Жизнь русского обывателя. На шумных улицах градских - Леонид Беловинский

Вернувшись домой от всенощной и крестного хода, либо от заутрени, разговлялись. Как на Рождество полагался жареный гусь, так на Пасху – кулич, сырная пасха – пирамидка из сладкого творога с изюмом и цукатами, крашеные куриные яйца и запеченный окорок. Кулич и пасха с оттиснутыми на них литерами IС ХС украшались большими белыми розанами. На яйцах тоже нередко выцарапывали ножичком эти литеры или даже целую надпись «Христос Воскресе, милый имярек». Христосуясь, то есть поздравляя друг друга со Светлым Христовым Воскресением, трижды целовались (или хотя бы «ликовались») и обменивались яйцами.

Б. М. Кустодиев. Христосование на Пасху

Многие, а особенно дети, норовили подняться ранним утром пасхального дня, до восхода, чтобы увидеть, как «солнышко играет». В этот день всякому дозволялось звонить в колокола, сколько захочется. И по всей необъятной Русской земле весь день на тысячах и тысячах колоколен ревели, гудели, звенели, надреснуто тренькали и звякали сотни тысяч колоколов, славя Светлое Воскресение Христово.

И весь день шли поздравления с праздником. «Такой же порядок (поздравлений, как на Рождество. – Л. Б.) был и в первый день Пасхи, с тою только разницею, что всем приходилось христосоваться раз по сту, какой бы мужик не приходил, – вспоминал Лейкин. – Отказываться считалось не по-христиански, не в обычае. У нас в доме говорили, что даже и царь в этот день христосуется с солдатами. Со всеми непременно обменивались яйцами. Яйца брали с собой, отправляясь с визитами. Некоторые приспосабливали у себя особые мешочки у пальто для яиц» (101; 150). Как уже рассказывалось ранее, на Пасху повсюду устраивались качели, а дети катали яйца с липового лубка, засохшего в виде желоба. Наконец, на Троицу дома обильно украшались зелеными ветками, цветами, а по полу рассыпали траву, а на Семик («зеленые Святки» – самый поэтичный народный праздник, отмечавшийся на 7-й неделе после Пасхи) непременно устраивались пикники за городом.

Вообще праздничные обряды справлялись в городах едва ли не с большими размахом и степенью полноты, нежели в деревне. Именно городским обычаем, соблюдавшимся в деревне только у помещиков, была рождественская елка. Праздновались здесь и все три Спаса (медовый, ореховый и яблочный), причем уличная и рыночная торговля яблоками или орехами начиналась именно после соответствующего Спаса. Как и в деревне, на Ильин день купали лошадей, за городом в каком-либо урочище отмечали на Троицкой неделе честной Семик и даже купались и прыгали через костры на Ивана Купалу, хотя это было более деревенское действо. О первомайских и пасхальных гуляниях на Красную горку уже говорилось. А вот престольный праздник, бывший главнейшим в деревне, в городе с его множеством храмов практически не праздновался.

Глава 7

Развлечения горожан

В одной из предыдущих глав уже шла речь о развлекательных заведениях в городе: садах, заведениях искусственных минеральных вод и т. п. Разумеется, гуляния на «минерашках» и им подобные собирали в основном «чистую» публику. Но были в городе развлекательные мероприятия и для «серого» народа или, точнее, универсальные, поскольку среди «чистой» публики было принято ездить любоваться на гуляния простого народа, не принимая в них непосредственного участия, либо даже участвуя наравне с простолюдином. Знаменитые первомайские гуляния в Москве в Сокольниках или в Екатерингофе под Петербургом, у впадения Фонтанки в Финский залив, собирали участников всех сортов, начиная от аристократии, для которой не побывать на первомайском гулянии было просто невозможно; на екатерингофском гулянии бывала даже Императорская Фамилия. Такого рода гуляния ограничивались в основном прогулками по аллеям, пешими или в колясках, и угощением различного масштаба – от роскошных пиров до простого чаепития.

Е. П. Янькова вспоминала первомайское гуляние в Сокольниках, основанное, по преданию, еще Петром I: «Туда очень много езжало и порядочного общества, и так как езжали многие цугом и в золоченых каретах, лошади в перьях, то гулянья бывали самые нарядные, совсем не то что после того. Некоторые знатные люди посылали туда с утра в свои палатки поваров; пригласят гостей, обедают в одной палатке, а потом пойдут в другую сидеть и смотреть на тех, которые кружатся по роще в каретах» (116; 159).

Граф А. Г. Орлов приезжал в Сокольники из своего Нескучного огромным обозом, с клевретами, прислугой, поварами, собаками, шатрами, столами. Вот как описывал это С. П. Жихарев: «Сколько народу, сколько беззаботной, разгульной веселости, шуму, гаму, музыки, песен, плясок и проч.; сколько богатых турецких и китайских палаток с накрытыми столами для роскошной трапезы и великолепными оркестрами и простых хворостяных, чуть прикрытых сверху тряпками шалашей с единственными украшениями – дымящимся самоваром и простым пастушьим рожком… сколько щегольских модных карет и древних, прадедовских колымаг и рыдванов, блестящей упряжи и веревочной сбруи, прекрасных лошадей и претощих кляч, прелестнейших кавалькад и прежалких донкихотов на прежалчайших россинантах!.. Между тем народ, наиболее тут толпившийся, нетерпеливо посматривал к стороне заставы и, казалось, чего-то нетерпеливо поджидал, как вдруг толпа зашевелилась и радостный крик: «едет! едет!» пронесся по окрестности… Впереди, на статном фаворитном коне своем… ехал граф Орлов в парадном мундире и обвешанный орденами. Азиатская сбруя, седло, мундштук и чепрак были буквально залиты золотом и украшены драгоценными каменьями. Немного поодаль, на прекраснейших серых лошадях, ехали дочь его и несколько дам, которых сопровождали А. А. Чесменский, А. В. Новосильцев, И. Ф. Новосильцев, князь Хилков, Д. М. Полторацкий и множество других неизвестных мне особ. За ними следовали берейторы и конюшие графа, не менее сорока человек, из которых многие имели в поводу по заводной лошади в нарядных попонах и богатой сбруе. Наконец, потянулись и графские экипажи: кареты, коляски и одноколки, запряженные цугами и четверками одномастных лошадей» (44; I, 81–82).

А для простого люда многочисленные самоварники являлись с самоварами, угольями, скатертью, расстилавшейся где-либо под деревом, и несколькими чашками. В Москве происходили массовые весенние гуляния также под Новинским бульваром и на Девичьем поле. «Гуляние под Новинским началось блистательно, – писал тот же Жихарев. – Время стоит прекрасное: экипажам счета нет и кавалькад много… Гулянье под Девичьим было чрезвычайно многолюдно. Но все это хорошо только для нового человека, а то приглядишься не только к лошадям и экипажам, но даже и к тем фигурам, которые в них сидят и стоят на запятках… какая разница в физиономии щеголей, едущих на гулянье казать себя, и тех, которые едут смотреть других из одного любопытства или по обязанности… всякий москвич обязан быть на известных гуляниях во избежание заключений о нем, точно так же как и всякая московская барышня обязана не пропускать на балах ни одного танца» (44; I, 73–74). В Москве, по свидетельству Е. П. Яньковой, «гулянье в Семик бывало очень большое в Марьиной роще, за Крестовскою заставой… в особенности же, если гулянье 1 мая от дурной погоды не бывало или не удавалось, то в Семик в Марьиной роще народа бывало премножество и катались в каретах.

В Духов день гулянье во дворцовом саду в Лефортове, больше для купечества и для Замоскворечья. В саду гулянье было для пеших, и щеголихи с Ордынки и Бог весть откуда являлись пренарядные, в бархатах и атласах, с перьями, цветами, в жемчугах и бриллиантах… Бывали еще гулянья в некоторые храмовые праздники около монастырей на площадях, и тут ярмарки, качели, народное гульбище. Так, в Рождество Богородицы – перед Рождественским монастырем на площади; в Иванов день, Ивана Постного, 29 августа, – за Солянкой у бывшего Ивановского монастыря ярмарка и гулянье; в Ильин день у Ильи пророка на Воронцовом поле и во многих других местах.

Б. М. Кустодиев. Вербный торг у Спасских ворот

Прекрасное гулянье было в Лазареву субботу на Красной площади в Кремле. По Волхонке, мимо Василия Блаженного к Иверским воротам кареты тянутся, бывало, на несколько верст; едешь, едешь – конца нет. Вдоль кремлевской стены, напротив гостиных рядов, расставлены палатки и столы, вроде ярмарки; торговали вербами, детскими игрушками и красным товаром. Это было большое детское гулянье…

Другое гулянье, в день Прохора и Никанора на Девичьем поле: ярмарка, качели и катанье в экипажах по Пречистенке, иногда по Арбату и до Кремля. Также на Святой неделе в пятницу бывало большое гулянье из Подновинского по Пречистенке на Арбат, по Поварской и опять к Подновинскому…

В селе Всехсвятском был, говорят, обширный сад и в День всех святых большое гулянье…» (116; 160).