Женщина-трансформер - Елена Нестерина

– Ты посмотри, какой котяра здоровенный, – сказал Глеб. – Просто рысь какая-то. Вырвался. Ладно, беги…

Теперь меня бросило в жар. А кот тем временем серой тенью метнулся под крыльцо. Кот-оборотень. Глеб-оборотень. Тьфу ты, Боже мой! Здесь по-прежнему один оборотень. Я. Опять меня просто котом глючит. И что за странные у меня с котами отношения? Коты птиц не любят, вот и наводят морок. Цирк. Хорошо хоть не успела Глебу сообщить, что и в виде волка его люблю…

Бабки дрыхли. Мы улеглись на печке. Ничего вроде, мягко. И как в домике – лежбище было с занавесочкой. Здорово. Я проглотила две таблетки пустырника – полдня ведь спала, замучаю Глеба, если теперь полночи буду ворочаться без сна.

– Всё хорошо? – шёпотом спросил Глеб. – Если будет что не так, мы отсюда уедем, ты не волнуйся. Найдём что-нибудь другое.

Конечно, Глеб. Конечно! Он волнуется, он ЗА МЕНЯ переживает. За меня – разбалдень-балду, которая во всём сомневается. Спасибо тебе, моя маленькая радость! Хотя какая же маленькая – моя самая большая и главная радость на свете. Дожила, Господи, до какого счастья я дожила!..

Уставший Глеб засыпал, но его щека и губы всё равно коснулись моего лба – температуру проверил. Я осторожно вывернулась, поцеловала Глеба. А усну, ведь усну, потому что мне стало совсем хорошо и спокойно.

И уснула. Спала до самой хозяйственной возни, которую затеяли бабульки утром. Пробудилась и первым делом подумала – а ведь мне приснился Глеб. В эпизодах, но приснился. На новом месте. Это значит, я – настоящая невеста. Отлично!

Утро было солнечным и лёгким. Мы провели его, восстанавливая наше будущее хозяйство. Это было уже более приятно. Моё – вот это всё теперь будет моё. Здесь я стану жить, хорошо ведь тут и привольно. А дальше – дальше-то ведь мы посмотрим…

Печь вела себя хорошо, тепло держала и не дымила. В доме был роскошный подпол и вообще очень даже всё функционально. Наверное, чистое просторное помещение наводило меня на мысль творческую и позитивную. И я веселела на глазах. Глеб улыбался. И рвался осматривать огородные угодья. Интересно, он и вправду собирается что-то тут сажать-высевать?

– Грядки свои копать будитя? – поинтересовалась баба Маша.

Глеб подумал-подумал и предложил… помочь вскопать их огороды! Бабка обрадовалась, а Глеб мне объяснил: программу «Огородник» я начинаю с нуля, поэтому пусть лучше этим занимаются специалисты, которым я в его отсутствие лучше буду помогать – за приобретение навыков и часть урожая, разумеется. Стратегически верно, чёрт возьми! Ну не умник ли Глеб?

Мы копали до обеда – а что, хоть и однообразное и тяжёлое, но какое-то благородное это оказалось занятие. Родители мои дачей в своём промышленном городке так и не обзавелись, а потому последний раз я орудовала лопатой в институте, когда мы сажали какие-то деревья перед нашим зданием. Но одно дело яма, а другое – бескрайний огород. И это только под лук, огурцы и моркву, как объяснили Вера Ивановна с Машей Алексеевной. Картофельное поле – во-он ту плантацию, они тоже обычно взрыхляют вручную. Раньше то лошадью, то трактором, а теперь никто к ним не приезжает, так что ручками, ручками… Я выпала в осадок. И отведать крапивных щец отправилась в полном молчании. Глеб сказал, что нет проблем, он постарается. Но…

Но я не лезла. Они тут всё понимали лучше меня. Бабки смотрели на Глеба с обожанием. Но он молодец, не гнался за дешёвой славой юного благодетеля. И после обеда заявил, что мы с ним отправляемся в Мездряково за своей машиной. И прибудем, скорее всего, завтра, на ней со всем своим имуществом. Вера с Маней вооружились лопатами и поковыляли копать. А мы направились в лес.

Одни. Далеко, на многие километры раскрашенного пока только в хвойную зелень и нежно-салатовые островки первой травки леса мы были с Глебом совсем одни. Интересно, есть ли тут рыси, по имени которых названа не найденная нами деревня? Бросаются ли они на людей – или им есть и без нас чего пожрать? А волки? А медведи? Я старалась об этом Глеба не спрашивать – такой смышлёный, бесстрашный да с большим охотничьим ножом он наверняка со всеми ими справится. А я как птицей обернусь, как начну их какой-нибудь дубиной гвоздить – в общем, прорвёмся. Эх, хорошо, когда я так во всём уверена!

Мы шли и шли. Дорога казалась нескончаемой – но это не потому, что мы потерялись, просто тяжело после взмахов лопатами-то! Я старалась не ныть, но лучше бы меня кто-нибудь повёз. Глеб всё осматривал дорогу – проедет машина или не проедет? А застрянем – кто нас вытаскивать будет? Я выдавала свои мысли по частям и в позитивном ключе, паника на корабле ни к чему. Но Глеб и не поддался бы панике, не тот он человек. Это я перестраховывалась – по своей давней привычке мужчин в опасных и сложных ситуациях не злить: чтобы истерить и орать на меня не начали. Ну что же я всё живу с оглядкой на прошлое – всё, нет со мной таких типов, которые визжат и вину на меня сваливают, сообщая, что бабы дуры и их нельзя брать в ответственные походы. Глеб вселял всю ту же нескончаемую уверенность, а потому шли мы с ним весело. Ели яйца и варёную картошку, что дали нам с собой добрые старушки. Отдыхали. Снова шли.

И пришли – правда, время всё-таки не рассчитали, а потому последние пару километров пробирались уже в темноте. Хорошо, что дорога была видна. Мы с неё не сворачивали и упорно шли вперёд. Но в Мездрякове уже ложились спать и нас явно не ждали.

Мы хотели ночевать в машине, пусть нас только впустят за ворота и отгонят голосистых собак, что с надрывом исполняли свои сторожевые обязанности. Но хозяева вспомнили своих постояльцев, разогрели ужин и с удивлением слушали, что нам там, у чёрта на куличках, в лесной глуши, очень понравилось.

С утра следующего дня мы завели свою «Ниву» и умчались в центр цивилизации запасаться товарами. Кучу, просто массу всего нам нужно было купить, чтобы нормально жить в деревне, где магазина нет и не будет. Я пока отвечала только за себя, а потому набирала всего, чего считала нужным. А Глеб мыслил стратегически и покупал что-то удивительное. Мальчишка ведь – а доставал магазинщиков села Пронь требованиями дать ему информацию о том, где ему купить керосина, гвоздей и какого-то горбыля. Я стояла дура дурой и слушала, как вместо горбыля Глебу предлагали тёс – но в пять раз дороже. И тот соглашался, интересуясь, самовывоз ли это или можно оформить доставку. Переговоры велись, конечно, другими словами, попроще, но смысл был, как я поняла, такой. Узнав о месте, в которое нужно доставить товар, тёсопродавцы воротили нос и взвинчивали цены, Глеб торговался, интересовался прочим ассортиментом, после чего уломал-таки мужиков на доставку, купив у них… десять мешков пшеницы.