Евреи, которых не было. Книга 1 - Андрей Буровский

«В соответствии с эдиктами папы мы запрещаем со всей строгостью на будущее обвинять еврея, проживающего в нашем государстве, в том, что он якобы использовал человеческую кровь, поскольку все евреи по своей вере избегают использовать кровь вообще».

Впрочем, известны монеты польских королей XII и начала XIII веков с надписями на иврите типа «равви Абрам, сын Исаака» или «Мешко, король польский». Считается, что чеканщиками монеты тоже были еврейские выходцы из Германии.

Во всяком случае, в XIII веке евреев в Польше уже много, их положение в обществе и занятия нуждаются в законодательной базе. Часть законодательства дается грамотой Болеслава, дополняют его положения церковного собора 1267 года во Вроцлаве. Собор постановил, что евреи должны жить отдельно от христиан, в особой части города. В каждом городе полагалось иметь только один такой квартал и в нем — только одну синагогу. На одежде евреи должны были носить особые отличительные знаки, им запрещалось нанимать христианских слуг, а христианам запрещалось служить у евреев и покупать у них съестное.

Некоторые положения вроцлавского собора просто восхитительно патриархальны. Отмечается, например, что поляков надо особенно тщательно оберегать от ужасов контакта с евреями. Потому что поляки ведь: «юный росток на христианской почве». Выражено почти поэтически, стиль чуть ли не трогательной любовной баллады про какой-нибудь «юный росток». Но поползновение-то дичайшее, вполне в духе Латеранского собора: держать и не пущать.

Позже, в конце XIII века, эти положения подтверждают еще два церковных собора. И, что характерно, никто и никогда эти постановления не отменял. На каком-то этапе они теряют силу de fakto, но не de jure. Польский костел никогда не отказывался от положений Вроцлавского собора. То есть он их, конечно, не соблюдает сегодня и не соблюдал уже очень давно, но официально эти ограничения не отменены.

В 1364 году Казимир III распространил привилегии Болеслава, данные для Малой Польши на все расширявшееся Польское государство. Традиция относит это за счет того, что король был увлечен некой еврейкой, Эстеркой, и сделал ее своей любовницей. Если верить портретам, которых нарисовано немало, королю очень повезло: красивая женщина с ласковыми, добрыми глазами, чувственными полными губами и, конечно же, с умопомрачительной грудью, которой позавидует любая американская кинозвезда.

…Упаси вас Бог поверить этим картинам, дорогие мои читатели! Потому что рисовали их в XVIII–XIX веках, на волне романтического отношения ко всему польскому прошлому. А в XIV веке ни одного портрета Эстерки нарисовано не было, и ее внешность каждый художник изображал по собственному вкусу… И по своим представлениям о том, как должна выглядеть любимая женщина его короля.

То есть роман с еврейкой Эстеркой, дочерью портного из Опочно, у короля был, это факт. Король поселил ее в своем дворце около Кракова, и у них родилось несколько детей. Дочерей Эстерка воспитывала в иудаизме, а сыновья Пелко и Немир были крещены и стали родоначальниками нескольких дворянских польских родов. Судьба самой Эстерки, кстати, трагична — после смерти Казимира ее убили при гонениях на евреев, начатых преемником Казимира, Людовиком Венгерским. Длились гонения недолго, но Эстерку все-таки убить успели.

Но я не уверен, что только личной жизнью короля объясняется склонность Казимира Великого к евреям. Дело в том, что в те времена было очень мало поляков-горожан. Христианское европейское государство, Польша остро нуждалась в третьем сословии — в ремесленниках и купцах. Приходилось мириться с тем, что города в Польше были в основном немецкими. Немцы переселялись на восток вполне мирно, становились по крайней мере относительно лояльными подданными польской короны. Но все же до 80 % ремесленников в начале XIV века были немцами. Даже королевский город Краков, столица Королевства Польского, состоял фактически из двух расположенных рядом городов: королевского замка Вавель, вокруг серой каменной громады которого лепились деревянные избы мужиков, и каменного немецкого города с ратушей, площадью Рынок, с часами на башне (привет мистеру Даймонту!), вечевым колоколом… Все, как полагается!

Но город-то был немецкий, вот в чем дело. И немцы, хоть и были лояльны к Казимиру III Великому, все же старались платить ему денег поменьше. А поскольку они были монополистами, и, кроме них, некому было ковать мечи и латы для рыцарей, ввозить и вывозить товары из страны, они несколько злоупотребляли своим положением. В какой степени злоупотребляли — сказать трудно, но, во всяком случае, дело было. Немецкий город жил по своим законам, по-своему судил и рядил своих граждан, хоть они и были подданными польского короля. До сих пор в Кракове сохранился музей средневековых пыточных инструментов. И известен случай, когда суд немецкого города приговорил своего гражданина к ослеплению за то, что тот вовремя не отдал занятые деньги.

У королей же, и не только польских, есть такая особенность: они не любят, чтобы им диктовали условия. То есть не будь у Казимира выхода — он бы вынужден был смирить гордыню и улещать краковских немцев, чтобы они ковали латы получше, а в казну платили поисправнее. Но у Казимира выход был, и этот выход назывался «евреи». А если по-польски — «жиды».

Казимир III, по заслугам названный Великим, позвал в Краков евреев. Быстро возник еще один город возле первых двух — город еврейский. На этот раз евреи проявили лучшие свойства своей натуры — умение быть благодарными, и назвали свой город в честь короля: Казимеж. Казимеж — так по-польски произносится имя Казимир.

Краков быстро разрастался, Казимеж стал одним из районов королевского города Кракова. Но это был особый район города, в котором люди жили не так, как полагалось в Польском королевстве, а как полагается по законам Талмуда.

Достоверно известно, что Казимир III любил ездить в Казимеж, и не только, чтобы ухаживать за Эстеркой, но и для долгих бесед с еврейскими учеными. По всем описаниям, был Казимир очень умным человеком, и, я надеюсь, что не обижу поляков (в том числе польских антисемитов), если предположу: может быть, Казимир просто любил умные разговоры об отвлеченном, приятную интеллектуальную компанию? А ведь окружение короля, все эти здоровенные рубаки, вряд ли читали много книг и вряд ли знали то, что изучалось если не в хедере, то уж точно в самом начале обучения в иешиве.

Иногда я думаю, что многолетняя страсть короля к Эстерке могла иметь ту же природу. Может быть, Казимиру хотелось еще и разговаривать с близкой женщиной? Может, такие чудаки попадались и в XIV веке? Даже среди королей?

Уния Польши с Великим княжеством Литовским и Русским привела к тому, что и литовским евреям в 1388 году дали аналогичную грамоту — как в Польше, уравняли в правах с христианскими горожанами.

Многие евреи и после Казимира Великого достигали в Польше высокого, престижного положения. У такого знаменитого, по заслугам популярного короля, как Владислав Ягелло, всеми финансовыми делами заведовал литовский еврей Волчко.

Не все, конечно, было так уж идиллично. Стоило в 1348 году начаться чуме, и евреев тут же обвинили в распространении заразы (особая пикантность в том, что среди евреев было много врачей, лечивших и христиан). В Кракове и нескольких других городах даже вспыхнули погромы. Небольшие, без большого числа жертв, но тем не менее. Новый погром в Кракове разразился в 1407 году. Власти пресекли действия погромщиков, едва они вошли в Казимеж, — но опять же, лиха беда начало.

Католическая церковь евреев не особенно любила, и если честно — то и не за что было любить. Потому что не знаю, в духовной ли младости поляков тут дело, но несколько раз евреям удавалось переубедить католиков, и они переходили в иудаизм. В Кракове в 1539 году по распоряжению местного епископа сожгли на костре мещанку Екатерину Залешовскую, уличенную в склонности к иудейству. Вдова райцы, то есть городского советника, она входила в краковский патрициат. Почтенная дама заявила, что не верит, что Иисус Христос — Божий сын: «Господь Бог не имеет ни жены, ни сына, да ему и не нужно этого. Ибо сыновья нужны только тем, кто умирает, Бог же вечен… и всех нас считает сыновьями».

В это время евреям удалось многих поляков обратить в иудаизм, и прошел слух, что обращенных они прячут в Великом княжестве Литовском и Русском. Тогда же, в 1539 году, состоялось королевское следствие по поводу обрезавшихся и убежавших в Литву. Следователи пришли к выводу, что на евреев возвели напраслину, но многие и тогда, и теперь сомневались в справедливости выводов следствия. Похоже, все-таки были они, эти поляки, обращенные в иудаизм.

В Литве обращение в иудаизм стало таким характерным явлением, что евреев в 1495 году даже выгнали из Литвы. Правда, через восемь лет указ официально отменили, и евреев опять пригласили в Литву, да и выполнить указ не успели… Так и жили не выгнанные иудеи во многих городках Литвы, так до них руки и не дошли.