Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю - Томас Эсбридж

Главным было оправдание. В письме Ричарда аббату Клерво, датированном 1 октября 1191 года, подчеркивается уклонение Саладина от исполнения своих обязанностей, объясняется, что «лимит времени истек, и, поскольку договор, который он согласовал с нами, явно лишился силы, мы совершенно правильно предали смерти сарацин, которые находились у нас в заключении, — их было около 2600». Некоторые латинские хронисты также старательно переложили всю полноту ответственности на султана, утверждая, что Саладин первым начал убивать пленных христиан — за два дня до устроенной Ричардом бойни. Они также объясняли, что английский король принял такое решение только после консультации и с согласия Гуго Бургундского, который теперь возглавлял французов. Иными словами, несмотря на некоторые следы порицания — немецкий летописец Ансберт, к примеру, открыто осудил варварство Ричарда, — широкого осуждения на Западе не последовало.

Оценки историков со временем менялись. В 1930-х годах, когда Ричарда было принято считать грубым и несдержанным правителем, Рене Груссе назвал бойню варварской и глупой. По его мнению, Ричарда подтолкнул к ней один только необузданный гнев. Впоследствии исследование Джона Гиллингема несколько восстановило репутацию английского короля. Реконструируя события в Акре, Гиллингем изображает Ричарда хладнокровным и расчетливым командиром, который понял, что ресурсы, необходимые для содержания и охраны тысяч мусульман, являются отнюдь не лишними, и принял аргументированное решение, исходя из военной целесообразности.[291]

В действительности сегодня невозможно с уверенностью сказать, что двигало королем Ричардом тогда — в августе 1191 года. Логическое объяснение его поступкам существует, но вовсе не исключает возможности того, что он действовал под влиянием гнева и нетерпения.

Глава 16

ЛЬВИНОЕ СЕРДЦЕ

Теперь английский король Ричард I мог возглавить Третий крестовый поход и вести его к победе. Стены Акры были восстановлены, ее мусульманский гарнизон безжалостно уничтожен. Ричард обеспечил себе поддержку многих ведущих крестоносцев, включая своего племянника Генриха II, графа Шампанского. Даже Гуго Бургундский и Конрад Монферратский выразили, по крайней мере внешне, одобрение права Ричарда командовать, правда, при этом Конрад остался в Тире.[292] Теперь следовало определить следующую цель экспедиции. Оставаясь в Акре, ничего нельзя было достичь, но покинуть город по суше означало подвергнуться яростным нападениям войск Саладина. В Средние века армия была наиболее уязвима при проходе по вражеской территории. Единственной альтернативой сухопутному переходу было морское путешествие, но Ричард, судя по всему, отверг стратегию, основанную только на военно-морской силе. Его флот был, конечно, велик, но перевозка всего снаряжения Крестового похода была воистину грандиозным предприятием. Еще важнее было то, что, если ему не удастся захватить подходящий порт на юге, все наступление окажется неудачным. И Ричард Львиное Сердце в конце концов избрал комбинированный подход: «форсированный марш» на юг вдоль побережья Средиземного моря в сопровождении и при поддержке латинского флота. Это исключало наступление в глубь страны прямо на Иерусалим, но в любом случае путь в Святой город на юг вдоль берега до Яффы, а оттуда на восток на Иудейские холмы был сходен с тем, что выбрали первые крестоносцы веком раньше.

Между тем стратегические намерения Ричарда летом 1190 года неясны. Третий крестовый поход был начат, чтобы вернуть Иерусалим, но невозможно с определенностью утверждать, что именно такова была основная цель Ричарда в августе. Он вполне мог планировать использование порта Яффа как трамплин для прямого наступления на Святой город. Но могло быть иначе. К примеру, он мог иметь целью портовый город Аскалон на юге, чтобы нарушить связь Саладина с Египтом. Учитывая надежду султана на богатства и ресурсы Египта, такой подход мог нанести существенный вред мусульманской военной машине, открыть дверь к захвату Иерусалима в будущем или даже захвату территории в дельте Нила.

Понятно, что отсутствие ясности в планах Ричарда частично являлось прямым результатом уклончивости самого короля. Он имел все основания тщательно скрывать свои планы, чтобы о них не прознал султан — ведь тогда Саладину пришлось бы распылять свои ресурсы и готовиться к обороне двух городов, а не одного. Мусульманские источники определенно указывают на то, что такая секретность сработала. В конце августа до Саладина дошли слухи, что крестоносцы пойдут на Аскалон, но он понимал, что, достигнув Яффы, они могут с той же легкостью повернуть в глубь страны. Получив информацию от своего полководца, что и Яффе, и Иерусалиму потребуются гарнизоны в 20 тысяч человек, султан пришел к выводу, что одним из городов придется пожертвовать.

Хотя нельзя исключать, что Ричард еще попросту не определился с конечной целью. Взоры основной части его армии, разумеется, были устремлены на Иерусалим. Но король, возможно, желал сохранить гибкий подход, надеясь достичь промежуточной цели — Яффы, а уже потом решать. В то время такая стратегия имела некоторую степень целесообразности, если только король не откладывал решение проблем на будущее.

ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС

Ближайшим намерением Ричарда было провести армии Третьего крестового похода численностью 10–15 тысяч человек вдоль побережья Палестины, по крайней мере до порта Яффа. Но не территориальные завоевания и даже не грядущие сражения занимали Ричарда, когда он покинул относительно безопасную Акру. Его главным принципом было выживание — сохранение людской силы и военных ресурсов, желание довести военную машину крестоносцев до Яффы в сохранности. А это уже само по себе было очень трудно. Ричард знал, что на марше его армия будет очень уязвима, подвержена постоянным нападениям вражеских солдат, которые жаждали отмщения и крови франков. Он также имел основания ожидать, что Саладин попытается втянуть крестоносцев в сражение на территории, которую он выберет сам.

Имея в виду все сказанное выше, на первый взгляд можно предположить, что главным фактором являлась скорость, что Ричард должен был постараться преодолеть восемьдесят одну милю (130 км), отделяющую его от Яффы, как можно быстрее, в надежде уклониться от встречи с врагом. В конце концов, такое расстояние можно было пройти за четыре-пять дней. На деле Ричард принял решение идти из Акры медленно. Латинская военная логика того времени диктовала, что контроль — ключ к успешному маршу: войска должны двигаться плотным строем, полагаясь на свою численность и защиту своих доспехов. Ричард вознамерился довести эту теорию до крайности.

Историки всячески превозносят командование Львиного Сердца на этой стадии экспедиции, описывая наступление из Акры как «классическую демонстрацию военной тактики франков в ее наилучшем виде». При этом в армии поддерживалась достойная восхищения дисциплина. Во многих отношениях это действительно был звездный час Ричарда как полководца. Одним из главных проявлений его военного гения была формулировка стратегии, координирующей сухопутный марш с продвижением на юг флота. Восточное Средиземноморье теперь находилось в руках латинян, и король желал максимизировать использование флота. Армия на марше не может позволить себе большой обоз, но и не может рисковать остаться без еды и оружия. Таким образом, сухопутные силы несли десятидневные запасы основных продуктов (мука и лепешки, вино и мясо), а большинство запасов было погружено на транспортные суда. Они должны были встречаться с армией на марше в четырех точках на побережье — Хайфа, Детруа, Кесария и Яффа. А легко нагруженные небольшие лодки должны были следовать близко от берега с той же скоростью, что и армия, обеспечивая практически постоянное снабжение. Один крестоносец написал: «Было сказано, что они будут следовать двумя армиями: одна по суше, другая по морю, потому что никто иначе не может покорить Сирию, занятую турками». Намеченный Ричардом маршрут вдоль берега также обеспечивал войскам защиту от вражеского окружения. Там, где это возможно, крестоносцы пойдут так, что солдаты на правом фланге будут практически пробираться по воде, таким образом устраняя опасность нападения с этой стороны. Этими мерами Ричард надеялся минимизировать отрицательное влияние нахождения на вражеской территории. Столь замысловатая схема, очевидно, была результатом передового планирования и полагалась на некоторые знания местных военных орденов. Успех зависел от поддержания военной дисциплины, а значит, во многом и от силы личности Ричарда, его непререкаемого авторитета.

Несмотря на все сказанное, не стоит преувеличивать ни достижения английского короля, ни механистическую точность этого марша. Даже на этой стадии Крестового похода Ричард сталкивался с трудностями, причем этот факт обычно игнорируется современными авторами. Его первая проблема — выступление в поход — оказалась весьма непростой. Можно было ожидать, что авторитет единственного оставшегося в Крестовом походе монарха будет непререкаемым. В конце концов, именно он взял на себя оплату потенциально непокорных французских крестоносцев, таких как Гуго Бургундский, чтобы обеспечить их лояльность. Тем не менее английскому королю пришлось изрядно потрудиться, чтобы убедить французов покинуть Акру.