Нюрнбергский процесс, сборник материалов - Константин Горшенин

В январе 1937 года Шахт в беседе с послом Дэвисом, выдвигая требования о колониях, угрожал нарушить мир. Я представляю в качестве доказательства документ Л-111, США-630, который является выдержкой из доклада от 20 января 1937 г. посла Дэвиса государственному секретарю США.

«Он [то есть Шахт] заявил, что нынешнее положение германского народа невыносимое и отчаянное, и что германское правительство уполномочило его представить предложения Франции и Англии, которые:

1) будут гарантировать европейский мир; 2) обеспечат нынешние международные границы в Европе; 3) сократят вооружение; 4) создадут новую форму действенной Лиги наций; 5) устранят санкции и создадут новый механизм для совместной администрации.

Все это должно быть основано на передаче колоний, которые обеспечат Германию пространством для ее населения, источниками продовольствия, жиров и сырья».

В декабре 1937 года посол Додд отметил в своем дневнике, что Шахт готов пойти на войну ради приобретения новых территорий в Европе. Я обращаю внимание Трибунала на документ ЕС-461, содержащий выдержки из дневника посла Додда.

В нем говорится:

«Шахт имеет в виду то же самое, что имели в виду руководители армий в 1914 году, когда они вторглись в Бельгию, надеясь разбить Францию в шесть недель, а именно — господство и аннексию соседних малых стран, особенно на севере и востоке. Несмотря на то, что ему не нравится диктатура Гитлера, он, как и большинство других видных немцев, желает аннексии, если возможно, без войны или с войной, если США будут держаться в стороне».

«После этого он признал, что гитлеровская партия связала себя обязательством начать войну и сам народ готов к этому. Только небольшое количество правительственных чиновников понимает опасность и выступает против. В конце он сказал: «Но если мы отложим это на десять лет, тогда, может быть, можно будет совсем избежать войны».

Я напомнил ему о его речи в Бад Эйльсен несколько недель тому назад и сказал: «Я в основном согласен с вами по торговым и финансовым вопросам, но когда вы выступаете публично, почему вы не говорите немецкому народу, что он должен отвергнуть воинственную позицию?» — Он ответил: «Я не смею этого сказать. Я могу высказываться только по тем вопросам, которые меня касаются».

«Как же тогда германский народ может узнать об опасности войны, если никто не излагает ему эту сторону вопроса? Он вновь подтвердил свои возражения против войны и сказал, что он использовал свое влияние на Гитлера, «очень великого человека», для того, чтобы избежать войны. Немецкие газеты опубликовали то, что я сказал в Бремене... ...относительно торговых отношений между нашими странами, но ни одного слова об ужасных последствиях и варварстве войны. Он согласился с этим и говорил в очень недовольных тонах о министерстве пропаганды, которое исключает все, что ему не нравится. Когда я уходил, он добавил: Вы знаете, партия приходит к власти с помощью пропаганды, а потом она не может ни отказаться, ни прекратить эту пропаганду».

Эта беседа состоялась в сентябре 1934 года.

Известно, что Шахт использовал все ресурсы Германии для того, чтобы создать вооруженные силы, которые бы дали Гитлеру возможность осуществить его желание — получить «жизненное пространство». В этой связи я предъявляю документ ЕС-369, США-631, который представляет собой меморандум от 7 января 1939 г. правления Рейхсбанка, подписанный Шахтом и адресованный Гитлеру.

«С самого начала Рейхсбанк отдавал себе отчет в том, что успешная внешняя политика может быть проведена только путем перестройки германских вооруженных сил. Он (то есть Рейхсбанк) поэтому в значительной мере взял на себя ответственность за финансирование программы вооружения, несмотря на то, что это угрожало стабильности валюты. Этого требовала необходимость, которая заслоняла собой все другие соображения немедленного и тайного проведения программы вооружения для того, чтобы делать возможным проведение внешней политики, которая вызывала бы уважение».

Совершенно ясно, что слова «успешная внешняя политика», которая, по мнению Шахта, могла быть проведена путем вооружения, включали присоединение Австрии и Чехословакии. Представляю в качестве доказательства документ ЕС-297-А, США-632. Это речь Шахта в Вене после аншлюсса в марте 1939 года.

«Слава богу, это не могло помешать великому германскому народу продолжать свой путь, потому что Адольф Гитлер объединил германскую волю и германскую мысль. Он подкрепил это вновь усиленными вооруженными силами, и, в конце концов, он придал внешнюю форму внутреннему единству между Германией и Австрией».

Что касается Судетской области, то я обращаю внимание Трибунала на документ ЕС-611, который уже был представлен под номером США-622

Это речь, произнесенная Шахтом 29 ноября 1938 г., вскоре после заключения Мюнхенского соглашения. Я уже цитировал замечания о том, что успех Гитлера на этой конференции объясняется вооружением, которое было осуществлено при помощи финансовых и экономических мероприятий Шахта.

Эти доказательства показывают, что Шахт придерживался агрессивной философии в отношении территориальной экспансии, и дают основание заявить, что он присоединился к Гитлеру в силу общности их взглядов.

Теперь мы обращаемся к доказательствам того, что Шахт независимо от того, хотел он войны или нет, во всяком случае, знал о том, что Гитлер планировал военную агрессию, для которой создавались соответствующие предпосылки. В период с 1933 по 1937 гг. он имел многочисленные беседы с Гитлером. Он знал, что Гитлер был полон решимости провести экспансию на Восток, которая должна была привести к войне, и что Гитлер считал, что он должен подарить германскому народу военную победу.

После совещания совета министров 27 мая 1936 г. в Берлине Шахт должен был знать, что Гитлер предполагал развязать войну. Как господа судьи помнят, мы уже указывали на то, что на этом совещании подсудимый Геринг, который был очень близок к Гитлеру, заявил, что меры должны быть рассмотрены с точки зрения победоносного ведения войны и что ожидание новых методов более не является подходящим.

31 августа 1936 г. военный министр фон Бломберг послал Шахту копию письма подсудимого Геринга. Я вновь обращаю внимание Трибунала на документ ПС-1301 и цитирую:

«Согласно приказу фюрера создание всех авиационных частей должно быть завершено к 1 апреля 1937 г. Поэтому в 1936 году должны быть сделаны значительные затраты, которые при составлении бюджета 1936 года были намечены лишь на последующие годы».

Это увеличение темпов проведения авиационной программы должно было указать Шахту на близость войны, которую подготавливал Гитлер. Я также представляю в качестве доказательства документ ЕС-416, США-635. Это протокол совещания совета министров от 4 сентября 1936 г., на котором присутствовал Шахт. Цитирую заявление Геринга:

«Фюрер и рейхсканцлер передал генерал-полковнику и имперскому военному министру меморандум, который представляет собой общие инструкции. Эти инструкции основаны на том, что столкновение с Россией неминуемо должно произойти».

Таким образом, Шахт знал, что Гитлер готовил войну с Россией. Он также знал о целях Гитлера на Востоке. Для него поэтому должно было быть ясным, что русское сопротивление германской военной экспансии в этом направлении должно было привести к войне, то есть Шахт знал, что Германия начнет агрессивную войну.

Как Трибунал помнит, в январе 1937 года Шахт заявил послу Дэвису, находившемуся в Берлине, что он «был уполномочен правительством» представить некоторые предложения Франции и Англии, которые фактически являлись требованиями о предоставлении колоний под угрозой войны. Если Шахт действовал по указаниям Гитлера, он должен был знать об агрессивных целях Гитлера в то время.

В ноябре 1937 года Шахт знал, что Гитлер был полон решимости приобрести Австрию и добиться, по крайней мере, автономии для немцев в Богемии, а также что у Гитлера были намерения в отношении Польского коридора.

Обращаю внимание Трибунала на документ Л-151, который уже был представлен в качестве доказательства под номером США-70. Это письмо, содержащее запись беседы Шахта с послом Буллитом 23 ноября 1937 г.

«Гитлер был полон решимости в конечном счете присоединить Австрию к Германии и добиться по крайней мере автономии для немцев в Богемии. В настоящее время он не очень интересуется Польским коридором, а по его (то есть Шахта) мнению, может быть, будет возможным сохранить коридор при условии, что Данциг будет присоединен к Восточной Пруссии и будет создан какой-нибудь мост через коридор» соединяя Данциг и Восточную Пруссию с Германией».

В тот момент Шахт говорил не только за Гитлера, но и за себя. Как мы знаем, в речи от 29 марта 1938 г. в Вене он проявил большой энтузиазм по поводу аншлюсса. Даже тогда он настойчиво содействовал его осуществлению.