Разведывательная деятельность офицеров российского Генерального штаба на восточных окраинах империи во второй половине XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова) - Сергей Эдуардович Зверев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Баяр! Видел ли ты, как хороша эта земля?! Отчего же не возьмет ее Ак-Падишах? Вас, русских, мы встретили бы с хлебом и солью. Добро пожаловать! Очень. Очень рады приезду настоящего русского! Нам не надо персиян! Идите вы к нам!
Я тепло благодарил этого видного богатыря-старика со смелым и умным лицом. Сказал, что рад видеть такое доброе отношение к русскому имени и передам все это Ярым-Падишаху (пол-царя, так зовут в Средней Азии полномочного губернатора или генерал-губернатора). Распростились со стариком, и он ускакал догонять своих спутников.
От канъюкмазов меня до половины дороги провожали Худай-оглы и двое всадников (один из них таифе Эймар). По прибытии в кочевье[таифе] Игдыр, я отпустил их домой с благодарностью за внимание, дав по 6 кран каждому. Они ускакали, громко прославляя приход русских людей к ним в гости.
Наш ранний приезд в аул был равносилен дневке. Игдырцы немедленно привезли сухой травы для наших лошадей и топливо для варки пищи. За все это они немедленно получили и деньги, не отказываясь, ибо доставка двро и сена нелегка в степи.
Аул агдырцев расположен в две линии (от Уч версты до 1½ вер. вглубь) за древним арыком, который здесь отстоит в 1½ с лишним версты от р. Гюргени. Лес – по ту сторону р. Гюргени (верстах в 3-х или 4-х). следовательно, надо съездить га реку в лес за дровами с риском[для] жизни. Наглядно убеждает расположение аулов в том, что туркмены истинные военные люди. Чтобы дойти до их кибиток, надо пересечь реку, для переходя недоступную благодаря глубокому обрывистому руслу, исключая нескольких мест (олунов); за рекой наступающий встретить древний вал (стену) и арык (ров). Арык имеет 10 сажень ширины по дну и над ним (к стороне реки) возвышается вал на 2–2½ сажени высоты, а к стороне степи – на 1½-2 сажени. По арыку свободно и совершенно укрыто могут передвигаться конные или пешие отряды обороняющегося. Таким образом, персияне, перейдя при наступлении где-либо реку, могут попасть в положение афганцев в сражении с нами при Таш-Кепри на р. Мургабе в 1885 г.[174] В стремительности нажима в бою и в инициативе действий со стороны туркмен и сомневаться невозможно. Наступать же на туркмен степью, переправившись у кр. Ак-кала, персияне не решатся, не имея с собою запаса воды, сена и всякого продовольствия, ибо туркмены отрежут их от реки, как только они продвинутся вглубь страны. В этом и заключается тайна независимости этого разбойничьего таифе туркмен от фактической зависимости персидских властей.
Я дал понять игдырцам, что персияне будут рады, если своими аломанами таифе Игдыр раздражит русских, ибо таифе, несомненно, погибнет, атакованное с двух сторон. Сказанное мною быстро передалось всем и произвело сильное впечатление на игдырцев. Старшины благодарили меня за совет и уверяли, что русскоподданных обижать и трогать не будут, если только у них будет доказательство, что они русские подданные, т. е. чтобы у них была бумага за печатью Ак-Падишаха. Как игдырцы, так и канъюкмазы рассказывали, что напали на Ягья-бека Таирова (из олуна Ax-кая) потому, что приняли его за перса, на которого он, армянин, похож лицом, а сопровождали его два настоящих персиянина и один нохурец[175] (азиатский еврей). Доказательство же, что они русскоподданные у них не было никаких. Но когда его (Таирова. – С.З.) признал один ходжа, то, не совсем доверяя словам ходжи, все-таки жизнь Таирову оставили и взяли с него 180 туманов выкупа.
«Ваших рай-я[176] мы не тронем, – говорили мне игдырцы, – если у них будет кигаз (бумага) за печатью Ак-Падишаха от пристава или другого русского начальства». Все-таки игдырцы рассказывали, что весной приезжал к Гюмбет-хоузу инглиз (полковник Стюарт). Пришел он от кр. Ак-кала лесами (по левому берегу р. Гюргени), но в степь перейти не осмелился. Много раздавал денег и подарков таифе Даз и Каджух (они кочуют по левому берегу р. Гюргени у Гюмбет-хоуза) и объявил им, что скоро придут сюда англичане и построят здесь большой город у Гюмбет-хоуза и в Ак-кале. Канъюкмазы и игдырцы отнеслись крайне недоброжелательно к его рассказам и прямо заявили, что позволят строить город только русским.
По словам игдырцев, в этом году бараны очень худы. Объясняют они это большим избытком влаги в почве, мешающей расти степным травам, настоящему корму, а вместо него степь густо покрылась муравой и даже грибами, которых игдырцы собирают, пекут и едят; и мы сделали тоже.
В истекший день всего прошли около 32 верст. Сделал все по уставу, и сам проверил ночью наряд. Туркмены вполне примирились с нашей строгой и бдительной охраной.
Утром 25/XI поднялись по обыкновению рано. Собралось чуть ли не все таифе нас провожать. Воспользовавшись этим, я объявил через переводчика, что прошу общего всех внимания. Когда все смолкло и насторожилось, я объявил, что слух о грабежах русскоподданных их племенем дошел до Ярым-Падишаха по жалобам ограбленных. Объявляю им всем, чтобы впредь не смели делать аломанов в нашу сторону, так как это раздражает и оскорбляет власть Ак-Падишаха, а последствия такими аломанами они могут навлечь на себя тяжелые и неотразимые. Выслушали внимательно и сдержанно заявили, что постараются удержать своевольников.
За ночлег расплатился щедро со всеми, но решительно отказался принимать подарки, но купил палас (6 туманов) и дал деньги за перемену слабой лошади у джигита (8 туманов); проводнику игдырцу Каймиу дал 14 кранов. В общем, ночлег обошелся мне в 178 кран, что при моем скромном бюджете сумма немалая. Тем не менее, все были довольны расплатой и простились мы самым дружелюбным образом и населением всего кочевья. Выступили с ночлега 25/XI 91 г. в 11h 15m yrpa.
В 3h 10m дня навстречу нам выехали до 100 всадников теифе Дееджи и Бегельня. Крайне радушно и доброжелательно приветствовали приезд «русского баяра». С нами вместе прибыли в аул в 3h 45m дня, причем обе таифе оспаривали честь принять меня в своих кибитках.
Отвели нам новые, прекрасно устроенные кибитки, причем моя была вся убрана коврами. Повторение радушия и гостеприимства, уже нам оказанного и раньше. Приготовили чай, принесли хлеб (простой и слоеный), сыр, масло
