Розовая мечта - Людмила Григорьевна Бояджиева

Кажется, он подмигнул мне, и я помахала рукой, как машут вслед уходящему поезду — торопливо и растерянно.

— Чудесная у нас земля. Есть о чем тревожиться, за что бороться… Да, это не Аляска… — Арчил, сняв темные очки, озирал великолепную панораму морского простора, открывавшуюся с террасы крымской виллы. Дом располагался на высоком холме, пряча в зелени акаций и кипарисов покрытую новой светлой черепицей крышу. Больше ничего во внешнем виде виллы финские реставраторы не меняли. Очистили от многолетних наслоений белил каменные колонны полукруглого портика центральной террасы, подремонтировали ведущую от подъезда в парк двускатную лестницу, покрыли высококачественным красителем оттенка спелого персика выложенные крымским туфом стены.

— Ну, конечно же, окна, ставни, фонари, статуи из песчаника — это все новое. И вон там, где сейчас бассейн и зимний сад, снесены все сарайные пристройки. — Объяснил Эд. — Хоть эта дачка и принадлежала Совмину под видом легочного санатория, запущено все было до безобразия. Типичный совдеповский бардак…

— Ну, теперь-то, вроде, не плохо. Не говоря уже о внутреннем убранстве. Можно снимать фильм об итальянской мафии. — С укоризной заметил Арчил. — А не поторопился ли ты, друг? Крым, увы, не остров, как определил его для удобства своей антиутопии Аксенов. И пока не принадлежит нам.

Оглядывая морскую синь, с белыми барашками у берега и дымкой на горизонте, каменистые утесы, разогретые солнцем, карабкающиеся вверх низкорослые южные сосны, вдыхая запах лаванды, сиреневым ковром покрывающей лужайки, аромат ярких цветов, в изобилии разросшихся на клумбах, Арчил почувствовал неприятное беспокойство и жжение в груди. Уже потянувшись за сердечными каплями, он с удивлением понял, что приступ носит не медицинский характер. Будущего совладельца мира мучила зависть. Нет, не к Эдуарду, по жадности завладевшему крымской виллой, а к тем, кто когда-то называл эту землю своей, прикрываясь реалиями царской власти и привилегией помазанников божиих.

И еще, почему-то, Арчил до боли в груди, до спазмов в горле ненавидел тех, кто сумеет заполучить все это в недалеком будущем. Легко было прицениваться хозяйским оком к карте России, изучать прилагаемые к каждому региону характеристики и показатели «обороноспособности» — то есть степени усилий, необходимых для их завоевания. А вот так — над морской синевой, среди сосновых рощиц и зарослей лаванды, он всем своим существом ощущал бесценную красоту земли, у которой не может быть иного владельца, кроме Творца, взирающего с высоты…

— Что, не веришь в победу нашего дела? — Пригляделся Эд к побледневшему Арчилу. На переносице с изящной горбинкой проявились едва заметные ниточки швов. И в уголках губ, изменивших свой первоначальный горький излом на ироническую полуулыбку, что-то подтянулось, словно прихваченное невидимой нитью.

— Брось, Эд. Не время для психоанализа. Считай, что я сегодня не в духе.

— Прошлый раз ты выглядел повеселее… — Эд, одетый как простой американский турист — в бермуды цвета хаки и майку, подозрительно посмотрел на своего элегантного партнера.

В триллерах обычно так одевают героя, которому предстоит погибнуть от автоматной очереди — алые пятна крови эффектно смотрятся на светлом щегольски-небрежном костюме. И выражение лица Арчила было подобающим омраченное печалью дурных предчувствий. Эд догадывался о причине смены настроения Арчила. Приступы эйфории, как и следующие за ними периоды апатии или отчаяния, объяснялись приемом «допингов». Арчи не пользовался наркотиками — последние семь лет он прибегал к «энергетическим вливаниям» экстрасенсов. Начал он с Джуны, но потом перешел к более сильному «средству» — слепому, полубезумному отроку Кириллу, найденному сотрудниками его службы в глухой российской деревне. Никто из спецов Арчила не мог пока объяснить феномена — юродивый обладал телепатическими способностями и возможностью «заряжать» объекты «животным магнетизмом» (как говорили во времена Мессинга). И никому не было дано определить «дозировку» воздействия Кирилла на организм шефа.

— Кажется, мой мальчонка перестарался. — Сказал Арчил, щупая пульс. Шестьдесят ударов. С неделю я летал, как воздушный шар, не чувствуя веса, возраста, боли… Надо было прихватить его с собой, сейчас бы живо «подкачались».

— Мне достаточно коньяка, да и тебе не повредит. — Эд наполнил рюмки. — Надо взбодриться, тем более, как я вижу, наши пляжники уже на «канате».

Никто не посмотрел на часы. Если участники встречи, специально вывезенные из Москвы, приближались к месту переговоров, значит, стрелка находилась в районе одиннадцати. На личном пляже Эда, снабженном для подъема к вилле канатной дорогой, находилось все необходимое, чтобы принимавшие морские ванны люди могли привести себя в порядок и переодеться, при необходимости, к вечернему приему.

Утреннее «заседание» предполагало более свободную форму одежды. Когда Эд и Арчи вошли в кабинет, гости молча поднялись им навстречу.

— К черту церемонии! Чувствуйте себя как дома, друзья. — Эд поздоровался со всеми за руку и указал на сервированный напитками и фруктами столик. — Не стесняйтесь, мы же не на генеральной ассамблее ООН и не на заседании Верховной комиссии нашего Комитета. Поглядите на меня! — Он продемонстрировал пестрые бермуды. — Это значит, что здесь собрались друзья: Арчил, Эд и их ближайшие сподвижники, то есть главные участники представления собрались для того, чтобы поразвлечься — посплетничать, перемыть друг другу косточки, похвастаться, в конце концов… Ведь подробные отчеты о всех этапах операции мы и так имеем.

Таким образом, Эд дал понять, что данная встреча проводится по форме 7а, то есть почти полностью соответствует дружеским посиделкам обычных обывателей. В конце концов, и совладельцы мира, именуемые на официальных сборищах титулом Господин, имеют право немного расслабиться. Тем более, в приятной компании и абсолютно нейтральной обстановке.

Арчил, наблюдавший эту сцену со стороны (стоя у распахнутого окна, он дымил любимой сигарой), поздоровался с мужчинами и поцеловал протянутую дамой руку. Эд с удовлетворением отметил, что после этой процедуры тонус Арчи заметно поднялся.

— Какую форму для нашего шоу-отчета вы предлагаете, Эд? — Крупный шатен с кудрявой бородкой и стрижкой стиля «кубинец» налил себе минеральную воду. В его атлетической тяжеловатости было что-то от Сильвера Сталлоне эпохи «Рэмбо».

— Ах, дорогой! Солнце, море, красивые девушки, хорошее вино прекрасные декорации для подведения итогов невинных проказ. — Эд сморщил покрытый испариной короткий нос. — Право, вы излишне серьезны, дорогие мои… Если изволите, начну я. Будь добр, дружище, плесни мне «Хванчкару». — Сев на диван рядом с «кубинцем», Эд подмигнул гостье. — Леди, вы не в претензии, что я перехвачу ваш монолог?

Загорелая блондинка пожала плечами, бросив взгляд на Арчила. Пышная, отороченная простым деревенским кружевом, оборка её белого сарафана спустилась, открывая блестящие, как отполированная бронза, сильные плечи.

— Отлично. Беру верхнее «до», то есть начинаю прямо с высокой