Спальня, в которой ты, он и я - Эмма Марс

– Доброе утро, Эль. Я распечатал окончательный вариант контракта. Как договорились, я положил его на консольный столик в прихожей. Не могли бы вы взглянуть напоследок, на всякий случай, и подписать…

Тихо, почти бесшумно, как привидение, Арман появился на кухне, когда я завтракала. Чем больше приближалась намеченная дата бракосочетания, тем мрачнее становилось его лицо. Почему? Усталость от хлопот по подготовке события? Связанное с этим злоупотребление алкоголем?

– Хорошо, Арман, спасибо. Уверена, там все в порядке.

Как сильно отличались указания Луи, возбуждающе-необузданные, жесткие, интригующие, иногда обидные, от предписаний и просьб Дэвида, в общем, правильных, корректных, деликатных, которые предполагали превратить нашу будущую совместную жизнь в долгую спокойную прогулку по заданному маршруту, где единственным ограничивающим фактором стала бы скорость перемещения. Никаких конфликтов, ссор и непредвиденных обстоятельств, только разумное, спокойное продвижение вперед, при этом плохие дни только чуточку отличаются от хороших, смягченные подушкой безопасности его капиталов и моей покорностью. Я могла бы идти с ним по жизни хоть с закрытыми глазами, не боясь оступиться, так как абсолютно все бы было под контролем.

– Ах! Чуть не забыл, – воскликнул Арман, уже почти собравшись заняться привычными дневными делами. – Ювелир вернул кольцо. Я позволил себе положить его к вам в спальню, оно на ночном столике.

Рядом с толстой папкой, где лежал брачный контракт, я нашла небольшой конвертик, смутивший меня гораздо больше: в прозрачном окошечке конверта я заметила пачку страниц из блокнота с дырочками от пружинки, идентичных тем, что я получала раньше. Страницы были пусты, словно мой анонимный мучитель и не сомневался в том, что они мне понадобятся, словно он уже знал, что я собираюсь писать продолжение к моему «сто-раз-на-дню». Более того – он сам заявил о своем возвращении, так как последняя страница вся оказалась исписана таким знакомым мне до боли почерком. Там были стихи:

Когда к вашим стопам признанье в пылкой страсти приношу,Со страхом на мгновенье я в лице меняюсь, чуть дышу.Мною вы завладели, мое сердце – пленник ваших чар.Ночь, темнота в сознании моем, в моей душе – пожарЛюбви. Вас обожать – создал меня Творец. Любовь воспетьВы мне позволите при помощи пера? Скорей успеть!.. КольЗахотите вы постичь любви секрет, тоПровести глазами по началу строк вам надо – там ответ!

Я оторопела, прочитав необычное послание, – с каких пор он стал выражаться стихами, тем более в столь возвышенной, трогающей за душу манере? Совсем на него не похоже – так открыто объясниться в любви, без притворства, несмотря на высокий стиль.

Я тут же побежала в гостиную, взяла свой планшет, который лежал на журнальном столике, вошла в Интернет и набрала в поиске первую строчку. Секунды не прошло, как мне выдали ответ: «Письмо Альфреда де Мюссе Жорж Санд». Мне были знакомы сотни стихотворений Жорж Санд, где она использовала этот код, а вот стихи ее любовника с аналогичным кодом я раньше не встречала. Ключ к разгадке криптограммы оказался простым, так как в предпоследней строчке автор сам дал подсказку: «Провести глазами по началу строк вам надо – там ответ!» Если прочитать только первые слова каждой строчки, то получится вопрос: «Когда со мною ночь любви вы захотите провести?»

Переходя по поиску от одной ссылки к другой, я нашла и переписала ответ Жорж Санд, адресованный любовнику, в стиле литературной игры, придуманной ею самой:

Этой прихотью зря ваше сердце томится.Ночью мне и одной замечательно спится.

Ответ писательницы ясен как божий день: «Этой ночью».

Я не могла не улыбнуться: неужели в этом и заключается его замысел? Посредством дневника установить между нами отношения типа тех, что связывали в далекие времена двух вдохновенных любовников, двух литературных гениев. Мой милый «сто-раз-на-дню» вновь занял свое законное место на дне сумочки, я положила туда оба стихотворения. Даже если бы Луи никогда их не прочитал, диалог между нами все равно бы не прервался.

Я пытаюсь вспомнить: с тех пор как я стала вести половую жизнь, был ли хоть один случай, чтобы я брала инициативу на себя в отношениях, пусть даже скоротечных, со своими партнерами? Кажется, нет. Надо сказать, тут нечем гордиться, но вовсе не потому, что теперь мне стыдно в этом признаться, скорее, мне просто жаль. Сегодня я думаю иначе: тот, кто первый демонстрирует свое желание, пользуется преимуществом. Если бы я первая бросалась в объятия некоторых любовников, я бы чаще испытывала настоящий оргазм? Была бы им любовницей более изысканной, более чуткой к их сексуальным фантазиям? Я никогда об этом не узнаю. Мое тело, как и утроба, так и останутся в неведении относительно тех порывов, которым не суждено было закончиться в постели.

(Рукописные заметки от 12/06/2009, написано моей рукой.)

Окрыленная новым поворотом дел в наших отношениях, в приподнятом настроении, я наспех оделась, вся такая легкая, стремительная и радостная. Минуты бежали с головокружительной быстротой. Нужно было поторопиться. После двух дней отсутствия я не могла себе позволить опоздать и дать повод для новых пересудов. Могу представить, как в башне Барле моют мне кости, распуская сплетни о моем дурном характере и капризах.

– Уфф! А я-то боялась, что вы больше никогда не вернетесь!

Бедная Хлоя, вся на нервах, под гнетом служебных обязанностей, бросилась мне навстречу, как только автоматическая дверь холла закрылась за моей спиной. За эти два дня, что мы не виделись, она стала еще тревожнее, чем раньше. Неужели мое отсутствие доставило столько беспокойства персоналу BTV? Мне вспомнились слова Дэвида по поводу безжалостных нравов внутри компании.

– Что вы, – я попыталась защищаться. – Почему я могла не вернуться?

Она уставилась на меня круглыми глазами, как на умалишенную или как на отшельника, который вышел к людям после многолетнего затворничества в полной изоляции от происходящих в миру событий.

– Как? Разве Дэвид вам ничего не сказал?

О чем он должен был сказать? О том, что, уступив давлению со стороны членов синдиката всех мастей, решил принести меня в жертву ради сохранения мира и спокойствия в компании?

– Он должен был мне сообщить что-то важное? – спросила я уже гораздо менее уверенным тоном.

– Алиса!

Перед моими глазами всплыла душераздирающая сцена, как он заключает божественную блондинку в нежные объятия.