«Химия и жизнь». Фантастика и детектив. 1975-1984 - Кир Булычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Перевод с польского Людмилы Вайнер
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
«Что случится, если ничего не случится…»
⠀⠀ ⠀⠀
Мы знали Лема «Соляриса» и «Маски», знали Лема «Суммы технологии». И вот еще один, новый для нас Лем — автор «Экстелопедии Вестранда», автор книги «Мнимая величина».
«Экстелопедия Вестранда» со всеми этими «магнетомами», «пантусексами» и «вероятностями виртуализации» вперемежку с «весьма выгодным чеком» и «малым баром» — может показаться простой пародией на квазинаучную западную рекламу. Но не так уж прост тот истинный повод, по которому она написана. Речь идет о деле настолько серьезном, что впору припомнить если не «он звонит по тебе» Хемингуэя, то у ж во всяком случае гоголевское «над кем смеетесь».
…Однажды в почтенном собрании обсуждался вопрос государственной важности о начале работы по составлению долгосрочного научного прогноза. Не успел еще докладчик сойти с трибуны, как раздался звонкий голос академика Петра Леонидовича Капицы:
— Помнится, перед войной тоже составлялся прогноз. И по тому прогнозу главным пунктом значилось поднятие к.п.д. паровоза до одиннадцати с половиной процентов…
А потом в кулуарах собрания можно было услышать такую историю. В некотором научном учреждении попросили сотрудником составить пятилетие планы своей работы. Все представили, кроме физика Н. Директор вызвал Н. и сообщил ему, что, мол, все сроки прошли, где же ваш план? «Минутку!», сказал Н., вырвал из блокнота листок и написал: «Первый год — закрытие Первого Начала термодинамики. Втором год — закрытие Второго Начала термодинамики. Третий год — открытие Третьего Начала термодинамики».
Но паровоз — паровозом, закрытие Начала — закрытием, а есть ведь еще и жизнь со своими потребностями. И с этим нельзя не считаться.
В Институте социологических исследований Академии наук СССР существует отдел прогнозирования. В Международной Социологической Ассоциации существует Комитет по исследованию будущею. Несколько лет назад издательством «Прогресс» в Москве выпущена книга «Мир в 2000 году. Свод международных прогнозов». Работы Римского клуба по созданию глобальных моделей будущего биосферы Земли привлекли внимание сотен тысяч людей во всех странах мира. Прогнозирование становится неотъемлемой частью трудовой деятельности человечества.
И знаменитая Пифия могла, конечно, ошибаться, но ее ошибки вели к последствиям, соразмерным производительным силам трехтысячелетней давности. А ответственность современного ученого за свой прогноз куда выше. Ведь в конечном счете прогнозирование переходит в планирование, планирование — в строительство. Неверный прогноз может привести, в лучшем случае, к омертвлению гигантских трудовых ресурсов. А оптимальный приводит к оптимальной эффективности производства всех материальных, да и духовных благ.
И все же — как быть с к.п.д. паровоза? Как быть с тем, что «солью Будущего является именно то, о чем эксперты полагают, что оно вовсе быть не может»? Как сделать, чтобы эксперты вводили в свои прогнозы некий коэффициент для этой «соли»? И каким он должен быть?
Разумеется, нелепо требовать ответов на такие вопросы от художника. Ответы ищут специалисты-футурологи, специалисты-науковеды, специалисты в области многих конкретных наук. Между прочим, некоторые соображения на сей счет содержатся и в «Химии и жизни», например, в статье члена-корреспондента АН СССР Н. Н. Моисеева «Путешественники в одной лодке» (№ 9 за этот год).
Но есть, кажется, одна общая обнадеживающая тенденция в наше время, тенденция, возникшая, вероятно, из глубинных потребностей эпохи и, по всей видимости, способствующая увеличению эффективности всей интеллектуальной деятельности. Это тенденция к сближению наук и искусств, к взаимообогащению их методами, свойственными тому и другому способам постижения действительности и получению благодаря этому новых, синергических, эффектов.
Недаром Пифия была безумной. Там, где недостает фактов для построения безупречной логической цепочки, единственной помощи разум может ждать от аналогии, метафоры, интуиции. Разве не строится вся техника сегодняшнего дня на фундаменте атомной гипотезы, выдвинутой Левкиппом и Демокритом еще во времена полудиких футурологов-пифий, за две с половиной тысячи лет до изобретения спинтарископа и камеры Вильсона?.
Валентин Рич
⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
№ 2
⠀⠀ ⠀⠀
Кир Булычёв
Глаз
⠀⠀ ⠀⠀
Когда Борис Коткин заканчивал институт, все уже знали, что его оставят в аспирантуре. Некоторые завидовали, а сам Коткин не мог решить, хорошо это или плохо. Он пять лет прожил в общежитии, в спартанском уюте комнаты 45. Сначала с ним жили Чувпилло и Дементьев. Потом, когда Чувпилло уехал, его место занял Котовский. Дементьев женился и стал снимать комнату в Чертанове, и тогда появился Горенков. С соседями Коткин не ссорился, с Дементьевым одно время даже дружнл, но устал от всегдашнего присутствия других людей и часто, особенно в последний год, мечтал о том, чтобы гасить свет, когда захочется. Он даже сказал Саркисьянцу, что вернется в Путинки, будет там преподавать в школе физику и биологию, а Саркисьянц громко хохотал, заставляя оборачиваться всех, кто проходил по коридору.
Коткин не ходил в походы и не ездил в стройотряд. На факультете к этому привыкли и не придирались: он был отличником, никогда не отказывался от работы, собирал профсоюзные взносы и отвечал за Красный Крест. А на все лето Коткин непременно ехал в Путинки — его мать ослепла, она жила одна, ей было трудно, и ему нужно было ей помочь.
У них с матерью была комната в двухэтажном бараке, оставшемся от двадцатых годов. Барак стоял недалеко от товарной станции. Раньше мать преподавала в путинковской школе, лотом вышла на пенсию, и у нее не было больше родных, кроме Бориса.
Как и в школьные времена, мать спала за занавесочкой, спала тихо, даже не ворочалась, словно и во сне боялась обеспокоить Бориса. За окном перемигивались станционные огни и гулкий голос диспетчера, искаженный динамиком, распоряжался сцепщиками и машинистами маневровых паровозов.
Мать вставала рано, когда Коткин еще спал, одевалась, брала палочку и уходила на рынок. Она полагала, что Боре полезнее пить молоко с рынка, чем магазинное. Боря прибирал комнату, приносил от колонки воды и все время старался представить себе, какова мера одиночества матери, зримый мир
