Моя Святая Земля - Максим Далин

— Аккуратник. Чистюля. Знал, что его в любую минуту могут хватиться — но вылизал всё, до блеска. Неужели для меня постарался? Лестно.

— Чистюля? — удивился Эральд.

— Сэдрик, тебе это зачем-нибудь надо? — спросил Алвин. — Вот, барахло осталось, книжки, зеркало…

— Хорошее зеркало, — кивнул Сэдрик. — Пригодится. Я тут ещё… это… приберусь.

Он остановился напротив зеркала, упершись ладонью в раму, и некоторое время задумчиво смотрел на собственное отражение. Эральду показалось, что его товарищ-некромант снова впал в транс — он сам не посмел мешать и Алвину не дал — и, видимо, это оказалось правильным. Сэдрик, не спуская глаз с собственного лица в зеркальной глубине, вынул нож, сделал медленный надрез на своей несчастной увечной руке, смочил в крови пальцы здоровой и вывел на стекле, чуть касаясь, какой-то сложный символ.

И из тёмной глуби на несколько секунд выступили, вспыхнули, словно неоновые, и медленно растаяли слова, написанные небрежной скорописью: "Мой бедный государь, дурачок, разве можно менять власть на душу? Бедное дитя, потерявшее всё, я больше не смогу вас защищать. Прощайте".

Алвин рядом с Эральдом порывисто вздохнул — и Сэдрик стремительно обернулся, успев перехватить здоровой рукой медную ступку в десяти, самое большее, сантиметрах от стекла:

— Эй, одержимый, — сказал он неодобрительно, — ты же мне тут всё отдал, нет? Так и не порти. Держи себя в руках, без шикарных жестов.

— Не мог уйти, не плюнув в лицо, — сказал Алвин с омерзением. — Предатель.

— Ага, — отозвался Сэдрик. — Он должен был вызвать меня на поединок? Знаешь, после того обряда с твоей душой, у меня прибавилось силёнок… я бы мог его убить, наверное. Ему это надо?

— Он — лекарь, — сказал Алвин.

— Я тоже, в какой-то степени, — улыбнулся Эральд. — Может, королевский дар компенсирует, а?

Алвин вздохнул.

— Может быть. Иди в королевскую опочивальню, Эр. И некроманта возьми… выгнали из собственной спальни, как пса… куда бы мне-то податься?

Эральд огорчился.

— А почему? Что, во дворце мало места? Оставайся в своих покоях, а я…

— А ты — король! Не спорь! — вскинулся Алвин, и Сэдрик кивнул.

В круглой комнате, через которую нужно было пройти в королевскую опочивальню, торчали лакеи и отирался толстячок Кайл, нервно крутя в руках резную палочку, украшенную неизменными розами. При виде Эральда и Алвина он засуетился, не зная, куда деть эту вещичку и руки, взглянул перепуганными глазами:

— Госу… мессир Алвин, а жезл-то куда? Как же?

— Отдай некроманту, — кратко приказал Алвин.

— А… разве… почему… разве так можно? — Кайл посмотрел на Сэдрика с ужасом.

— А мне-то это зачем? — удивился Сэдрик. Кайл воздел глаза горе.

— А что это? — спросил Эральд.

Алвин резко выдохнул.

— Деревенщина… Сэдрик, это жезл королевского камергера. У тебя должен быть, ясно, дубина?

Сэдрик тут же парировал:

— Слушай, одержимый, я не обязан разбираться в этой дворцовой суете, у меня другие дела. Будешь меня цеплять — я ж придумаю, что делать с этой палкой!

— У камергера другого государя должен быть другой жезл, — очень тихо возразил Кайл, бледнея.

Лицо Алвина мгновенно превратилось в дёргающуюся маску:

— А, слизняк, сломать его хочешь? Так придётся подождать, пока меня не будут закапывать — если тебя не закопают раньше!

— Так, — не выдержал Эральд. — Кайл, объясните, пожалуйста, что это за обычай. Жезл ломают, когда короля хоронят, я верно понял?

Кайл кивнул — и поклонился.

— Алвин, не кипятись, — продолжал Эральд. — Пойми: он вправду не знает. Не было прецедентов. Скажи, кто-нибудь из королей Святой Земли когда-нибудь кому-нибудь уступал трон по доброй воле?

Алвин усмехнулся.

— Интересно, — сказал Сэдрик, — а не на Святой Земле? А в других местах? Ты, государь, прав, как всегда: прецедентов не было. Другой бы братца казнил тут же… ну, благой сослал бы или заточил в монастырь. Королевская власть не делится пополам.

— Так мы и не собирались её делить, — сказал Эральд. — Власть так и останется у Алвина. У меня — дар. Каждый занят своим делом. Кайл, я думаю, жезл камергера Алвина вы должны оставить себе. Не думаю, что Сэдрик будет заниматься организационными дворцовыми делами, вроде отопления, чернильниц и посуды — я бы попросил вас остаться на этой должности и впредь. Верно, Алвин?

Алвин улыбнулся неожиданно весело.

— А что, — сказал он, — забавно. Ты с фантазией, братишка. Король жив ещё, да здравствует второй? У соседей глаза повыскакивают, а вся Святая Земля будет обсуждать столетиями.

— Договорились, — подвёл итог Эральд. — Теперь Кайл решит, куда тебе податься, чтобы не чувствовать себя неуютно. А насколько жезл нужен Сэдрику — даже не знаю. По-моему, нам надо придумать новую должность, а не изменять старую.

Кайл слушал, приоткрыв рот.

— У тебя будет два жезла, представляешь? — расхохотался Алвин. — И ты войдёшь в историю, кто бы мог подумать! Правда, как курьёз… Ладно, вали уже, мне тоже надо где-то приткнуться…

Кайл, еле справившись с оторопью, сделал церемониальный приглашающий жест — и Алвин удалился, кивнув друзьям на прощанье. Эральд вошёл в королевскую опочивальню.

Ложе государей, вероятно, должно было вызвать у него какие-то возвышенные чувства — аэродром, метров в пять шириной, застеленная подбитыми мехом златоткаными одеялами пустыня, под алым в золотых розах балдахином, с золотыми статуями Божьих вестников по углам — но не вызвало. Не человеческая постель, а музейный экспонат. Вдобавок, нельзя сказать, чтобы особенно мягкое ложе. Льняные простыни — не то, что привычное бельё: шершавые. А меху место на шубе, а не на одеяле.

И кресло, которое притащили для Сэдрика, предполагало, что, охраняя государя, тот будет сидеть всю ночь — Эральд возмутился.

— Знаешь, — сказал он, — это, очевидно, против дворцовых правил, но если тебе положено спать тут, можешь спать на этой же кровати. Мы друг другу не помешаем: на ней два грузовика могут разъехаться.

— Ага, — тут же ядовито заметил Сэдрик, — а скажут…

Эральд рассмеялся:

— Дружище, после всего, что мы наворотили, тебя ещё волнует, что они скажут?! — и Сэдрик ухмыльнулся в ответ.

Потом Эральд перевязывал Сэдрика — и порадовался состоянию раны. Она выглядела просто замечательно, словно не сутки прошли с момента выстрела, а неделя минимум.

— Дар, — сказал Сэдрик убеждённо. — Даже если один раз дотронешься — и то… Видал дракона? А я тебя поминутно дёргал. Дело идёт быстро, уже и рукой двигать могу, — и повёл плечом, но Эральд заметил, что безразличное выражение лица далось его другу непросто.