Холодная зона - Яна Завацкая

Свен затянулся и вытащил сигарету.

— Да плюнь ты на них. Они всегда так… А про общество — это да. Кстати, я вот думаю — а что там на самом деле, в Холодной Зоне?

— А что там может быть? — удивился Рей, — ну там же террористы, голод, концлагеря какие-то.

Свен покачал головой.

— Знаешь, я им не верю. У меня, между прочим, мать была коммунистка.

— Серьезно? — удивился Рей, — я думал, их тут давно уже нет.

— Конечно, нет, — согласился Свен, — их и так было немного, а потом во время войны и после их вообще того, пересажали и в основном потихоньку убили. Всех. Они же вроде как были вражеские агенты. Мать у меня исчезла, я даже не знаю, где она, что… Мне было четырнадцать, я с тех пор жил в приемной семье. Но короче, когда я был маленький, мне мать рассказывала то, что она слышала от бабушки. А бабушка у меня выросла в ГДР, ты, наверное, знаешь, что это такое?

— Да, конечно! — обрадовался Рей, ну хоть кто-то здесь помнит прошлое, — неправовое государство! Тоталитарный режим.

— Вот-вот. Сейчас уже и названия этого никто не помнит. Когда ГДР разрушили, мои предки переехали в Баварию. Так вот, бабка — а она тоже рано умерла, я почти ее не знал — она говорила, что там у них был типа коммунизм, и там у каждого была работа. Представляешь, у всех — нормальная работа, зарплата, опять же, учеба вся бесплатная. На кого хочешь — на того и учись. Вообще безработных не было! Бабка там только в школе поучилась, маленькая еще была — но все равно помнит, говорит, здорово было в школе. Ну вот, мне мать в детстве все уши прожужжала, что на самом деле нам врут, и коммунизм был лучше. А я думаю, может, в Холодной Зоне тоже все не так плохо? Потому что хуже-то чем здесь вроде и некуда.

— Ну в Зоне Развития хуже, — возразил Рей, — я там бывал.

— Я тоже видел немного. Да, там плохо. Но и здесь ведь тоже хреново, согласись!

— Но про Колд-Зону же все время рассказывают какие-то ужасы. Неужели врут все? Вообще все? Ведь наверное, что-то в этом есть.

— Наверное, — Свен загасил окурок, — но ты знаешь — я бы посмотрел. Все лучше, чем с моста сигать, как считаешь?

У Свена Рей научился общению с терапевтами. Главное — сделать вид, что все в порядке. К весне больница осточертела ему хуже горькой редьки, он отдал бы все, лишь бы снова оказаться на воле. А ведь есть люди, которые живут в психиатрии годами, особенно — в закрытой психиатрии.

Рей научился улыбаться — терапевты считали, что искренне. Говорил, что многое осознал, и что теперь начнет новую жизнь. Говорил о планах на будущее. К апрелю его выписали из больницы — слишком уж большой был наплыв новых самоубийц, в палате даже поставили дополнительную пятую койку.

Собирая нехитрый скарб, Рей поклялся себе, что ни за что не вернется сюда. Ложиться в больницу ежегодно, как Свен и все эти люди — давно уже сломленные?

Нет, никогда в жизни.

Тем более, что план у него действительно появился.

Рей поел, искупался под душем — ванна вызывала у него неприятные ассоциации, как следует отоспался.

Оказывается, эту квартирку с обшарпанными стенами он уже воспринимал как дом. Да что там — здесь он был в одиночестве, без воплей, стонов, хлопанья дверьми, без постоянного раздражающего присутствия людей рядом. Даже, наверное, камер никаких здесь не было. Хоть скачи по комнате голым, хоть занимайся онанизмом, никто не увидит. У Рея, впрочем, не было таких потребностей. Быть одному — уже благо.

С утра он смастерил два сложных бутерброда из купленных накануне продуктов. Задумчиво съел, глядя в окно, прихлебывая вкусный домашний кофе. Потом он вышел в комнату и сел в кресло перед монитором.

Как же у них теперь называется армия? Во времена Рея это был Бундесвер… А, без разницы.

— Армия, — произнес Рей. Монитор замелькал смысловыми облаками, Рей вгляделся в слова.

— Вооруженные силы ЕС, Мюнхен, рабочие места, — выбрал он. На экране возникла ослепительно красивая рыжеволосая девушка в камуфляжной форме, на ее пышной прическе невесть как держался маленький берет с кокардой.

Сверкнув в улыбке рядом белоснежных зубов, девушка призывно, с сексуальным оттенком в голосе, произнесла:

— Вооруженные силы ЕС предоставляют желающим первоклассные рабочие места! Стань нашей сотрудницей или сотрудником! Увлекательные приключения, чувство настоящей дружбы, возможность приобретения специальности, ценной и для гражданской жизни, возможность карьерного роста и отличный доход — вот что предлагаем мы тебе взамен скучных и серых будней!

Девушка еще что-то трещала, а Рей вглядывался в проплывающие картинки на заднем плане. Строй солдат в экзоскелетах — наружу торчат одни лица из поднятых щитков, все как на подбор счастливые и молодые. Солдатики в камуфляже чинят (или заряжают?) какое-то гигантское сложное орудие. Марширующий строй, красивые девушки в форме на первом плане. Бегущие экзоскелеты и гигантские танки на фоне великолепного зеленого пейзажа.

Стратосферные треугольные самолеты, выполняющие сложные фигуры в строю.

Он всегда ненавидел армию и любой милитаризм. Может быть, по неприязни к так называемым настоящим мужчинам — вроде Леона; раньше такие нередко выбирали военную карьеру. Может быть, потому что слишком уж это бессмысленно — умирать и убивать для того,чтобы у кого-то (пусть даже у родственников) выросло состояние. Да и вообще — иерархия, тупые сержанты, стрельба, физподготовка, две извилины, и то одна от фуражки…

Но сейчас речь шла не об этом. Рей едва не умер, и он не собирался падать в ту же яму, из которой начал выкарабкиваться. Или даже еще не начал. Словом, сейчас он настолько был готов на все, что пошел бы хоть в армию Северной Кореи (или что там теперь на ее месте?) Только бы не остаться снова базис-гражданином без работы с альтернативой — уйти в бомжи или уехать в Зону Развития и сдохнуть там.

Ему кто-то уже давно это сказал, кажется, в очереди в базис-центре. Или на курсах. «Молодым-то всегда можно устроиться в армию. Там мест хватает». Рей еще подумал тогда, с холодком по хребту — отчего это хватает мест, не потому ли, что солдаты активно воюют на границах, и их постоянно убивают? Но сейчас ему было все равно.

В казармах тоже не сладко, конечно — комнаты на несколько человек наверняка (если не хуже), режим, муштра, свободное время по часам. Но это — шанс. Шанс когда-нибудь наладить такую жизнь, какая его, Рея, в конце концов устроит.

Надо посмотреть правде в глаза — у него уже никогда не будет доступа к состоянию семьи Гольденберг. Но так ли уж много ему нужно? Нормальная квартира (лучше своя, конечно), питание и хороший интернет. Конечно, и эти блага в нынешнем обществе завоевать очень непросто. Но он сможет их добиться, он — Гольденберг. Пусть даже для этого и придется пройти курс муштры и даже стрелять.