Осторожно, женское фэнтези. Книга вторая - Ирина Шевченко

— Вы научились? — спросила я, не открывая глаз и чувствуя его прикосновения уже на шее.

— Учусь. Что-то получается, что-то нет, но скоро получится. Во всяком случае, ваш вывих ничего мне не стоил. А вы, с вашей способностью черпать энергию в подпространстве, при соблюдении разумной предосторожности, конечно, можете добиться огромных результатов. Но если получится только артефакты заряжать, тоже будет очень и очень неплохо.

— Зачем вы мне это говорите?

— Зачем-зачем… Отвлекающий маневр.

При этих словах он даже не сдернул — спокойно откинул с меня одеяло, которое я, расслабившись, перестала придерживать, и так же спокойно скомандовал:

— Не дергайтесь. И запомните еще одно: когда беретесь кого-то лечить, доводите дело до конца. Поверхностная диагностика и частичное исцеление — признак некомпетентности или подлости. Либо целитель слаб и плохо обучен, либо жаден и берется лечить только то, за что ему заплатили, либо намеренно игнорирует замеченные заболевания, в надежде, что к нему обратятся через время и он сможет заработать на умножившемся недуге.

— Я не собираюсь никого лечить, — сообщила я, мужественно снося ощупывание живота и ребер, хотя, если честно, было щекотно. — Хочу заняться патологической анатомией.

— Патологоанатомы работают не только с трупами.

— Но они не занимаются непосредственно исцелением, только исследуют поврежденные органы и дают рекомендации.

— А вы будете уникумом: будете выявлять патологии и тут же их исправлять, — под нос себе пробубнил Грин. Ему что-то явно не нравилось в большом кровоподтеке, который я не видела, а лишь ощущала расползавшимся по внешней стороне бедра пятном. А мне не нравилось, что доктор слишком долго держит на месте ушиба ладонь.

— Что тогда будет делать хирург? — спросила, чтобы отвлечь его.

— Любоваться вами… Вашей работой, я имел в виду.

— Угу, — сказала я, всем видом давая понять, как верю в то, что именно это он и имел в виду.

— Угу, — задумчиво согласился непонятно с чем целитель. Укрыл меня одеялом и уселся на стул, забросив ногу на ногу. — Не буду я вас лечить.

— Как? — опешила я от такого заявления.

— Никак не буду. У меня выходной, помните? А вы и сами справитесь. Самоисцеление дается обычно труднее, даже опытным целителям, но вы не так сильно пострадали: достаточно сплести восстанавливающее заклинание и замкнуть на себя. Хотите, покажу, как это делается?

— А если скажу, что не хочу, оставите меня страдать?

— А вы так скажете?

…Дверь в палате не запиралась, и он подпер ее стулом. Ни к чему случайные свидетели. Незачем кому-либо видеть, что я снова владею магией.

Хотя такой магией я и не владела. Даже не знала ее до того, как почувствовала внутри себя разбуженное бережным прикосновением чужого дара живительное тепло. До этого момента я не задумывалась, действительно ли у меня есть целительский талант, а если бы и задумалась, то не поняла бы этого.

Нужно было только так — через собственную боль, отстранившись от иных ощущений. Пережить, осознать, поверить. Понять, чем отличается энергия внешних потоков от той, что течет внутри тебя, со скоростью твоей крови, подгоняемая ударами твоего сердца. Увидеть, на миг прикрыв глаза, как эта энергия наполняет тебя, питая каждую клеточку тела и одновременно питаясь от них, вбирает твою жизнь, отдает тебе же, преумножая, и просится наружу, готовая заполнить собой весь мир. Не удержишь — вырвется непокорная, растратишь все до капли, ничего не оставив себе. Научишься управлять ею, отдавать постепенно, и она будет лишь множиться так, что хватит и тебе и другим. Главное, не терять контроля, иначе однажды все-таки не удержишь и отдашь слишком много. Риск остается всегда.

А когда поймешь все это, можно идти дальше: срисовывать старательно узор незнакомого плетения, ловить ускользающие ниточки энергии, протягивать сквозь себя, как через канву, связывать с теми, что пробегают внутри, и фиксировать расплывающийся рисунок. Кутаться в получившуюся паутину, чувствуя, как растворяется в ней боль, и твоя жизнь, слившись на мгновение с силой мира, возвращается к тебе…

Когда я пришла в себя, вырвавшись из омута новых затягивающих ощущений, Грин стоял уже в дверях. Мне нужно было сказать ему что-то. Поблагодарить? Поделиться тем, что сейчас казалось мне божественным откровением? Попросить не уходить? Я даже рот открыла… и выдохнула обреченно…

А слова, которые с трудом, но нашлись, не понадобились.

— Отдыхайте, мисс Аштон.

— Вы…

— У меня выходной. И книга, я же говорил, — улыбнулся он, будто бы успокаивающе. — Очень интересная. Когда дочитаю, могу одолжить, если хотите.

Глава 50

Все-таки это было предчувствием — ощущения, преследовавшие меня с первой встречи с ним, навязчивая мысль, что этот человек станет причиной моих бед.

Кто знал, что оно исполнится так?

И бесполезно анализировать и искать причины, как совсем недавно говорила я Оливеру…

В дверь постучали, и я натянула одеяло на плечи. Легок на помине.

Но в палату зашел не ректор.

— Можно, мисс?

— Конечно, инспектор, — стряхнула с лица приготовленную для милорда Райхона сонливость и приподнялась на кровати. Вряд ли Крейг заглянул бы просто из вежливости, о моем самочувствии при желании он мог справиться у Грина.

— Поговорить хотел, покуда минутка есть, — подтвердил полицейский мою догадку. — И наедине.

— А где…

— Милорд наш? — понял инспектор. — Явится сейчас. С доктором только побеседует, на ваш счет, да еще по одному дельцу.

Я заинтересованно приподняла брови, но Крейг махнул рукой:

— Не берите в голову. Про мальчишек слыхали ведь? Про тех, что в городе начудили? Эд тут их жертву выхаживает.

Эд. Так странно. Оливера я с самого начала называла по имени, пусть и мысленно. А Грин всегда был Грином. Или доктором. Но не Эдвардом и, тем более, не Эдом. Наверное, и не стоит уже этого менять.

— Моя бы воля, я бы жертве этой еще и добавил, — продолжал инспектор, на мое счастье не умевший читать мыслей. — Да ребят жалко. Потому и вот… Но оно нашего дела не касается. Я вам, мисс Элизабет, про другое сказать хотел. Кулон мой при вас?

Я потянула за цепочку артефакт, с которым приучила себя не расставаться даже на время ночного сна.

— Хорошо, — кивнул Крейг. — Еще пару человечков с вами оставлю, на всякий случай. Так что не волнуйтесь особо.

— Из-за чего я не должна волноваться? — уточнила я, насторожившись.

— Милорд ректор вам с утра ничего не сказал?

Я замотала головой. С утра милорда занимали другие мысли.