Врата. За синим горизонтом событий - Фредерик Пол

Так что Ларви не расстроилась, когда путешествие кончилось и Джанин, вся дрожащая, возбужденная, вызвала ее из ее комнатки: золотая спираль наполнилась огненными точками, корабль слегка дергался то в одном, то в другом направлении; серая грязь с экрана исчезла, его покрывали звезды. И еще кое-что. Виднелся голубой объект. В форме лимона. Он медленно вращался. Вначале Ларви не могла понять, каков его размер, пока не заметила, что у него неровная поверхность. Тут и там выдавались крошечные выступы. В самых маленьких она узнала корабли типа тех, что были ей знакомы по Вратам. Одноместные, трехместные, были и пятиместные. Лимон достигал в длину более километра! Вэн, гордо улыбаясь, сел на центральное пилотское сидение (они покрыли его дополнительной тканью: Вэну это просто не приходило в голову) и сжал рукоять контроля посадки. Ларви с трудом удерживалась от вмешательства. Но Вэн всю жизнь выполнял этот маневр. Он умело повел корабль по нисходящей спирали, уравнял его скорость со скоростью лимона, ввел его в один из доков, отключил двигатель и оглянулся, ожидая одобрения. Они прибыли на Небо хичи.

Пищевая фабрика была размером с небоскреб, это же — настоящий мир. Возможно, как и Врата, некогда это был астероид: если даже и так, он настолько обработан, что не оставалось ни следа от первоначальной поверхности. Просто кубический километр массы. Вращающаяся гора. Так много нужно исследовать, так много можно узнать!

И так многого нужно бояться. Они шли по старым пустынным помещениям, и Ларви поняла, что цепляется за руку мужа. А Пол сжимал ее руку. Она заставляла себя делать наблюдения и замечания. Стены покрыты блестящими алыми полосами: над головой знакомое голубое свечение металла хичи. На полу — и это действительно пол, у них появился вес, хоть и в одну десятую земного — стоят возвышения в форме алмазов, в них как будто почва, из нее торчат растения. „Фруктоягоды, — гордо бросил через плечо Вэн, направляясь к кусту, покрытому пушистыми плодами меж изумрудно-зеленых листьев. — Можно задержаться и поесть, если хотите“.

— Не сейчас, — ответила Ларви. В десяти шагах дальше по коридору виднелось другое растение, с светло-зелеными ветвями, похожими на щупальца, и плодами в форме цветной капусты. — А это что?

Вэн остановился и посмотрел на нее. Ясно, что он считал ее вопрос глупым. „Их нельзя есть, — презрительно ответил он. — Попробуй фруктоягоды. Они очень вкусные“.

Группа остановилась там, где красные коридоры сходились и один из них становился синим. Сорвали коричнево-зеленые фруктоягоды и попробовали их сочную мякоть, сначала осторожно, потом с удовольствием, а Вэн тем временем рассказывал им о географии Неба хичи. Есть красные секции, лучше всего находиться в них. Тут есть пища и хорошие места для сна, тут корабль, и сюда никогда не приходят Древние. Но разве они не выходят из своего обычного района в поисках фруктоягод? Да, конечно! Но никогда (голос его поднялся на пол-октавы) сюда. Этого никогда не происходило. Дальше начинаются синие коридоры. Вэн заговорил тише. Туда Древние приходят часто. По крайней мере в отдельные места. Но там все мертво. Если бы комната Мертвецов не находилась в синем районе, он никогда не ходил бы туда. И Ларви, вглядываясь в коридор, который он указал, почувствовала трепет от ощущения глубочайшей древности. Что-то от Стоунхенджа, или Гизы, или Ангкор Вата. Даже потолок потускнел, а растения редкие и чахлые. „Зеленые коридоры, — продолжал Вэн, — хорошие, но там многое не действует. Например, в кранах нет воды. Растения погибают. А золотые…“

О золотых он говорить не хотел. Там живут Древние. Если бы не потребность в книгах, иногда в одежде, он никогда не заходил бы в золотые, хотя Мертвецы всегда подталкивают его туда. Он не хочет видеть Древних.

Пол прочистил горло и сказал: „Но, мне кажется, нам придется идти туда, Вэн“.

— Зачем? — пропищал мальчик. — Там совсем неинтересно!

Ларви взяла его за руку. „В чем дело, Вэн?“ — мягко спросила она, видя выражение его лица. Чувства Вэна сразу отражались у него на лице. Он не умел скрывать их.

— Он как будто испугался, — заметил Пол.

— Он не испугался! — возразил Вэн. — Вы просто не понимаете. Там нет ничего интересного.

— Вэн, дорогой, — сказала Ларви, — нам очень важно как можно больше узнать о хичи. Не могу тебе объяснить, но самое меньшее, что мы от этого получим, это деньги. Много денег.

— Он не знает, что такое деньги, — нетерпеливо вмешался Пол. — Вэн. Обрати внимание. Мы все равно это сделаем.

Расскажи, как нам вчетвером можно осмотреть золотые коридоры.

— Вчетвером нельзя! Одному можно. Я могу, — похвастал он. Теперь он рассердился и показывал это. Пол! Вэн испытывал к нему смешанные, но в основном неприязненные чувства. Говоря с Вэном, Пол так тщательно выговаривал слова — так презрительно. Как будто Вэн недостаточно умен, чтобы понять. Когда Вэн был с Джанин, Пол всегда оказывался рядом. Если Пол — типичный представитель мужчин, Вэн не стал бы гордиться тем, что сам мужчина. — Я бывал в золотых много раз, — хвастал он, — из-за книг и фруктоягод или просто смотрел на их глупости. Они такие забавные! Но не такие уж глупые. Я знаю, как пройти безопасно. Один человек может. Возможно, двое. Но если мы пойдем все, они нас обязательно увидят.

— И что тогда? — спросила Ларви.

Вэн пожал плечами. Он не знал, что ответить на этот вопрос, помнил только, как этого боялся отец. „Они не интересны“, — повторил он, противореча себе.

Джанин бросила пустую шелуху фруктоягоды к основанию куста и облизала пальцы. „Вы задаете несущественные вопросы, — вздохнула она. — Вэн, куда доходят эти Древние?“

— До края золотых — всегда. Иногда — в голубые или зеленые.

— Если они любят фруктоягоды и ты знаешь место, куда они за ними приходят, почему бы там не установить камеру? Мы бы их увидели. А они нас нет.

Вэн торжествующе ответил: „Конечно! Видишь, Ларви, совсем не обязательно ходить туда! Джанин права. Только… — он колебался… — а что такое камера?“

По дороге Ларви пришлось подбадривать себя на каждом перекрестке: она не могла удержаться и со страхом заглядывала во все коридоры. Но они ничего не слышали и не видели никаких движений. Было тихо, как на Пищевой фабрике, когда они впервые вошли в нее, и так же необычно. Еще необычнее. Полосы света на стенах, участки растительности вдоль стен и прежде всего — ужасающая мысль, что где-то совсем рядом живые хичи. Когда они установили камеру в том месте, где встречается зеленое, синее и золотое, Вэн заставил их уйти и повел в комнату Мертвецов. Это прежде всего — получить возможность по радио связаться с миром. Даже если этот мир — старый Пейтер, беспокойно расхаживающий по Пищевой фабрике. Если это им не удастся, поняла Ларви, им тут вообще нечего делать, придется вернуться на корабль и отправиться домой: нет смысла исследовать, если не можешь сообщить о результатах.