Правила Барби (СИ) - Аллен Селина

Только посмотрите на него! Любовь всей моей жизни засмущался.

– Так что мой совет тебе, Джонсон, уходи по-хорошему, потому что все, что ты сможешь получить от меня, – я разорвала листок и швырнула клочки в Джонсона, – вот это.

Джонсон еще в течение нескольких секунд надувался от злости прямо как воздушный шарик, ведь понимал, что ничего не сможет сделать со своим положением, а затем решил покинуть празднование.

К тому моменту Фостер поднялся на сцену и поцеловал меня. Мое сердце трепетало от каждого его прикосновения, каждого движения его языка. Он давно подарил мне свое сердце, а я в ответ отдала ему свое.

Компанию ждало светлое будущее, все шестерки Джонсона сдуются и больше не будут слушать его, ведь я дала понять каждому в этом зале, кто займет место генерального директора. Никто не пойдет против Фостера, ведь теперь король здесь один – и это Джефри – мой муж.

***

Мы вломились в его кабинет, переговариваясь и хихикая, словно обезумевшие подростки. Я была здесь впервые и недоумевала, зачем он привел меня сюда, если все стены в его кабинете стеклянные, но Фостер быстро решил эту проблему, опустив жалюзи.

Я подошла к огромным панорамным окнам, которые выходили на ночной город, и горы. Джефри мгновенно оказался за моей спиной и притянул меня к себе, крепко вжимая меня задницей в горячую выпуклость в брюках. Он принялся оставлять маленькие влажные поцелуи на моей шее, чем вынудил меня откинуть голову на его грудь.

– Я совершила столько ошибок и должна извиниться перед тобой. Я была несправедлива к тебе с самого детства, нужно было поверить тебе сразу, но мне было страшно, – призналась я. Фостер развернул меня к себе, большие руки принялись гладить мою талию, грудь и попку.

– Все это в прошлом, – прошептал он, одним резким движением усаживая меня на стол. Мы целовались, покусывая губы и языки и сталкиваясь зубами, не в силах оторваться друг от друга.

– Подожди. Я хочу кое-что сказать.

– Сейчас? – он непонимающе вскинул бровь.

Я кивнула.

– Наш брак не сработает, если ты, руководствуясь моей защитой, будешь скрывать от меня что-то, неважно что, даже мелочь способна все испортить.

– Я это понимаю, только правда, – кивнул он.

– Еще я никогда не буду трофейной женой, я не буду украшением и не планирую ходить в клуб для привилегированных леди, которые не в состоянии самостоятельно нарезать хлеб, пить розовое шампанское и обсуждать последние сплетни. У меня появилась возможность исполнить свою мечту, и я буду работать на нее так усердно, как еще никогда до этого. Работать под началом другого дизайнера, мириться с тем, что меня будут именовать как Барбару Эдвардс – все это не важно, если в конце концов я добьюсь своего.

Фостер кивнул, нежно зарываясь пальцами в мои волосы.

– И я не собираюсь мешать тебе, я буду рядом на каждом шагу и всегда поддержу тебя.

– Хорошо. Просто предупреждаю перед тем, как начнется наша новая жизнь без лжи, тайн и…

– В доверии, – добавил он. – Я хочу, чтобы ты доверяла мне, а не другим, какими бы убедительными их слова тебе ни казались. – Я спрыгнула со стола и схватила свою сумочку, вынимая из нее маленькую вещицу – кулон моей мамы. Джефри не проронил ни слова, даже когда я, пристав на носочки застегивала цепочку на его шее. Закончив, я заключила его лицо в ладони и заглянула в зеленые глаза.

– Я уже доверилась, перед пожаром я поняла, какой идиоткой была, я хотела прийти к тебе и зацеловать тебя до потери сознания. Ну, или пока не появился бы твердый стояк.

– А он точно появился бы, – ухмыльнулся Фостер.

– Да, я в этом никогда не сомневалась, – я рассмеялась, прижимаясь к нему и ощущая, как тот самый стояк, едва не прорывая брюки Фостера, упирается в нижнюю часть моего живота. – Я люблю тебя, Джефри, и люблю давно. Возможно с восьми лет, когда я наблюдала, как ты с мальчишками играешь в домике на дереве, может с девяти, когда в день похорон моей мамы ты пошел за мной в конюшню, и я впервые увидела твою искреннюю улыбку после моих слов о змее. А может, с пятнадцати, когда я недоумевала, почему ты смотришь на меня таким пронзительным взглядом на балу дебютанток.

– Все дело в платье, которое выглядело как пережаренный зефир, – сострил он, за что получит моментальный шлепок по своему непострадавшему в пожаре плечу. – Шучу. Все потому, что я мечтал танцевать с тобой, кружить тебя по залу и видеть перед собой твои глаза, а не щеглов, которые пытались тебя лапать.

Никто меня не лапал, гребаный собственник.

Фостер схватил меня за щеки и поцеловал, не позволяя отстраниться.

– Я люблю тебя, малышка Барбара. И хочу кое-что спросить у тебя… – Он не договорил, отошел в сторону, позволяя мне взглянуть в окно.

Святые угодники!

От увиденного я чуть не отключилась.

Несколько сотен ярких огней на горе сложились в одну фразу.

– Ты выйдешь за меня? – прошептал он, оказываясь позади меня, накрывая ладонями мой живот и опуская подбородок на плечо.

– Это какие-то специальные огни? Я не понимаю, – пробормотала я. Мои глаза наполнялись слезами, а нижняя губа задрожала.

– Это живые люди, и они будут стоять там еще полторы минуты, так что потрудитесь ответить, миссис Фостер.

Я засмеялась, прижимаясь спиной к его груди.

– Мы уже женаты.

– Но я так и не сделал тебе предложение. Мне просто нужно убедиться… – Я не позволила ему закончить, обернулась и заключила его лицо в ладони.

– Разве ты еще не понял? Я всегда была твоей, Джефри. Мое тело, моя душа, мое сердце – это всегда принадлежало только тебе.

В его глазах показалось облегчение.

– Кажется, я самый счастливый ублюдок на этом свете, – отозвался он, утягивая меня в поцелуй. И я не могла не согласиться с ним, ведь меня переполняло от ощущения теплоты и любви к этому мужчине.

Эпилог

Два года спустя

Джефри

– Эй, красавчик, я давно за тобой наблюдаю и все никак не решаюсь подойти, – прощебетала высокая брюнетка, чьи взгляды я ловил на себе с того самого дня как наш самолет приземлился в международном аэропорту Палау. Элитный курорт на краю земли, я надеялся, что хотя бы здесь нам не помешают. Но снова просчитался.

Девушка, которой на вид едва исполнилось восемнадцать, и которая уже обслуживала семидесятилетние яйца, редко выходящие из номера-люкс с кондиционером, потому что в любой момент их мог хватить сердечный приступ, не давала мне прохода всю неделю.

– Мы могли бы весело провести время, поплавать с аквалангом и посмотреть на рыбок. Может, угостишь меня коктейлем?

Бармен подал мне коктейль. Я оставил на столешнице деньги, забрал стакан и три трубочки: розовую, синюю и фиолетовую, а затем кивнул на брюнетку.

– Сделай ребенку молочный коктейль и пусть идет к своему дедушке, – бросил я, даже не взглянув на нее, и пошел к пляжу.

Я поступил как мудак, скажите вы и будете правы. Но внимание назойливых фанаток мне осточертело, и касалось это не только меня.

Мои ноги словно вросли в песок, когда я вышел к полупустому пляжу «Като-Палау». Кажется, это меня настиг сердечный приступ. Солнце стояло высоко в небе, голубые волны накатывали на берег, в воздухе пахло солью и тропической зеленью. Песок переливался золотом. От потрясающего вида невозможно было оторвать взгляда.

Ох, вы подумали, что я о горизонте и лазурной воде? Нет! Я о девушке, которая сидела, подобрав под себя ноги прямо на песке, игнорируя шезлонг, и увлеченно рисовала в блокноте. Белый купальник выделял изящный изгиб ее спины, тонкие бретельки подчеркивали хрупкие плечи. Ее попка в последнее время стала немного больше, и мне с трудом удавалось сдерживать себя, чтобы не приклеить к ней свою ладонь. Светлые длинные волосы, чуть волнистые после соленой тихоокеанской воды, развевались на ветру.

Я сглотнул, чувствуя привычный трепет в душе.

Она так прекрасна, и моя, и…

Что за чертов камикадзе остановился рядом с ней?