Сладкий вкус любви - Кейт Кентербери

— Называя его папочкой-хлебопеком? Я так не думаю. Он перекинет меня через плечо и убежит оттуда. Говорю тебе, он уже делал это раньше.

— Почему никто не перекидывает меня через плечо? — спросила она. — Я согласна на это. Поднимайте меня, подбрасывайте, обращайтесь со мной, как с тряпичной куклой. Да, сэр. Дайте со мной все это.

— У тебя перерыв в сексе, — сказала я.

— О, точно.

— Никто не будет обращаться с тобой как с тряпичной куклой не раньше следующего месяца.

— К счастью, я занята планированием вечеринки и не замечу недостатка секса в своей жизни, — сказала она. — Эй, у нас все в порядке?

— Конечно, — ответила я. — С чего такой вопрос?

— Потому что выложила все на чистоту. Потому что сказала, что твой бывший не был тем единственным, и я знала это с самого начала. Потому что я собиралась позволить тебе выйти за него замуж, даже если бы это разбило мне сердце. — Она издала страдальческий звук. — Ты знаешь, что я никогда не выйду замуж, и я последний человек в мире, который в конечном итоге вступит в серьезные отношения, но ты же остановишь меня, если я окажусь не с тем человеком. Верно?

Слезы затуманили мой взор.

— А что, если ты скажешь, что я не знаю ни этого человека, ни ваших отношений? Что, если ты не будешь разговаривать со мной пять дней или дольше? Что мне делать, если будет казаться, что ты выберешь его, а не меня?

— Мне нужно, чтобы ты дала мне пощечину, — сказала она просто. — Просто отвесь мне пощечину и все.

Я рассмеялась.

— Я не собираюсь этого делать.

— Точно. Я забыла. Тебя никогда не били в школе. Благослови Господь Луизиану. — Она хихикнула. — Тебе придется напомнить мне об этом разговоре. Или попросить своего мужчину бросить яблоки мне на голову. Я не знаю. Мне просто нужно, чтобы ты пообещала, что попытаешься.

— Обещаю, — сказала я. — Я постараюсь.

Френдшип был из тех городов, который серьезно относился к празднованию дня выпускников. Это был не просто футбольный матч с каким-то дополнительным зрелищем и танцем в конце. Нет, этот город превращал выходные по случаю возвращения домой в событие, включив в них всевозможные барбекю, пикники и посиделки как для студентов, так и для выпускников, вечеринки по случаю воссоединения класса, тусовки перед игрой и большие общественные танцы. Они называли это Днями Старого Дома, и все здесь всегда с нетерпением ждали этих выходных.

Еще в школе я относилась к этому событию с изрядной долей насмешки. Все это казалось в подавляющем большинстве народным и знакомым, и я не могла понять, как можно существовать рядом с этим. Это было похоже на язык, которого я не знала и не хотела учить — и это было прекрасным резюме моих юношеских отношений с местом, которое первоначально называлось Френдли Тауншип.

Теперь, с ясностью, которая пришла от того, что я не была эгоцентричным подростком, который к тому же изо всех сил греб под водой, чтобы не утонуть в еще одной совершенно новой среде, я могла признать очарование этого события. Оно было посвящено возвращению выпускников домой, и организаторы приложили все усилия, чтобы сделать это событие приятным для всех. Мне нравилось, что это были общественные танцы, а не пара сотен старшеклассников, стоящих и смотрящих друг на друга в темном спортивном зале. И я даже не возражала против того, чтобы тащиться на футбольный матч в почти морозную погоду.

Единственное, что мне не нравилось, это то, что мы с Ноем не могли пройти больше нескольких шагов за раз без того, чтобы кто-нибудь не подошел нас поздравить. Но меня беспокоили не все эти теплые пожелания. Дело было в том, что мне казалось, что все видят меня насквозь. Они должны были знать, что этот брак, который возник в одночасье и не сложился до конца, был ненастоящим.

И все же они улыбались, говорили добрые слова. Даже те, кто дразнил меня по поводу того, что я украла Ноя и захомутала прежде, чем кто-либо другой смог его заполучить, казались искренними в своих поздравлениях.

«Школьная влюбленность» — так Ной отвечал на все их вопросы. Это просто слетало с его языка, как и в случае с Кристианой. Я не знала, как ему это удается. «Всегда знал, что она та самая». Когда этого казалось недостаточно, он быстро добавлял: «Не терял ни минуты, когда она вернулась в город. Я и так потратил слишком много времени, ожидая, когда Шей вернется домой».

Я улыбалась, краснела, льнула к нему. Это было именно то, что я должна была делать, и должна признать, что мне нравилось играть эту роль с ним. Ной был милым и щедрым, и чертовски ласковым. Мне повезло, что мой ненастоящий муж был настоящим зверем, и у нас было много тайных мест на ферме, куда мы могли улизнуть и исследовать всю грязь, которую он прятал за этими аккуратными клетчатыми рубашками и простыми кепками.

Единственная проблема заключалась в том, что я больше не могла найти границы между фальшивым и настоящим. Теперь они были размыты, и я знала, что это произойдет, когда мы будем спать вместе, но в такие моменты — когда мы изображали счастливую пару — я чувствовала необходимость искать эти границы. Мне было необходимо знать, где находятся границы нашей реальности. Иначе могла начать верить в истории Ноя и представлять себе жизнь в этом городе после одного необходимого года.

Когда Дженни побежала через поле, чтобы поприветствовать подругу, и мы наконец-то остались на минуту одни, я сказала:

— Посмотри на нее. Посмотри, как хорошо она ладит со своей подругой.

— Да. Не могу в это поверить. Она совсем другой ребенок, чем когда приехала сюда год назад. — Он усмехнулся, глядя на меня. — Кстати, спасибо, что помогла с этим.

— Без проблем. — Я наблюдала, как они обе сняли варежки и поменялись друг с другом, создавая несовпадающие пары. — Ты много времени проводил с Дженни, когда она была маленькой?

— Ева жила недалеко от Нью-Йорка, когда родилась Дженни, так что я познакомился с ней в младенчестве, хотя не сказал бы, что проводил с ней много времени. Они часто переезжали. Ева не любила долго оставаться на одном месте. Всегда находилась то в одном приключении, то в другом. Скитальческий образ жизни, знаешь ли. — Он на секунду отвел взгляд. — Она вернулась домой с Дженни, когда умер мой отец, а потом еще раз,