Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены. 1796—1917. Повседневная жизнь Российского императорского двора - Игорь Зимин

В феврале 1905 г. в Александровский дворец «для представления» Николаю II доставили две уникальные вещички из знаменитого Севрского сервиза Екатерины II. С ним была связана очень давняя и запутанная история.[937] Этот уникальный сервиз, который принято сейчас называть «Камейным», изготовили по заказу Екатерины II на Севрской мануфактуре в 1777 г., уплатив за него 350 тысяч ливров. Сервиз на 60 персон, включающий 765 предметов, состоял из столового, десертного, чайного и кофейного наборов посуды. «Камейным» его назвали потому, что все предметы сервиза мастера Севра декорировали цветочным вензелем Екатерины II и изображениями камей с античных оригиналов из коллекции Людовика XV. Над сервизом трудились ведущие художники Севрской мануфактуры – Додень, Нике, Буланже, Прево и другие.

«Камейный» сервиз на одной из выставок Государственного Эрмитажа

Еще одной особенностью сервиза было то, что мастера Севрской мануфактуры изготовили его из мягкого фарфора бирюзового тона, секрет которого с 1752 г. знали только они. К началу XIX в. этот секрет был утрачен. Сервиз доставили в Петербург в 1779 г., предназначался он в подарок Г.А. Потемкину.

В последующие годы «Камейным» сервизом активно пользовались, тарелки периодически бились. Их пытались заменять копиями, изготовленными на Императорской Фарфоровой мануфактуре. Но целиком сервиз едва не погиб во время пожара Зимнего дворца 17 декабря 1837 г. Сервизная кладовая тогда располагалась в подвале дворца, и во время пожара все фарфоровые сервизы, хранившиеся там, полностью уцелели, однако «Камейный» сервиз на момент пожара находился в одном из залов Зимнего. Спасая сервиз, служители вынесли его в Адмиралтейство. Сколько хрупкого фарфора погибло на загроможденных вещами лестницах дворца, неизвестно. Но точно известно, сколько вещей «Камейного» сервиза украли в ночь, когда полыхал Зимний.

О факте кражи предметов «Камейного» сервиза известно из рапорта директора Императорского Эрмитажа князя А.А. Васильчикова, который осенью 1881 г. начал борьбу за передачу ряда уникальных вещей Гофмаршальской части, хранившихся в залах и кладовых Зимнего дворца, в ведение Эрмитажа. Убеждая министра Императорского двора князя И.И. Воронцова-Дашкова, он подчеркивал, что единственный в мире бирюзовый сервиз «имеет европейскую знаменитость. Великолепные десертные тарелки с рисунками en cumayeu [camaieu? – камея] и поддельными камнями стоит каждая вдесятеро против своего веса золотом. К сожалению, главные, средние штуки сервиза были отделаны в новейшую не достойную их бронзу и пополнены фарфором с Императорской фабрики. Сервиз этот, выставленный в шкафах в комнате, где теперь висят русские мозаики, дополнил бы нашу галерею драгоценностей и был бы одним из лучших ея украшений».

Князь Васильчиков подчеркивал, что «Камейный» сервиз «представляет собой миллионную ценность» и что «любители готовы в настоящее время заплатить до 1000 руб. за тарелку Екатерининского сервиза», что «употреблять его долее в дело, подвергая каждый раз ломке и утратам, – значит мало-помалу уничтожать его. К тому же многие его части никогда не употребляются, как, например, стопочки, передачи для рюмок и т. п., вышедшие в наше время из обихода».

Далее в документе указывается, что 160 предметов из «Камейного» сервиза были украдены во время пожара Зимнего дворца и в 1838 г. оказались в Лондоне в собрании лорда Лонсдейла. После смерти лорда в 1872 г. последовало повеление Александра II, и посол в Лондоне барон Брунов выкупил почти все предметы «Камейного» сервиза, доставив их в Зимний дворец. Однако некоторые предметы сервиза выкупить не удалось. К 1881 г. одна тарелка сервиза хранилась в Кенсингтонском музее, три – у князя С.М. Воронцова в Петербурге.

Сам факт кражи из горящего Зимнего дворца 160 предметов из хорошо известного коллекционерам «Камейного» сервиза и сосредоточения украденного в одних руках указывает на заказной характер преступления. Видимо, когда загорелся дворец, «любители старины» моментально сориентировались и договорились с кем-то из дворцовых служителей. Поражает молниеносность кражи, поскольку вынести 160 крайне хрупких вещей можно было только в суматохе первых часов пожара. При этом очевидно, что заказчик и исполнитель хорошо знали и маршруты безопасного выноса вещей, и их местонахождение в самом дворце.

Спустя десятилетия, в 1904 г., в Париже у антиквара Гамбургера были приобретены две вещи из «севрского сервиза с вензелем Екатерины II, для помещения в музей Зимнего дворца».[938] Как следует из ведомости, в перечень предметов «Сервиза Севрского с вензелем Екатерины II, голубой, с живописью и позолотой, называемый бирюзовый», вошли: «26. Поднос круглый, малый, о 3-х ножках с 3-мя приделанными чашками без крышек – 1; 23. Стопочка малая с ручками без вензеля – 1». 17 февраля 1905 г. гофмаршал П. Бенкендорф, прежде чем отправить вещи в Зимний дворец, представил их Николаю II в Александровском дворце.

В Александровском дворце Царского Села столы для официальных завтраков устанавливались в Полукруглом зале. При этом было два основных варианта размещения гостей, что зависело от повода к официальной трапезе или от подбора гостей. Круглые 11-местные столы устанавливались, когда царь хотел большего контакта и возможности для бесед со своими гостями. В этом случае царь переходил от одного стола к другому, присаживаясь на минуту на оставленный для него свободный стул. Это позволяло гостям говорить, что они завтракали вместе с царем. Обычные прямоугольные столы устанавливались во время официальных, протокольных трапез.

Естественно, во все времена большое внимание уделялось не только сервировке столов, но и безупречному состоянию залов, в которых проходили «вечерние собрания» с участием членов императорской семьи. Например, когда в 1844 г. выяснилось, что «в гостиной комнате Ея Величества после вечернего собрания оказалось на столе в хрустальной вазе разбит небольшой край», то началось настоящее следствие, кто и когда отбил край вазы. Это была одна из парных граненых алых «покрывочных ваз», поднесенная к Высочайшему двору и отправленная в 1835 г. в Александровский дворец.[939] Поврежденную вазу убрали, заменив ее новой.

В Александровском дворце Царского Села, в правом флигеле которого жила семья Николая II, постоянной столовой не было. Это устраивало семью, поскольку, по свидетельству мемуаристки, «Государь не любил обедать в одном и том же помещении, поэтому обеденный стол несли в ту комнату, в которой ему хотелось потрапезовать».[940]Впрочем, также обстояло и в квартире Николая II в Зимнем дворце, где супруги подчас обедали в Готической библиотеке или Кабинете императора. При этом большие официальные обеды сервировали в Большом Царскосельском дворце.

Очень часто высочайшие столы были связаны с приемом дипломатов той или иной страны. Например, 7 марта 1908 г. в Александровском дворце состоялся обед по случаю отъезда на родину французского посла Бомпара. Столы накрыли в Полукруглом зале на 44 чел. Среди них, кроме императорской четы и 10 французов, присутствовали великий князь Михаил Александрович, принцесса Ирена Прусская, фрейлина Тютчева, министр иностранных дел Извольский с супругой. Обед сопровождался музыкой придворного оркестра, прислуживали слуги в бальной форме.[941]

В архивном деле хранится меню обеда 27 октября 1906 г.[942] Примечательно, что на оригинале карточки меню рядом с типографским текстом красными чернилами указаны вина, которые подавались к соответствующим блюдам. В дневнике Николая II осталась следующая запись от 27 октября 1906 г.: «Холодный серый ветреный день. Было три доклада и четыре представляющихся. Завтракал Мандрыка (деж.). Гулял. Тетя Евгения пила чай. В 8 час. дали прощальный обед чете Эренталь со всем австрийским посольством. Разошлись в 10 1/4». Запись очень лаконична, но из нее мы узнаем, что «прощальный обед» в Александровском дворце носил «дипломатический характер». Дело в том, что Алоиз фон Эренталь с 1899 по 1906 г. являлся послом Австро-Венгерской империи в России, а с 1906 по 1912 г. – министром иностранных дел. Следовательно, «дипломатический обед» был для посла прощальным перед принятием высокого поста. Для самого же Николая II подобный дипломатический обед был не более как частью его многогранной царской работы.

Столы такого уровня сервировались по высшему стандарту: дорогим фарфором, хрусталем, художественным стеклом, золотом и серебром. Заметим, что к этому времени посуда из драгоценных металлов почти вышла из употребления, но в Серебряной кладовой хранились многочисленные золотые и серебряные вещи, подававшиеся в торжественных случаях к императорскому столу. К сожалению, я не могу привести перечень столовых и других приборов, выкладывавшийся на столы в Александровском дворце, но имеется список золота, которым и с которого ели на императорской яхте «Штандарт». Думается, что большой разницы не было.