Стихотворения - Михаил Кузмин

Ноябрь 1924

«О чем кричат и знают петухи…»*

О чем кричат и знают петухиИз курной тьмы?Что знаменуют темные стихи,Что знаем мы?За горизонтом двинулась заря,Душа слепая ждет поводыря.

Медиумически синей, Сибирь!Утробный звон…Спалили небо перец и инбирь,Белесый сон…Морозное питье, мой капитан!Невнятный дар устам судьбою дан.

На сердце положи, закрой глаза.Баю́, баю́!И радужно расправит стрекозаЛюбовь мою.Не ломкий лед, а звонкое виноЛетучим пало золотом на дно.

Декабрь 1924

Смотр*

«Победа» мечет небо в медь.Разбег весны, раскат знамен,Знакомой роскоши закон:Ходить, любить, смотреть, неметь,

Как зажигательным стекломСтекляня каски блеск, мой взглядСледит, как в ней войска горятИ розовеет дальний дом.

Труба, мосты, гремучий лед…Не Пруссии ли то поля?И вдруг, дыханье веселя, —Сухой Флоренции пролет.

Пока идут… О, катер Мурр,Johannisberger Kabinett!Лак пролит на скользящий свет, —И желтым хлынул с лип H-dur.

Мне гейзером опять хотеть…Вдруг капнула смолой слеза,Что я смотрел в твои глаза,А не в магическую медь.

Февраль 1925

«Веселенькую! Ну, привольно!..»*

«Веселенькую! Ну, привольно!»В клетке запел слепой скворец.Ты помнишь? — Нет, совсем не больно! —И в ванну падает отец.

Но в высоту ли, в глубину лиЗабагровел седой прыгун,Когда пеленки затянулиГлухую муть глазных лагун?

Вспорхну я выдуманным пухом,Пускай гниет смешной старик.По озеру, под легким духомПлывут подтяжки и парик…

И бросилась к щекам щетина —Небритого гниенья сад, —На зелень зазывает тина,Но не поднять ноги назад.

Одна уступка разделенью…Держите крепче! Я пропал!..Но эти дни меж днем и тенью!Бессчетный счет московских шпал!..

30 мая 1925

«Воздушную и водяную гладь…»*

Воздушную и водяную гладьНе одинаковым разбить полетам, —Зачем крылатым тяжести желать?Зачем ползучим делаться пилотом?

О девочка, не думая, резвясь,Себя бездушной массе ты вручила.Где соответствие? Какая связь,Когда в одном легчайшем легким сила?

И брызги к небу, слезы и укор, —Они, поверь, из сердца, не из моря,Но их ведь ждал твой удивленный взор,Когда летел, певучим брызгам вторя.

Из пара влага — плодовитый дождь.Приблизятся назначенные сроки,И ты увидишь из нездешних рощ,Что не прошли жестокие уроки.

Декабрь 1925

Олень Изольды*

Олень комельский, сотник благочестный,Улусам лень казать ледяный рог,Но свет зеленоватый зорь полночныхВ своих зрачках ты и теперь сберег.

Слова «любовь и честь» — они смертельны!Живое сердце кровью истекло…А лесовые круглые просторы,А зимнее, домашнее тепло!

Взмолился о малиновой рубашке,А зори рвут малиновый мороз…Умели пасть подрубленные братья,И ты такой же родился и рос.

А синий соболь, огненная птицаУ печени и вьется и зовет:«Смотри, смотри, Тристан зеленоглазый,Какое зелье фрау Изольда пьет!»

О, этот голос! девочка с испугуЗапела в недостроенном дому.Поет, пророчит, ворожит и плачет,И голос не понятен никому.

Придут жильцы, она забудет страхи.Как именинница, пойдет прилечь,Сердца же помнят, что в часы ночныеОни стучали в горячий меч.

Февраль 1926

Переселенцы*

Чужое солнце за чужим болотомНеистово садится на насест,А завтра вновь самодержавно встанет,Не наказуя, не благоволя.Как старомодно ваше платье, Молли!Как опустился ваш веселый Дик,Что так забавно говорил о боксе,Пока вы ехали на пакетботе!Скорей в барак! дыханье малярииС сиреневыми сумерками входитВ законопаченные плохо щели,Коптит экономическая лампа,И бабушкина библия раскрыта…Как ваши руки, Молли, погрубели,Как выветрилась ваша красота!А ждете вы четвертого ребенка…Те трое — рахитичны, малокровны,Обречены костями осушатьК житью неприспособленную местность.О Боже, Боже, Боже, Боже, Боже!Зачем нам просыпаться, если завтраУвидим те же кочки и дорогу,Где палка с надписью «Проспект побед»,Лавчонку и кабак на перекресткеДа отгороженную лужу «Капитолий»?А дети вырастут, как свинопасы:Разучатся читать, писать, молиться,Скупую землю станут ковырятьДа приговаривать, что время — деньги,Бессмысленно толпиться в Пантеоне,Тесовый мрамор жвачкой заплевав,Выдумывать машинки для сапог,Плодить детей и тупо умирать,Почти не сознавая скучной славыОбманчивого слова «пионеры»!..Проспите лучше, Молли, до полудня.Быть может, вам приснится берег ТемзыИ хмелем увитой родимый дом…

Апрель 1926

«Блеснула лаком ложка…»*

Блеснула лаком ложка, —И лакомка-лучокСквозь мерзлое окошкоСовсем, совсем немножкоОтведал алых щек.

Неметена избенка,Не вытоплена печь.Звенит легко и звонко,Умильнее ребенка,Неслышимая речь.

Кто в небе мост поставил,Взрастил кругом леса?Кто, обращенный Павел,Наставил и прославилПростые чудеса?

Намеков мне не надо.О, голос, не пророчь!Повеяла прохлада,Пастух загонит стадо,Когда настанет ночь.

Хрустальная лачуга.Благословенный дом.Ни скорби, ни испуга, —Я вижу рядом другаЗа тесаным столом.

Апрель 1926

«Золотая Елена по лестнице…»*

Золотая Елена по лестницеЛебедем сходит вниз.Парень, мнущий глину на задворках,Менее смешон, чем Парис.Тирские корабли разукрашены —(Белугою пой, Гомер!)Чухонские лайбы попростуВ розовой заводи шхер.Слишком много мебели,Шелухой обрастает дом.Небесные полотеры шепотомПоставили все вверх дном.В ужасе сердце кружится…Жарю, кипячу, варю…Прямая дорога в Удельную,Если правду заговорю.Покойники, звери, ангелы,Слушайте меня хоть вы!Грошовыми сережками связаны,Уши живых — мертвы.

Ноябрь 1926

«Базарный фокус-покус…»*

Базарный фокус-покусЖивет не дольше дня,А все же мне сдается,Что любишь ты меня.

У лужи удит рыбуУченый дурачок…Возьмися за Спинозу —И взглянешь на крючок.

Один крючок на стенке,Другой плывет в воде…До одури понятно,И что, и как, и где!..

Фантазия рисуетПроворней маляра.Куда-то ускакалиИ завтра, и вчера.

И русая прическа,И узкие бока…Поправит портупеюПоручика рука.

Вдали играют трубы:Тра-ра, тра-ра, тра-ра.Поют из-за плотиныИ завтра, и вчера.

Совсем ведь непохоже,А верно все до слез,И карточные бредниМой ветерок разнес,

Декабрь 1926

Памяти Лидии Ивановой*

Завет, воспоминание, испуг?Зачем опять трепещут тополя?В безветрии истаял томный звук,Тепло и жизнь покинули поля.

А грезилась волшебная страна,Фонтаны скрипок, серебристый тюль,И не гадала милая весна,Что встретить ей не суждено июль.

Исчезла. Пауза. Безмолвна гладь.Лишь эхо отвечает на вопрос,И в легком духе можем отгадатьМы веянье уже нездешних роз…

Апрель 1927