Передача лампы - Бхагван Раджниш

Нет нужды ссориться и быть близкими врагами. Если вы не можете быть близкими друзьями, нет нужды быть близкими врагами — лучше попрощаться и снова стать незнакомцами.

Жизнь так коротка. Не стоит растрачивать ее на ненужные глупости.

Живите и любите — и любите тотально и сильно, но никогда не вопреки свободе. Свобода должна оставаться предельной ценностью.

Семья разрушила эту свободу.

В моем видении будущее не за семьей. Будущее за коммуной, а коммуна — это усовершенствованная большая семья, такая большая, что все, что когда-либо создавалось маленькой семьей, — всевозможные извращения, — больше не создается. И заботу о детях должна взять на себя коммуна, специалисты. Изначально то, что у вас есть жена, не значит, что у вас есть право становиться отцом или право становиться матерью.

В коммуне должно быть обучение. Любой, кто желает стать отцом или матерью, должен пройти это обучение. Вы можете оставаться в браке, вы можете оставаться вместе — это ваше личное дело, — но не тревожьте жизнь третьего человека.

Вы не имеете права производить на свет ребенка, если у вас нет надлежащей подготовки, как его воспитывать, как помочь ему стать блаженным человеческим существом. Психологи будут делать открытия, врачи будут думать об этом, гинекологи будут все тщательно взвешивать, и, пока вы не получите допуск от этих людей, вам нельзя будет производить ребенка.

Человек может безо всяких трудностей производить на свет детей. Это не означает, что вы становитесь отцом или матерью. Это навыки, искусство. Чтобы помочь живому существу расти, требуются специальные знания.

И общество, коммуна, будет решать, сколько детей ей нужно, чтобы они могли получать хорошее питание, образование; чтобы перенаселенность не вызывала сложностей, чтобы не было безработных, не было необразованных, не было бедных.

О человеческом ребенке и о зачатии сейчас так много известно, что не использовать эти научные знания просто глупо. Мы используем эти знания на животных, но не используем их на людях. С людьми мы все еще придерживаемся случайного способа произведения на свет детей.

Один из величайших поэтов Индии, Рабиндранат Тагор, был у своих родителей тринадцатым ребенком. Хорошо, что в то время не было контроля рождаемости, иначе мир упустил бы Рабиндраната Тагора. И мы не знаем, сколько гениев мы продолжаем упускать по той простой причине, что в том, что касается людей, мы все еще очень суеверны.

Во время одного полового акта мужчина высвобождает миллионы сперматозоидов. Тут начинается политика — великая гонка, соревнование, чтобы достичь женского яйца. Нам это расстояние кажется очень маленьким, но для сперматозоида, учитывая его размер, это расстояние пропорционально двум милям — а продолжительность его жизни всего два часа.

Два часа миллионы сперматозоидов бегут к женскому яйцу. И только один в этом преуспеет. И вы можете принять как само собой разумеющееся, что лучшие люди останутся в стороне. Первыми придут Рональды Рейганы. Лучшие люди с самого начала уступают дорогу другим.

Теперь возможно сдать сперму в больницу, и они могут выяснить, сколько сперматозоидов могут стать гениями, а сколько сперматозоидов будут просто посредственными людьми — индуистами, христианами, мусульманами, иудеями, всякими такими людьми; они могут быть отброшены с самого начала.

Лучших можно выбрать — вы можете их найти. В этой толпе плавают такие люди, как Сократ, Пифагор, Гераклит, Моисей, Иисус. Зачем переживать о посредственных людях? Зачем продолжать зависеть от случая, если прекрасно известны и предоставлены научные факты? Потому что, когда эта толпа — и это не маленькая толпа — начнет движение, возможно, те, кто впереди, придут первыми… без какой-либо другой причины, кроме той, что они могут быть Адольфами Гитлерами, они могут быть Муссолини, они могут быть Иосифами Сталиными. Зачем создавать таких людей?

И вы продолжаете говорить, что история повторяется! Вы — причина, по которой она повторяется, потому что вы продолжаете зависеть от случайностей. Историю можно полностью изменить, чтобы она никогда не повторялась снова, нужно лишь немного разумности.

Выбирайте самых прекрасных, лучших, вместо того чтобы заполнять землю миллиардами людей. Прямо сейчас существуют больше пяти миллиардов человек; лучше иметь всего один миллиард. Мы можем создать суперчеловека, нам нужно лишь изменить свои стереотипы мышления.

Мы должны использовать науку во благо человека. Наука должна служить детям.

Семьи нужно сделать очень свободными, расслабленными, большими, и мы сможем создать рай на земле.

Ошо, когда Эйнштейну задали вопрос о его месте в истории, он сказал: «Если теория относительности верна, то немцы будут называть меня немцем, швейцарцы будут называть меня гражданином Швейцарии, а французы назовут меня великим ученым. Если теория относительности неверна, то французы будут называть меня швейцарцем, швейцарцы будут называть меня немцем, а немцы назовут меня евреем».

Ошо, в твоем случае я представляю, как индусы скажут, что тебе пришлось уехать из Индии из-за нехватки места — у тебя там было слишком много последователей; американцы скажут, что убедили тебя уехать, чтобы помочь тебе распространить свое послание; греки скажут, что ты их так впечатлил, что они обеспечили тебе кортеж из полицейских мотоциклов до аэропорта; а британцы скажут, что предоставили тебе правительственные покои. А все остальные скажут, что хотели, чтобы ты остался, но не хотели получить нечестное преимущество перед другими. Ошо, что ты скажешь?

Что касается теории относительности Альберта Эйнштейна, вопрос прост: верна она или не верна. Поэтому то, что он сказал, уместно. Моя работа более сложная, почти невозможная, потому что это не вопрос правильности или неправильности какой-либо теории. Я окажусь прав, только если человечество пройдет через трансформацию — что является надеждой вопреки всему. Но я неисправимый оптимист.

Осознавая невозможность работы, я продолжаю работать с безусловной верой, что революция случится. И если моя революция случится, не будет ни Индии, ни индусов; ни Германии, ни немцев; ни Америки, ни американцев.

Эта маленькая планета Земля одна-единственная.

Все разделения неправомерны.

Если я потерплю неудачу, эти разделения останутся.

Если мне удастся убедить разумную молодежь мира, то всем политическим линиям на карте придется исчезнуть — они совершенно не нужны. Они мешают благополучию человечества.

Это единое целое, и нам следует гордиться тем, что наша планета Земля — единственная планета в этой необозримой Вселенной, где миллионы солнечных систем с миллионами планет. Наша планета — единственная, которая не только дала развитие жизни, сознанию, но и произвела предельное цветение осознанности в таких людях, как Гаутама Будда, Лао-цзы, Тилопа и многие другие.

Мы должны гордиться этой планетой Земля.

Все флаги необходимо сжечь, и все границы необходимо стереть, и должно быть провозглашено единое человечество.

Поэтому, если я преуспею, Деварадж, никто не будет индусом, немцем, американцем, чтобы что-то обо мне говорить. Да, если я потерплю неудачу — что более вероятно, то они все будут осуждать меня. Они уже все меня осуждают.

Вероятно, никогда ни одного человека не осуждало такое количество наций — почти весь мир — вместе; потому что моя борьба направлена не против какого-либо отдельного предубеждения, какой-либо отдельной религии, какой-либо отдельной нации. Моя борьба направлена против самого понятия национальности, самого принципа разделения религий.

Если есть только одна наука, может быть только одна религия. Если одной науки достаточно, чтобы исследовать внутренний мир человека, тогда этой одной религии не нужно иметь перед собой никакого дополнительного определения — христианство, индуизм, даосизм или что-то еще.

Как наука — это просто наука, так и религия — это просто религия.

Более того, по-моему, есть только одна наука с двумя направлениями: одно работает над внешним миром, другое — над внутренним. Мы можем вовсе избавиться от религии.

Фундаментальное правило науки — использовать минимальное количество гипотез. Так зачем использовать два слова? Одного слова достаточно. И наука — прекрасное слово, оно означает «познание».

Познание другого — один аспект, познание себя — другой аспект, но познание охватывает и то, и другое.

Ошо, недавно, когда мы были в Катманду, со мной в лифт зашел японский бизнесмен и в разговоре спросил меня, из какой я страны. Не задумываясь, я ответил: «О, я саньясин».

Я не знаю, что понял из моего ответа тот человек, но лишь после я осознал, что, кажется, что-то отпустило меня в тот момент благодаря такому бездумному ответу. Чувство национальной принадлежности, наличие неких корней, даже матери, к которой я бы вернулся, если бы это мне было на самом деле нужно, — все, чем являлась для меня Австралия в представлениях прошлого, просто умерло прямо там и тогда.