Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи - Андрей Кириллович Голицын

Вскоре позвонил Кара-Мурза, а через некоторое время группа уже была у нас дома. Вечером показали почти всё, что записали в компании Роя Медведева, Клыкова, Дим. Дим. Васильева (Память) и кинорежиссёра Шахназарова, который снял фильм об убийстве Царской Семьи.

Немцов ловко переиграл статус Комиссии, объявив её «общественной». В первых документах она именовалась «правительственной», и посему её возглавлять мог только вице-премьер.

18 ноября

Утром позвонил владыке Ювеналию с просьбой меня принять.

Принял в своём кабинете, который отапливается специально, видимо электричеством, так как весь монастырь отключён от теплосети, что, по словам владыки, происходит ежегодно в это время.

Беседовали о делах в Комиссии. Владыка высказал удовлетворение в том, что после полуторагодового бездействия Комиссия предприняла конкретные шаги (выделила деньги и определила два месяца – срок на завершение исследования по тем вопросам, которые были Комиссией поставлены). Нужно ждать результат этих исследований, и нужно настаивать (считает владыка) на том, чтобы эти результаты были представлены членам Комиссии за неделю до последнего заседания. Только тогда можно будет принять решение.

Меня просил в адрес Немцова направить письмо с моими соображениями, которые я обещал предварительно ему показать.

20 ноября

Дал интервью ТВ в связи с «останками». В конце высказал мысль, что неожиданная спешка с завершением работы Комиссии нужна правительству, которое уже приняло решение о захоронении в ближайшее время, так как монархическая тема имеет место быть и обсуждается в верхах в связи с предстоящими выборами президента.

Нынешняя власть ищет возможность сохранить своё влияние, и (в том числе) в монархии ищут к тому возможность.

1998 год

8 января

…Аксючица не застал. От него зашёл поздравить Архангелова и подарил ему книгу отца. Поговорили о делах в Комиссии, высказал свои сомнения, и он посоветовал поговорить с Себенцовым, на что я сказал, что как раз собираюсь к нему зайти, если застану. Себенцова действительно застал и просидел у него более часа. Он рассказал о своей встрече с Соловьёвым и о материале, который готовит прокуратура к финальному заседанию Комиссии. Соловьёв пишет «Заключение». Я высказал мысль, что это заключение должно быть очень обосновано, а не то, что в своё время предложил Соловьёв Комиссии, когда Прокуратура закрыла Следственное дело. Высказал также ряд своих сомнений и пообещал в ближайшие дни предоставить своё письменное соображение. По срокам всё меняется.

Только к концу января могут быть подготовлены все заключительные документы прокуратурой. Только медицинские исследования займут более пятисот листов, а предполагается четыре группы разных тем[50]. Потом необходимо эти документы представить на ознакомление членам Комиссии, на что уйдёт тоже не менее месяца, и только после этого (то есть уже в марте) может собраться Комиссия для вынесения решения. К тому же должен быть подготовлен и проект этого решения и тоже заранее с тем, чтобы на последнем заседании возможно было высказать замечания по «решению». Себенцов, конечно, уверен в подлинности останков, но согласен с тем, что необходимо учитывать общественное мнение и несогласие «оппозиции», обстоятельно рассмотреть следствием все спорные и «каверзные» вопросы и дать по ним профессиональное юридическое объяснение.

13 января

…Получил такую информацию: у Святейшего на даче в узком кругу близких лиц обсуждался вопрос останков. Святейший высказал мнение относительно проведённых исследований, что эти исследования не соответствуют требуемым результатам. С точки зрения того, кто эту информацию предоставил, Церковь подписывать завершающий документ Комиссии не будет.

…Отправил своё «особое мнение в Комиссию» владыке Ювеналию. То же отошлю Патриарху…

15 января

Днём созвонился с отцом Матфеем и пошёл к нему в Чистый переулок. Передал для Святейшего свою «Записку» в Комиссию.

Отец Матфей проявил интерес к теме. Мы с ним недолго поговорили. Я высказал свои сомнения, а из некоторых вопросов понял, что и у Святейшего есть неуверенность в том, что следствие действительно завершено полным устранением всех несогласных точек зрения.

Кажется, сегодня Святейший встречается с Немцовым. Отец Матфей сказал, что он доложит наш разговор Патриарху, как мне показалось, до предстоящей встречи…

26 января

По приглашению о. Иоанна Экономцева был на открытии VI Международных Рождественских чтений. Со словом приветствия выступил Святейший… По окончании подошёл к владыке Ювеналию.

Интересовался позицией Церкви в вопросе захоронения останков после всех сообщений в прессе о том, что Патриарх своё согласие дал. Владыка хотя и оговорился, что конечное решение будет принято после обнародования последних исследований, но, так как и ему понятно, что эти исследования уже проведены и о «положительном» результате их известно, сказал, что Церковь заняла следующую позицию: «Если все медэксперты подтвердят подлинность останков, то Церковь, не имея собственного профессионального мнения, примет на веру заключение экспертизы с условием, что на неё ложится в будущем вся ответственность». Мудрое дипломатическое решение. Мне же остаётся присоединиться к нему полностью и в части «ответственности».

В «Комсомольской правде» снова статья Мурзина и снова с призывом «не хоронить фальшивые кости». Сам ещё не читал.

3 февраля

Утром в РИА «Новости» была устроена пресс-конференция, посвящённая окончанию работы Комиссии по останкам. Из приглашённых явились: Соловьёв, Аксючиц, Гелий Рябов, профессор Томилин и Мироненко, глава Гос. архива. Конференция вообще была неинтересной. Вёл Соловьёв. Он долго рассказывал о всей истории, начиная с убийства и до последних всех действиях своего следствия, всё в общем по собственным письменным заключениям, которые им представлены в Комиссию. Вывод его определённый. Останки Царские. Полностью доказано, и сомневаться не в чем. Мироненко подтвердил тоже, более останавливаясь на том, что Ленин непосредственного распоряжения о расстреле не давал, то есть таковых документов в Архиве не найдено, более того, он привёл документ из Екатеринбурга от 16 июля 1918 года на имя Свердлова (копия Ленину), в котором говорилось, что «судебного процесса над царём устроить возможности нет и что если ВЦИК не возражает (сказано в документе иносказательно), то будет употреблена мера ликвидации». Ответа на этот запрос из Москвы не последовало, и, как предполагает Мироненко, «молчание означало согласие».

Все остальные также подтверждали факт окончания всех исследований и положительный их результат. Мне вопросов журналисты по этой теме не задавали, а сам я, естественно, эту тему поднимать не мог. Я ответил на вопрос о «слухах о неком сундучке с останками, который хранится в храме-памятнике», о фонде по восстановлению памятникам Царям и о моём мнении, где следует провести захоронение останков, о чём я подтвердил то, что говорил прежде, то есть – СПб…

На Комиссии 30 января все вопросы, касающиеся исторических проблем, не обсуждались. Никаких дебатов не было. Владыка приложил своё заявление, в котором главный пункт состоял в том, что вся ответственность ложится на авторов заключения, которые Церковь принимает на веру. Перед началом заседания атаковала орда журналистов, которые ждали окончания. Дал три интервью, в одном посетовал,