Волчье солнышко (Сборник) - Бушков Александр Александрович

– И все же я не могу поверить…

– У вас есть его адрес? Отлично, едемте. – Савин встал. – В полицию или МСБ нам просто не с чем пока обращаться, так что нам нужен живой свидетель.

– Но даже если все правда, вы рассчитываете, что он сразу же признается?

– Вы же сами рассказали, в каком он состоянии. Если ему осточертело подкладывать бомбы, у нас есть шанс… К тому же я некоторым образом имею отношение к местной полиции, я – официальное лицо. Не знаю, имею ли я право с точки зрения закона допрашивать его, но взятки с меня гладки, в случае чего меня всего лишь выгонят в шею за превышение полномочий… Едемте. Только бы на его хозяев нам не напороться…

Савин достал кольт из кармана брюк, загнал патрон в ствол, поставил пистолет на предохранитель и сунул его во внутренний карман куртки.

– Oго! – произнес Гралев то ли с уважением, то ли с долей насмешки. – Как в стерео…

– Какое там стерео… – сказал Савин. – После сегодняшней ночной пальбы на карнавале я отношусь к нашему противнику довольно серьезно… Наш противник хорошо вооружен и вряд ли до сих пор никого из нас не прикончил исключительно из гуманизма. Пойдемте…

«Гарольд» мчался по расцвеченной яркими полосами дороге, слева было море и сизый туман, справа – холмы и долины. А сзади – неброский серый «белчер»…

– Вообще-то в этом нет ничего странного, – говорил Гралев. – В том, что ваши таинственные корабли, как нож сквозь масло, проходят в иные миры. Едва ли не все, что изобрели мы, природа выдумала до нас – посылала радиоволны за миллионы лет до Попова, наделила дельфинов и летучих мышей локаторами, но комплекса неполноценности из-за этого испытывать, я думаю, не стоит. То, что придумали мы, – это наше, мы сами до него докопались. Так и с темпоральной физикой…

Что ж, пусть возвращается к нормальной жизни, думал Савин, пусть размышляет, вновь обретая себя…

– Вы не слушаете?

– Нет, что вы, – сказал Савин. – Внимательно слушаю, с интересом…

– Вам не кажется, что вон та серая машина давно бы уже должна нас обогнать? А она упорно держится в хвосте.

– Такая уж у нее привычка, – сказал Савин. – Они водят меня до Монгеруэлла и обратно. Теперь убедились, что противник осязаем?

– А что если остановиться? – неожиданно азартно спросил Гралев.

– Зачем? Хотя…

Савин плавно затормозил. «Белчер» остановился позади – как раз на таком расстоянии, чтобы нельзя было рассмотреть лиц сидящих в машине. Савин, чувствуя прилив злого азарта, вылез и целеустремленно направился к преследователям. Страха не было – вряд ли они решатся на крайние меры здесь: убийство, равно как и таинственное исчезновение известного журналиста и известного ученого, неминуемо привлечет внимание…

Он успел пройти метров десять – «белчер» рыкнул мотором (судя по звуку, нестандартно мощным для серийной малолитражки) и стал пятиться со скоростью пешехода. Савин плюнул и вернулся к «гарольду».

– А если это полиция?

– А на кой черт мы полиции? – спросил Савин. – Зачем ей следить за собственным «специальным констеблем»… Выполняйте завет Оккама – не умножайте сущностей сверх необходимого…

Они въехали в Монгеруэлл, и «белчер» исчез.

– Странно, – сказал Савин. – Какая-то догадка крутится в мозгу и никак не может перелиться в слова… Ну что ж, показывайте, где обитает ваш бессменный оруженосец…

Они вошли в холл отеля «Роберт Брюс», небольшой и не блещущий роскошью, как и само скромное трехэтажное здание. Портье со скучным лицом поднял на них взгляд от растрепанного детектива, Савин кивнул Гралеву, и тот, как и было условлено, сказал спокойно, даже чуточку вяло:

– Мы хотим видеть мистера Кетсби. Тридцать второй.

С лица портье словно смахнули сонную одурь, он подобрался и сказал сухо:

– Простите, кем вы приходитесь мистеру Кетсби?

– Я же был у него два раза… – начал было Гралев, но Савин, ничего еще не сообразив, однако ощутив нехорошее напряжение происходящего, отодвинул Гралева, рывком выдернул из кармана удостоверение «специального констебля» и взмахнул бланком, разворачивая:

– Полиция! Нам необходимо…

– Если не возражаете, я хотел бы взглянуть, – прервал его уверенный голос.

Савин оглянулся. Его с интересом рассматривал невысокий человек средних лет, скромно, но элегантно одетый. Второй стоял поодаль, между гостями и входной дверью.

– Простите. – Незнакомец ловко выдернул из пальцев Савина бланк, бегло просмотрел. – Кто вам выдал удостоверение? Еще какие-нибудь документы у вас есть? А у вас?

– Пожалуйста. – Савин достал удостоверение Глобовидения. – А с кем имею честь?

Незнакомец раскрыл бордовую книжечку.

– Ричард Стайн, старший инспектор уголовной полиции Монгеруэлла, – прочитал Савин вслух для сведения Гралева. Что-то случилось, что-то плохое. Только бы они не вздумали допрашивать нас порознь, ничего хорошего из этого не получится…

– Итак, кто вам выдал удостоверение? – невозмутимо повторил Стайн. Выслушав Савина, кивнул своему спутнику и жестом пригласил Савина: – Прошу в тридцать второй. И вы, разумеется, тоже, мистер Гралев.

– Не говорите ничего липшего, – сказал Савин Гралеву по-русски, – ни слова о здешних чудесах. Я искал его, потому что работал над фильмом о вас, а вы… ну расскажите все, как было.

Инспектор Стайн шел впереди. Не оборачиваясь, он сказал по-русски почти без акцента:

– Пожалуй, вы правы, Савин, – чудеса интересуют скорее церковь, чем полицию, к чему о них упоминать…

Савин споткнулся от растерянности. Инспектор обернулся и, даже не скрывая иронии, добавил опять-таки по-русски:

– А еще лучше было бы немедленно потребовать адвоката и отказаться давать любые показания. Ваше право – вас ровным счетом ни в чем не подозревают, вы не задержаны.

– В чем, собственно, дело? – спросил Гралев.

– В трупе. – Инспектор открыл дверь. – Прошу.

Они вошли в небольшой номер, и с порога бросился в глаза меловой контур на полу – очертания распростертого человека, старинный способ фиксации позы трупа, до сих пор применяющийся наряду с голограммой в таких вот захолустных городках. И бурые пятна на полу.

Следом за ними вошел молодой блондин – «моряк торгового флота в отпуске», тот, что сидел тогда в «Лепреконе», а на другой день увивался вокруг очаровательной почтмейстерши. Сейчас он, правда, был в штатском.

– Инспектор Пент, – сказал блондин. – Все в порядке, Дик. Самодеятельность Лесли. Итак, специальный констебль Савин, что вас интересует? А вас, мистер Гралев-Гролл?

Савин молчал. Ничего удивительного не было в том, что шотландский инспектор полиции знал русский, что он знал в лицо Гралева, и все же… Создавалось впечатление, что за душой у этих двоих нечто большее, нежели удостоверение уголовной полиции. Или он ошибался?

– Что с ним случилось? – спросил Гралев.

– Застрелился в четыре часа утра, – сказал Пент. – Такие вот дела… Я с удовольствием выслушаю рассказ мистера Гралева о его встречах и разговорах с покойным в Монгеруэлле, но это подождет. Сначала я хотел бы задать вам, Савин, несколько вопросов. Что побудило вас, всемирно известного репортера Глобовидения, стать, пусть на короткое время, специальным констеблем? Уж наверняка не мальчишеское желание поиграть в сыщика… Зачем вам оружие? У вас пистолет во внутреннем кармане. Можете вы объяснить, что происходит в городке, где вы поселились? Чем вызвано и чем обосновано стремление сержанта Лесли привлечь вас к сотрудничеству?

– Это допрос? – спросил Савин.

– Ну что вы…

– Следовательно, я могу не отвечать?

– Ваше право. Но в таком случае немедленно возникает очередной вопрос: почему добропорядочный человек, уважающий закон, отказывается помочь полиции? Это по меньшей мере странно, не так ли?

– Как знать… – сказал Савин. – Скажите, как ваша контора относится к очень странным – скажем так – заявлениям, не подтвержденным никакими доказательствам?

– С недоверием, – ответил Стайн без особых раздумий.

– Вот видите. Если бы у меня были доказательства, я с радостным воплем бросился бы вам на шею…