Sindroma unicuma. Книга1. - Блэки Хол

— Стало быть, Игрек почувствовал нависшую над студенткой угрозу. Он почувствовал ее страх и бросился на помощь. Можно ли считать кольцо передатчиком эмоций? — предположил декан.

Альрик еще раз просмотрел фотографии:

— Что характерно, из четверых участников конфликта Игрек выделил нападающих, не тронув свою протеже. Странная забота для безмозглого монстра, не находите?

— Почему безмозглого? — удивился Стопятнадцатый.

— Этот постулат незыблем. Считается, что Игрек не обладает разумом и не делает разницы между общечеловеческими понятиями.

— Ну, а родительский инстинкт? — предположил декан. — Думаю, он свойственен всем существам независимо от принадлежности к тому или иному миру.

Вулфу расхохотался.

— Если бы вы знали, что за сущность заключена в теле Игрека, то не выдвигали гуманные теории, руководствуясь опять же человеческими понятиями. Генрих Генрихович, вы мыслите узко. Почитайте мою диссертацию по этому вопросу, там написано много полезного.

— Нет, это вы, Альрик, мыслите чересчур широко, — возразил Стопятнадцатый, раззадоренный перепалкой. — Я давно ее изучил, и не единожды, несмотря на то, что тема считается закрытой. В своей работе вы упомянули, что наш материальный мир заставил чуждое эфирное создание влезть в физическую оболочку, одновременно запустив процессы генерации внутренних органов и тканей, без которых существо не смогло бы выжить: костей, мышц, кожи, нервов. Гость из другого мира сумел подстроиться к законам природы и уцелеть. Вполне вероятно, что за прошедшие годы его сознание могло развиться до достаточного уровня, чтобы ощутить потребность защищать и лелеять кого-то.

— Во-первых, Игрека после рождения не видел никто, поэтому не возьмусь судить напрямую о том, какого уровня развития он достиг. Я даже не могу сказать, есть ли у него хвост и рога, — сказал Вулфу. — Во-вторых, исходя из многолетних наблюдений, мы знаем, что существо из подземелий до вчерашнего дня боялось яркого света и за двенадцать лет ни разу не пробовало проникнуть выше уровня первого этажа.

— Оно эволюционирует! — поднял указательный палец Стопятнадцатый.

— Десяток лет маловат для эволюции, — усмехнулся Альрик.

— Однако вы упомянули термин «скука» по отношению к созданию, ведущему бессмысленное существование! — парировал азартно декан.

— Под «скукой» я понимаю немотивированные спонтанные всплески агрессии Игрека, не поддающиеся каким-либо закономерностям, — пояснил собеседник сухо. — Когда мы последний раз спускались вниз?

— Дайте подумать… — Стопятнадцатый возвел глаза к потолку. — Почитай, с лета не заглядывали. Давненько не встречались с вашим подопечным, Альрик.

— Мне мало счастья в знакомстве с ним, — ответил тот, не оценив неудачную остроту.

— Итак, ваше предложение?

— Очистить совесть, отрядив проверенных людей на прочесывание коридоров, — сказал Вулфу.

Декан поднялся с подоконника и подошел к телефонной станции. После второго гудка, разносимого по лаборатории громкой связью, трубку сняли.

— Слушаю, — раздался мелодичный женский голос.

— Евстигнева Ромельевна, родилась идея организовать обход подвалов, и как можно скорее.

— Наконец-то, — сказала проректриса с облегчением в голосе. — Получасовая готовность. Состав группы — как обычно. Спустимся через вход в северо-восточном коридоре. — И отключилась.

Стопятнадцатый взволнованно заходил мимо профессора, с невозмутимым видом принявшегося рассматривать снимки.

— Альрик, тебя не пугает то, что мы можем обнаружить внизу? — остановился декан.

— Совершенно, — ответил тот, не отвлекаясь.

— Поражаюсь вашему равнодушию! — пророкотал Стопятнадцатый. — Если найдем… нет, даже страшно представить! Что мы скажем родителям пропавших?

— Генрих Генрихович, ну, ведь покуда не нашли. Зачем переживать заранее?

— А девушка? — продолжал волноваться декан. — С ее честностью и искренностью она не сможет промолчать и обязательно начнет распространяться о вчерашнем конфликте, чем навлечет на себя беду.

— Не начнет, — заверил Альрик. — Я завязал на ее ладонях руны, отвлекающие внимание от инцидента. Недели на две, не дольше, но думаю, вполне достаточно, а там поглядим по обстоятельствам.

— Ловко предусмотрено, — похвалил Стопятнадцатый.

— Значит, вам удалось разглядеть в этой особе честность и искренность? — усмехнулся Вулфу. — С какого дна вы вытащили наивное предположение, не вяжущееся с целью ее пребывания в институте?

— Это не я вытащил. Мне показало зеркало правдивости.

От неожиданности Альрик растерялся.

— Не может быть! — воскликнул он, не сдержавшись, и поднялся с подоконника. Потом взял себя в руки и сел. — И что же еще показало правдивое зеркало?

— Много чего, но об этом умолчу.

Профессор замолчал, пораженный словами декана, и разговор сошел на нет.

— Решительно у меня не хватит терпения дожидаться результатов обхода здесь, — воскликнул Стопятнадцатый, нервничая и постукивая ладонью по ноге. — Лучше своими глазами убедиться, чем читать сухой рапорт. А ты пойдешь?

— Игрек не любит меня, — усмехнулся Альрик. — Встречает обвалами и воем. Вы ведь не хотите попасть в западню? Лучше подожду новости здесь, заодно закончу с анализами, когда студентка проснется.

— Хорошо, — пробасил декан и направился к двери. — Альрик, как выйти из вашего сейфа?

— По отпечатку любого вашего пальца, — ответил тот.

Когда за деканом закрылась дверь лаборатории, Вулфу прохромал к раздвижным дверям и распахнул их. В комнате стало темнее, день за окном клонился к завершению. Мужчина сменил штору на окне, выбрав более светлую, но передумал и вовсе сдвинул в сторону. Подошел к дивану, на котором тихо и безмятежно спала девочка, и у ее лица осторожно опустился на колено, щадя больную ногу.

Прядка волос упала на лицо спящей, закрыв часть щеки и уголок рта. Альрик осторожно сдвинул волосы, чтобы они щекотанием не разбудили раньше времени, и принялся разглядывать ее лицо. Девочку нельзя было назвать красавицей, и все же Вулфу не сомневался, что аккуратная линия носа и чуть вздернутая верхняя губа обязательно найдут своего воздыхателя, способного безотрывно любоваться ими часами напролет.

И, похоже, один воздыхатель уже нашелся. Мелёшин.

Альрик поднялся с колена и подошел к окну.

Сопливый щенок из древнего семейства сильных висоратов неимоверно раздражал профессора. На занятиях Вулфу с молчаливой усмешкой наблюдал за тем, как мальчишка изнывал и томился, разрываясь между желанием и взращенными в нем с младенчества запретами и правилами. И еще ревновал. Смешно, по-детски, точно боялся, что девочка, сидящая перед ним, присоединится к толпе идолопоклонниц профессора. Альрику нравилось дергать за ниточки, провоцируя сопляка, и наблюдать за произведенным эффектом.