Восьмое правило волшебника, или Голая империя - Терри Гудкайнд

Зедд едва сдерживал свой гнев. Если бы не Рада-Хань, он бы все здесь обрушил.

– Когда Николас познает все свои возможности, он захочет действовать по своей воле, и цена, которую ты заплатишь, будет высока.

– А вот тут ты ошибаешься, волшебник, – раскинул руки Джегань. – За Ричарда и Мать-Исповедницу я отдам все, что Николас не попросит. Никакая цена не будет высока. Ты можешь думать, что я жадный и эгоистичный, но ты ошибаешься. Я наслаждаюсь ролью того, кто возвращает язычников в ад. Это мне и впрямь нравится, и я добьюсь того, что люди склонятся перед нашей справедливостью и путями Создателя.

Джеганя распирала спесь. Он потянулся и взял с серебряного блюда орехов.

– Зедд ошибается, – заговорила Эди. – Мне ясно, ты знаешь, что делаешь и можешь контролировать своего Скользящего. Я бы посоветовала тебе держать его взаперти, чтобы он работал на тебя и твое благо.

Джегань заулыбался.

– Ты тоже, моя высохшая старая ведьма, расскажешь мне все, что знаешь о сокровищах.

– Ба! – поморщилась Эди. – Тебя обманули бесполезные вещицы. А ты таскаешь их за собой.

– Эди права, – поддакнул Зедд. – Ты неотесанный дубина, который собирается...

– О, ну хватит, вы двое. Думаете, выведете меня из себя, и я убью вас на месте? – На его лице появилась ухмылка. – Хотите избежать заслуженного правосудия?

Зедд и Эди молчали.

– Когда я был мальчиком, я был никем, – тихо произнес Джегань, уставившись вдаль. – Уличным бродягой в Алтур-Ранге. Драчуном. Вором. Жизнь моя была пуста. Все, о чем я думал, – это когда мне удастся поесть в следующий раз. Однажды я увидел человека, идущего по улице. Он выглядел так, словно у него есть деньги, которые мне были нужны. Становилось темно. Я тихо крался за ним, намереваясь дать ему по голове, как вдруг он повернулся и посмотрел мне в глаза. Его улыбка заставила меня застыть на месте. Она была не доброй или слабой, а улыбкой человека, который знает, что может убить тебя в любой момент. Он вытащил из кармана монету и бросил ее мне, а затем повернулся и пошел дальше. Спустя несколько недель, глухой ночью, я шел через аллею, где спал в старых одеялах, и увидел темную фигуру на улице. Я понял, что это был тот самый человек, потому что он кинул мне монету и ушел. В следующий раз я увидел его сидящим на каменной скамье на старой площади. Как и у меня, у него не было шансов на жизнь. Людская жадность высосала из него жизнь. Я не хотел вырасти и стать такими, как они, но я знал, что придется, и человеческая жизнь канет в небытие, никто обо мне не вспомнит. Бесполезная душа. Я сел рядом и спросил его, зачем он дает мне деньги. Вместо простого ответа об обычной милостыне, которую подают мальчишкам, этот человек рассказал мне о великой цели человечества, о смысле жизни и о том, что мы здесь всего лишь остановились перед тем, как навечно придти к Создателю, но мы еще можем восстать. – Джегань заправил в рот еще один кусок гусятины. – Я никогда не слышал ничего подобного. Я сказал, что для меня все эти вещи не имеют значения, поскольку я всего лишь вор. Он ответил, будто человечество зло поступает по отношению ко мне, и спасти его может только помощь таким, как я. Он открыл мне грехи человечества. Перед тем, как уйти, мой благодетель спросил меня, знаю ли я, что такое бесконечность. «Нет», – ответил я. «Наша жизнь в этом мире – всего лишь миг перед переходом в иной мир», – сказал он. Тогда я впервые задумался о высшей цели. Следующие месяцы брат Нарев разговаривал со мной о Создании и вечности и учил меня. Он дал мне знание о лучшем, неведомом мне дотоле будущем. Он научил меня самопожертвованию и спасению. Я думал, что падаю в вечную тьму, пока он не показал мне свет. Он взял меня в помощники в деле рутинной работы жизни. Брат Нарев был моим учителем, священником, советчиком, спасителем, и... дедом.

Взгляд Джеганя нашел Зедда.

– Он дал мне свет знания того, каким может быть будущее человечества. Показал мне истинную жадность и темную пустоту, к которой идет человечество. Укреплял мое зрение. Он был духом, а я его костьми и плотью. Брат Нарев предоставил мне честь начать революцию. Он возвел меня над грешными людьми. Мы были новой надеждой человечества, и брат Нарев сам дал мне право нести его видение в очистительном огне искупления. – Джегань откинулся на спинку стула, смотря на Зедда так, как никто на него не смотрел. – И этой весной, когда я нес видение брата Нарева, чтобы просветить человечество, принести будущее, в котором не будет магии, подавляющей людей, не будет жадности и гордыни, я пришел в Эйдиндрил и... что я нашел там? Голову брата Нарева на шесте с запиской. В ней было написано: «С наилучшими пожеланиями от Ричарда Рала». – Император задрожал от ненависти. – Человек, которым я восхищался больше всего в мире, который дал нам видение нового мира, был мертв. Его голову насадил на кол твой внук. Я не знаю, было ли совершено более чудовищное преступление против всего человечества. – Мрачные тени плыли в черных глазах Джеганя. – Ричард Рал ответит за это. Он будет страдать так же, как брат Нарев, перед тем, как я отправлю его к Владетелю. Хочу, чтобы ты знал свое будущее, старик. Твой внук узнает такую боль и еще одну, когда я возьму его жену и заставлю ее заплатить за ее собственные преступления. – На его лице снова появилась злая усмешка. – Когда он заплатит свою цену, я убью его.

Зедд зевнул.

– Милая история. Ты отработал многие ее детали, убивая сотни и тысячи невинных людей только за то, что они не хотели жить под твоей и Нарева неправедной властью, ложным видением. И вообще, не пекись о ненужных объяснениях. Просто отруби мне голову, насади ее на кол, и покончим с этим.

– Не так просто, старик. – Джегань снова торжествующе улыбнулся. – Сначала ты нам кое-что расскажешь.

38

– Ах, да, – сказал Зедд. – Пытка. Я почти забыл.

– Пытка?

Двумя пальцами Джегань подал знак женщине у стены. Пожилая сестра задергала руками под его взглядом и вдруг выбежала из шатра. Зедд услышал ее торопливые наставления солдатам, а затем звуки удаляющихся шагов.

Тиран продолжал медленно есть, сидя за роскошно накрытым столом, в то время как перед ним стояли истощенные жаждой и голодом Зедд и Эди. Наконец сноходец положил нож на тарелку. Заметив это, рабы бросились убирать пустые тарелки. Через несколько минут стол был очищен от блюд и кубков, на нем остались только книги, свитки, свечи и ваза с грецкими орехами.

Сестра Тахира, та, которая захватила Зедда и Эди, стояла у стола со сложенными на груди руками и наблюдала за ними. Несмотря на ее страх перед Джеганем, на которого она смотрела с неизменным подобострастием, лицо сестры искривила самодовольная ухмылка, едва она подумала о том, что скоро произойдет.