Приемыш. Противостояние (СИ) - Геннадий Ищенко

Первым из врат появился смущенный Серг с тортом в руках, следом за ним в комнату зашла Оля.

— У нас тут торт, — улыбнулась Ира. — Чаем напоите?

— Настойчивый у вас брат, — в первый раз улыбнулась мать Ольги. — Подождите пока здесь, я тоже переоденусь.

— Ты чем занималась до нашего прихода? — спросил Серг у подруги.

— Решала примеры по математике на завтра. Я уже все уроки выучила, осталось только это.

— Что у тебя тут? — Серг подошел к письменному столу. — Неправильные дроби. Ну и как?

— По–моему правильно. Я четыре примера решила, остался еще один.

— Здесь у тебя ошибка, — показал пальцем мальчишка. — На этой бумаге можно писать? Смотри, как нужно. А вот решение последнего примера. Переписывай, давай быстрее.

— Разве хорошо подсказывать? — спросила открывшая дверь и слышавшая конец разговора мать.

— Один раз можно, — убежденно ответил Серг. — А у нас будет больше времени.

«Да она красавица! — подумала Ира, глядя на надевшую нарядное платье Ирину Александровну. — Понятно, в кого дочь».

— Железный аргумент, — согласилась с мальчишкой мать Ольги. — Пойдемте к столу, Оля потом все перепишет.

— Вот это торт! — непроизвольно облизнулась Оля. — Красотища!

— Она у меня сладкоежка, — улыбнулась мать. — Зря вы, честное слово, такой огромный торт принесли.

— Ничего, — сказала Ира. — Не доедим сейчас, вы потом съедите сами. У него содержание полностью соответствует внешнему виду. Я таких вкусных на Земле не ела, поэтому сразу режьте куски побольше. Чай индийский? Это хорошо, я его сама люблю и много закупила.

— Не скучаете по оставленной жизни? — спросила мать Оли.

— Мне особо некогда скучать, да и не по ком. После смерти отца здесь у меня в жизни было мало хорошего. Я‑то и ушла тогда из‑за того, что в прежней жизни меня ничего не держало.

— И не жалеете?

— Очень редко и чуть–чуть. Вот если бы у меня забрали мою теперешнюю жизнь, я бы, наверное, сделала все, чтобы ее вернуть. И дело не в троне, хотя и к власти привыкаешь. Дело в магии и в людях. У меня много работы, порой очень тяжело, но сама жизнь намного интереснее всего того, что могло бы со мной произойти здесь.

— Каково это — быть магом?

— Это, Ирина, трудно объяснить словами. Как объяснить глухому, как звучит «Лунная соната»? Представьте, что вы можете мгновенно очутиться в любом месте, где вы уже хоть раз бывали, или которое можете увидеть в чужой памяти или по фотографии. И не только в своем мире, во многих. Как говорит наш канцлер — кстати, чудный старик — я уже и хожу мало, больше прыгаю по всему королевству, как блоха. У нас ведь и средства связи тоже мгновенные, а это уже задает совсем другой ритм жизни. Где‑то я читала, что в Европе в Средние века жизнь тянулась медленно, никто никуда не спешил. У нас с этим совсем иначе. Да разве только это? Вот мы с Сергом можем общаться мысленно, да и вообще любые маги это могут. Болезней мы не знаем и живем намного дольше людей. Я вообще не знаю, сколько проживу. Больше трехсот лет — точно, если никто не прибьет.

— Вот видите! У вас страшный мир. Звери эти страхолюдные, войны и заговоры, мужа вон у вас убили.

— Вы кушайте торт. Мир у нас не страшнее, чем у других. Мужа убили, но ведь и ваш погиб. А моего отца вообще сбила какая‑то пьяная сволочь. Так что, если не повезет, расстаться с жизнью можно в любом из миров, в том числе и здесь. И войн на Земле достаточно, причем нашим до них далеко. Те животные, которых вы видели в фильме, в нашем мире не водятся, их зовут из других миров. Да и редко это бывает.

— Может быть, — задумалась мать Оли.

— Ребята, вы наелись? — спросила Ира. — Тогда идите мыть руки, а потом в детскую. А мы здесь немного поговорим.

— Я вижу, что вы не в восторге от их дружбы, — продолжила она разговор, когда дети, взявшись за руки, ушли в комнату Ольги. — И вполне вас понимаю. Я сама не прыгала от счастья, когда об этом узнала. И дело не в том, о чем вы только что подумали. Нет, мысли я ваши не читаю, хотя и могу. Без спроса читать мысли собеседника подло, и мало кто из магов этим занимается. Просто ваши мысли были написаны у вас на лице крупными буквами. На сословные различия мне наплевать, я сама из грязи в князи. Дело в основном в невозможности иметь общее потомство.

— У меня это тоже основная причина! — сказала мать Ольги. — Все остальное — второстепенно.

— Я хочу, чтобы вы знали, — Ирина немного помолчала, потом продолжила. — Мне, как только я узнала о похождениях своего брата, сразу показалась странным сила его чувства и то, что он говорил о вашей дочери. Он умный мальчик с аналитическим складом ума, хоть и склонный порой к безудержным увлечениям. Но до сих пор его увлечения ограничивались книгами. А вот так просто встретить мимоходом пусть красивую и умную девчонку и в нее влюбиться, да еще в его возрасте… Я проанализировала его слова и предположила, что это может быть связано с большим магическим потенциалом вашей дочери. Серг ее чем‑то зацепил, и она привязала его к себе, неосознанно используя скрытую в ней силу. Мне еще поэтому было интересно ее посмотреть.

— И что же вы увидели? — с замиранием сердца спросила мать Ольги.

— Ваша дочь в перспективе очень сильный маг. — Таких у меня сейчас на все королевство всего десяток. Но ее потенциал реализуется, если его немедленно пробудить. Чем старше она станет, тем больше для нее будет потеряно. Лет через пять особого смысла с ней заниматься уже не будет. Я могу и раскрыть ее способности, и дать нужные знания, но только при одном условии: она одна или вместе с вами уходит в наш мир. Вас я тоже могу сделать магом. Не сильным, правда, но врата открывать сможете и проживете лет двести.

— Но почему там, а не здесь?

— Вы умная женщина и должны меня понять. Сейчас я раскрою вам секрет, о котором очень не советую распространяться. Я ведь уже не один раз делала магов из ваших парней для Советского Союза. Но всегда это были маги силы ниже средней. Из взрослых людей сильные маги не получатся, да и не дам я их здесь никому, ни вам, ни американцам. Я забочусь не только о собственной безопасности, но и об этом мире. Рано еще человечеству выходить в большую Вселенную. Там иной раз бывает очень неуютно, да и домой можно кого‑нибудь притащить на хвосте.

— Если бы она могла иметь детей…

— Послушайте, что я вам скажу. По сути, я вам перескажу слова, которые мне когда‑то сказал наш мудрый канцлер, когда я, как дура, отвергала любовь моего будущего мужа. И аргументы у меня были примерно, как у вас. А сказал он следующее. Счастье не обязательно в детях. Дети вырастают и покидают семейный очаг, многие навсегда. Остается лишь один–единственный любящий тебя человек, который дороже родителей и дороже детей. Что дети? Они просто продолжают наш путь на Земле, часто даже не слишком вспоминая о тех, кто им дал жизнь. А в моем случае, как и в случае вашей дочери, это и подавно неважно. Она будет жить очень долго, практически не старея. Может дожить и до трехсот, а вот Серг проживет лет на сто меньше. Этими словами я хочу вам сказать, что вряд ли он будет в ее жизни единственным мужчиной, если они образуют семью. Она еще сможет родить детей, вот ему с этим гораздо хуже.