Третья раса - Дмитрий Янковский

Полностью затопив шлюз, насосы остановились и подали команду на открывание наружных створок.

— Поехали! — предупредила глухонемая, наращивая мощность турбин.

В черноту забортной воды ударили три мощных прожектора «Манты», нас сорвало со стапеля, и снарядом выбросило вперед.

— Полегче там, у руля! — сказал я, потирая ушибленный подбородок. Мне становилось все теплее, хотя согревающиеся суставы зверски ломило, как бывает в теплом помещении после мороза.

— Не бурчи! — отозвалась Молчунья. — Если бы ты знал, как я мечтала вновь оказаться за гашеткой подобного аппарата! Это тебе не катер, барракуда его дери!

Знал я прекрасно, как она об этом мечтала. Примерно так же, как я о погружении в жидкостном аппарате, скорее всего. Так что, пока она не наиграется с этой машинкой, мне благоразумнее пристегнуться. Уж что-что, а ее любовь к усложненному пилотированию была всем хорошо известна. И я не ошибся — только успел пристегнуться, Молчунья без предупреждения еще сильнее разогнала аппарат и закрутила «бочку» в пять оборотов, тут же «мертвую петлю» и несколько боевых виражей.

— Эта «Манта» великолепно слушается, — сообщила водительница. — Пожалуй, лучше, чем «Валерка». Температуру в кабине поднять?

— Да нет, я вроде пришел в себя. А ты?

— Чувствую себя великолепно. Хочется еще погонять «Манту» на разных режимах.

— А какую скорость она выдает?

— Сейчас узнаем.

Она переключила сонар в режим обнаружения дальних препятствий и до отказа выдвинула рукоять сектора газа. Меня вдавило в кресло, как при старте баллистического лайнера.

— Пятьдесят узлов есть, — сообщила она. — Шестьдесят. Продолжаем двигаться с ускорением. Семьдесят.

Перегрузка ослабла, а затем и вовсе сошла на нет. «Манта» достигла скоростного предела.

— Семьдесят пять узлов без форсажа, — подвела итог Молчунья. — На форсаже даст все девяносто. Но в газовой подушке, разумеется.

— А в нормальном режиме, без перегрузок?

— На шестидесяти турбины работают без перегрева. Можно переть, сколько угодно.

— Отлично, — улыбнулся я. — Значит, Долговязый нас не догонит и уши не надерет. Ну сбавляй, сбавляй! А то не хватало еще, чтобы ты турбины перегрузила.

— Ничего с ними от получаса не сделается. Надо на повышенных оборотах аккумуляторы подзарядить.

Бронированный болид батиплана пронизывал глубину, подобно китообразному, прощупывая пространство ультразвуковым локатором. Чтобы иметь информацию об окружающем пространстве, я развернул кресло спиной к Молчунье и запустил стрелковый комплекс, укомплектованный отменным навигационным набором. Огромным удовольствием было смотреть, как один за другим на панели передо мной вспыхивают разноцветные светлячки индикаторов. Секунд через десять на главном прицельном планшете появилась надпись о готовности всех систем. Кормовой сонар показывал, что Молчунья ведет аппарат на высоте пятидесяти метров над дном. Рельеф под нами не отличался разнообразием — бесконечное базальтовое плато, покрытое толстым слоем илистых отложений. Однако мне недостаточно было сухой информации от сонара, и я раскрыл бронированные веки, прикрывавшие кормовую обзорную полусферу. Отыскав клавиши включения стрелковых прожекторов, я послал назад два тугих луча света, похожих на фотонные струи фантастического космического корабля. Турбулентный след за нами чуть фосфоресцировал, а потоки света делали его особенно осязаемым. Иногда на огромной скорости мимо пролетали перепуганные придонные обитатели — рыбы, большие медузы, стайки кальмаров и мелких рачков.

Насладившись этим зрелищем, я сомкнул броневые створки и взялся изучать подотчетное вооружение. Арсенал годился не просто для разведки, а для серьезной разведки боем. Скорострельная гарпунная пушка с магнитным приводом числилась на «Манте» главным калибром и представляла собой закрепленное на верхних броневых листах выдвижное спаренное орудие, способное отстреливать по пятьдесят гарпунов в секунду. Боезапас составлял три тысячи активно-реактивных гарпунов с химическим приводом. Это не шутка — шестьдесят секунд непрерывного шквального огня с дальностью поражения больше мили. При надобности, находясь на шельфовом дне, я мог поражать из этой пушки легкобронированные надводные цели.

Кроме того, на борту было четыре торпеды с зарядом в сорок килограммов морской смеси и дальностью хода до шести миль. Ими можно было управлять как дистанционно, прямо из стрелкового комплекса, так и задавать им цели по географическим координатам, что тоже иногда очень удобно. Под днищем, в носовой части батиплана, был закреплен выдвижной рамочный ракетомет калибра сорок пять миллиметров. Боезапас пятьдесят кумулятивных снарядов, дальность поражения до двух миль. Для надводного боя имелся выдвижной шестиствольный пулемет, точно как на амфибиях класса «КС-18». В общем беззащитной «Манту» было трудно назвать.

Хотя, когда дело касалось Поганки, мощь вооружений теряла первостепенную роль. Ее штурмовали охотники классом повыше нас с Молчуньей, вместе взятых. Даже Долговязый с Викингом и Рипли под руководством Жаба об нее зубы обламывали. Конечно, при прохождении охранной зоны оружие нам понадобится, но в непосредственной близости от Поганки вступят в силу законы, которых я совершенно не понимал. И единственным человеком, который мог прояснить ситуацию, была Молчунья. Хорошо, что на крейсерском марше к тридцать седьмой параллели у нас будет время обсудить не только это, но и много другое. Нам предстояло провести в замкнутом пространстве батиплана не менее трех суток, прежде чем мы доберемся до места. Но решать самый важный в этой экспедиции вопрос я не спешил.

Глава 21

Охранная зона

Утром третьего дня Молчунья положила «Манту» в дрейф на глубине семьсот метров. Забив балластные цистерны до состояния нулевой плавучести, она отключила турбины и прожектора, после чего в кабине воцарилась почти полная тишина, нарушаемая только шелестом системы жизнеобеспечения. Пахло перегретым пластиком, в темноте мерцали созвездия индикаторов и шкалы приборов.

— Двенадцать миль до охранной зоны Поганки, — сообщила Молчунья. — По горизонту, конечно. На удалении в шесть миль, сорок градусов по шкале, находится база «DIP-24-200».

— Поганка засела на глубине четырех километров, — напомнил я.

— Знаю. Но в сухом положении так глубоко мы не нырнем, раздавит.

— И что?

— Не хочется затапливать батиплан без серьезной необходимости. Если точнее, я не хочу надевать жидкостный аппарат.