Последняя кровь первой революции. Мятеж на Балтике и Тихом океане - Владимир Виленович Шигин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из воспоминаний капитана 1-го ранга Меркушева: «Захватив стоявшие под парами миноносцы “Точный” и “Скорый”, повстанцы отдали швартовы и дали ход. На “Точном”, как видно, не было единодушия или же там не сумели справиться с машиной, — отойдя к противоположному берегу, миноносец остановился, а команда разбежалась кто куда».
Тем временем поднявшаяся со шлюпки на палубу «Скорого» Сара Ааронова начала подавать команды, распоряжаясь у заряжаемых матросами орудий. Обращаясь к матросам соседних миноносцев, она кричала и угрожала им:
— Довольно терпеть! Переходите к нам, а то будем стрелять по вам!
Миноносец «Скорый» под командой неутомимой Анны-Сары, простояв более часа у пристани в безрезультатных призывах и ожиданиях присоединения к восстанию других кораблей, крепостных фортов и гарнизона крепости, развел пары и двинулся по направлению казарм 12-го полка. При этом он открыл стрельбу из орудий по берегу. Снарядами «Скорого» были повреждены здания военно-окружного суда, дом губернатора и несколько других зданий. Один снаряд случайно попал в казарму 12-го полка, после чего разъяренные солдаты этого полка бросились к берегу и начали обстреливать «Скорый» из винтовок. Видя, что дело провалено, «Скорый» повернул обратно и полным ходом направился к выходу из бухты.
Из воспоминаний капитана 1-го ранга Меркушева: «“Скорый” направился к казармам Сибирского флотского экипажа, но экипажный командир сумел удержать матросов. Тогда, приняв подъехавших с берега на шлюпке вольных людей, в том числе одну женщину, миноносец направился к выходу из бухты».
Заметив намерение «Скорого» прорваться в море, власти дали распоряжение преградить ему выход. Верные властям миноносцы, заняв позиции рядом с «Маньчжуром», закрыли выход в море. Первой получила приказание открыть огонь по «Скорому» канонерская лодка «Маньчжур». Однако матросы отказались стрелять по восставшим. Тогда на канлодку прибыл командир порта капитан 1-го ранга Ферзен. Но и ему не удалось заставить команду «Маньчжура» стрелять по миноносцу. И только когда в третий раз была сыграна боевая тревога, а к пушкам и пулеметам командир приставил офицеров и кондукторов, канлодка открыла огонь. Ее поддержали миноносцы «Смелый», «Грозовой» и «Сердитый». Загремели залпы крепостной артиллерии. С берега открыла огонь пехота. Всего по мятежному миноносцу открыли огонь 28 орудий и 10 пулеметов. Пехотинцы стреляли из винтовок. Столь мощное противодействие оказалось для революционеров полнейшей неожиданностью.
Из воспоминаний капитана 1-го ранга Меркушева: «Командир маленького старого миноносца, прикомандированного к отряду подводных лодок для таскания щитов при стрельбе минами и доставки провизии, приказал команде разобрать ружья и направился к “Скорому”, чтобы взять его на абордаж, но был отбит. Видя это, командиры подводных лодок: “Скат” — лейтенант Гудим (будущий знаменитый русский подводник Первой мировой войны. — В.Ш.) и “Сом” — лейтенант барон Майдель — бросились к стоявшим у стенки остальным миноносцам, с помощью нескольких оставшихся верными из их команды открыли патронные погреба, зарядили 75-мм и 57-мм орудия и приготовились к бою. Так как миноносцы находились в ремонте и прицелы с орудий были сняты, офицеры заранее навели их на одну из бочек, стоявших посреди бухты, и, как только “Скорый” поравнялся с ней, открыли огонь. Видя, что одному человеку не управиться с 75-мм пушкой, Майдель перебежал на помощь Гудиму, поддерживавшему оживленный огонь из своего 57-мм орудия. “Скорый” отвечал, но так как офицеров на нем не было, его снаряды летели очень высоко, никому не причиняя никакого вреда. Стрельба же лейтенанта Гудима оказалась очень меткой: несколько снарядов попало в миноносец, который значительно уменьшил ход».
Отстреливаясь, с развевающимся на мачте красным флагом, «Скорый» начал бесцельно метаться между Гнилым углом (конец бухты) и стрелявшими по нему кораблями. Впрочем, продолжалось это недолго. Понимая безуспешность неравного боя, Пойлов и Сара Ааронова принимают решение попытаться прорваться в море и, по примеру потемкинцев, уходить в какой-нибудь иностранный порт. Развив полный ход, «Скорый» рванулся из бухты. Но канонерская лодка и миноносцы усилили огонь, и «Скорый» был вынужден продолжать бой в бухте. Вскоре один из снарядов попал в машинное отделение «Скорого», вызвав взрыв парового котла. Следующий снаряд вызвал сильный пожар на корме и, наконец, третьим снарядом заклинил руль. Потеряв способность управляться, «Скорый», круто повернув вправо, выбросился на берег у памятника Невельскому между зданиями окружного военно-морского суда. Всего за время боя мятежный миноносец получил 67 попаданий.
Из воспоминаний капитана 1-го ранга Меркушева: «Тем временем войска гарнизона, находившиеся у собора для участия в параде по случаю чудесного спасения императорской фамилии при крушении поезда у станции Борки, рассыпались в цепь у памятника Невельскому и открыли ружейный огонь по “Скорому”. Многие из бывших на верхней палубе были убиты или ранены меткими пулями. К несчастью для восставших, убитый рулевой, падая, повернул за собой штурвал; руль оказался положенным на борт, и миноносец покатился на берег. Женщина первой это заметила и бросилась на мостик, но тоже была убита; “Скорый” врезался в набережную».
Едва «Скорый» приткнулся к берегу, как унтер-офицерская команда 12-го полка во главе с офицерами с криками «ура» бросилась на миноносец и пленила большую часть мятежной команды. Один из пытавшихся отстреливаться матросов был тут же поднят на штыки. Там же на палубе нашли и убитую осколком снаряда революционерку «Аню». Впоследствии эсеровские газеты писали, что Сара Ааронова была еще жива и ее добили штыками. Арестованных было немного, так как большая часть команды погибла при взрыве котла и осколков на палубе. Помимо революционерки Сары Аароновой убитыми оказались ее главный подручный садист Яков Пойлов, матрос миноносца «Бравый» М. Дроздов и неизвестный боевик-эсер, который поднимал красный флаг на «Скором» и «Сердитом». По версии советских
