Торлон. Война разгорается - Кирилл Шатилов

— Сколько звуков, столько и черточек?

— Именно. Ты хорошо ухватываешь главное. — Руна слегка отодвинулась от края стола и задумчиво провела ладонью по разноцветной резной кромке. — А вот так писали в древности наши предки.

— Как? — потеряла ход мысли Пенни.

— Этому столу столько же зим, сколько нашей Обители. Древнее его только стол в Грен’торе, у Лодэмы. — Вероятно, выражение лица Пенни сделалось настолько недоверчивым, что Руна примирительно погладила ее по руке. — Раньше было принято резать на столах. Вот на этом собраны разные мудрости того уклада, который был принят в роду, которому этот стол принадлежал. Для начала будем учиться с тобой на нем. На что похожи эти линии и узоры?

— Не знаю… На кору дерева, может быть?

— Смотри какая догадливая! И краски ее не смутили. Да, на кору.

— Просто когда мы с бабушкой в Пограничье за хворостом ходили, я как-то видела большую сосну, кора которой была расписана очень похоже на ваш стол.

— В самом деле? — искренне удивилась Руна. — Ты видела такое дерево? Я про них знаю, но никогда сама не встречала. Правда, в лесу я уже давненько не бывала. Очень интересно. Ты не запомнила узоры?

— Я маленькой была. А потом я уже этой сосны не видела. Наверное, дождем все краски смыло. Только помню, что там не белое с красным было, а зеленое, желтое и много синего.

— Очень интересно, — повторила Руна. Она встала и обошла стол. — Подойди-ка. Вот так?

В том месте, куда она указывала, Пенни увидела переплетение желто-зеленых линий на синем фоне. Но дороге она заметила, что с разных сторон стол расписан по-разному и цвета узоров не повторяются.

— Да, пожалуй, что так. А это что-то означает?

— Вот именно об этом мы с тобой и будем разговаривать. — Руна вернулась на прежнее место. — Теперь ты знаешь, что мы сегодня используем какое письмо?

— Письмо?

— Ладно, не буду мучить тебя вопросами. Ты уже ответила на этот вопрос чуть раньше. Ответила правильно: письмо у нас сейчас принято упрощенное, звуковое.

«Ничего себе упрощенное!» — подумала Пенни, прикидывая в уме, сколько разных звуков издает и слышит, когда с кем-нибудь разговаривает. Если каждому такому звуку соответствует отдельная закорючка или сочетание черточек, то поди запомни все. Еще какое упрощенное!

— А вот раньше, — продолжала Руна, — когда язык только появился, его стали записывать цельными образами…

— Вы говорите: «Когда язык появился». Выходит, когда-то языка не было?

— Разумеется. Ты ведь уже видишь, что все идет по пути от сложного к простому. Теперь записывают звуки, раньше писали образами, до этого вообще языка не знали.

— Как это так? — не поверила Пенни. — Они что ж, молчали все время?

— В нашем понимании — да. На самом же деле наши предки, очень далекие предки, предки всех, кто живет сегодня на земле, разговаривали между собой мысленно. Когда появился язык, мы эту способность утеряли. А вместе с ней и многие другие способности, о которых теперь узнаем из сказок и думаем, что все это выдумки. Говорить ведь проще.

Ничего подобного Пенни услышать никак не ожидала и потому молча ждала продолжения. При этом у нее, что удивительно, не возникало чувства, будто собеседница ее обманывает или шутит. Ей объясняли, как все было, незатейливо, ничего не доказывая. Но ведь никто же не доказывает, что ночью темно, а днем светло. Вот тебе и кенсай…

— Потрудись еще раз запомнить. Если теперь звукам соответствуют отдельные черты, то раньше каждому звуку соответствовал отдельный образ. Сочетание звуков дает нам слово. Сочетание образов мы будем называть понятием.

— Хорошо, — согласилась Пенни, хотя понимать наставницу ей, если уж совсем откровенно, становилось все труднее.

— Понятие — потому что оно дает нам, с одной стороны, единое понимание сказанного, а с другой, к чему мы скоро перейдем, смысл сочетания образов часто зависит именно от нашего понимания вообще.

— Это как?

— Ну, давай возьмем какой-нибудь простенький пример. Скажем, если человек громко говорит, как его называют?

— Пустомеля?

— Я не это имела в виду. Его называют громогласным. Вот тебе пример сочетания образов: грома и голоса. Из их сочетания получается новое слово. А что значит «гром»?

— Что-то громкое?

— Похоже, но нет. «Громкое» появилось от «грома». Если же мы разложим слово «гром» на звуки-образы, то у нас получится «поток силы мудрости, отделяющий внутреннее от внешнего».

— Здорово! — воскликнула Пенни. — А как это так выходит?

— Если разобрать звук «г», то у него, как и у других звуков, мы найдем в древнем образном письме несколько значений: «говорить», «движение», «направление», «истечение», «поток», «передача мудрости». В звуке «р» заложены образы: «речь», «изречение», «течение», «волна», «сила», «разделение». Начинаешь понимать?

— То есть я могу выбрать любые из значений звуков, и они сложатся в такое вот длинное понятие?

— Да, только не любые, а в силу своего понимания.

— А тогда что будет значить «гроза»? Тоже «поток силы»?

— Да, только «отделяющий Землю от Человека».

— Без мудрости?

— Без Мудрости.

— Чудно!

— Еще как!

— А тогда что будет значить на кенсае слово «голос»?

— «Передача Мудрости определенным людям определенным словом». Только ты заставляешь меня забегать вперед. На чем я остановилась?

— На чем?

— На понятиях. Которые в кенсае складываются из сочетаний образов.

Пенни слушала спокойную речь наставницы, старалась все понимать и сразу запоминать, при этом думала немножко о своем и тихо радовалась тому, что по далеко не счастливой на первый взгляд случайности очутилась здесь, в Обители. Место это, его обитательницы, царящее повсюду ощущение значимости, урок чужого и одновременно родного языка нравились ей с каждым мгновением все больше.

— Всего в кенсае насчитывается сорок девять исходных образов, — продолжала тем временем Руна. — Нет, не так я сказала. В кенсае насчитывается сорок девять знаков, или символов, отражающих безмерное количество образов. Когда знаки кенсая выписываются вместе, это называется вязью. Вот тебе пример вязи. — Она указала на узоры на столе.

— А что здесь написано? — не удержалась от вопроса Пенни, уже по-другому начиная воспринимать то, что поначалу было для нее просто красивым переплетением линий и каких-то фигур.

— «Мирны лет тому назад, — охотно и нараспев стала читать Руна, — а может быть, и вчера, ибо вечность не знает границ времени, в светлом мире Аргелов, который охватывает двести пятьдесят шесть мер пространства, произошла великая Асса, великая битва сил Света и Тьмы».