Сподвижники Чернышевского - Ю. Куликов

Откуда он взялся? Лишь немногие заметили, как полчаса назад на площади остановился четырехместный почтовый экипаж. Из него вышли офицер и молодая дама. Следом за ними, кряхтя, вылез старик в картузе. Все трое скрылись в дверях трактира. Что же, дело обычное. Через Подольск пролегает большой почтовый тракт на Тулу, Орел, Курск и дальше — в южные губернии. А парень в красной рубахе? Еще на ходу спрыгнул он с экипажа и долго стоял в стороне, а во время шумной перепалки с князем подошел ближе и затерялся в толпе.

— Люди добрые, долго ли дадите себя морочить! Кому верите?

Теперь голос молодца звенел, как колокол. Люди плотнее сгрудились у крыльца.

— Нельзя верить дворянскому предводителю. Он ведь первый в уезде помещик! Не ждите добра и от посредников мировых, они те же баре и за бар стоять будут, как только земли межевать начнете. На государя тоже надеяться перестаньте. Гадкую волю дал он вам, кругом обобраны вы, помещикам в угоду…

Слушавшие жадно ловили каждое слово.

— Речи диковинные! — крикнул старик, поднимаясь по ступенькам. Теперь уж никто не тянул его вниз.

— Ну, а кто ж, по-твоему, эту межу должон проложить промеж барской да мужицкой землей, а?

— И прокладывать нечего! — ответил парень в красной рубахе. — Ваша земля… Вся ваша! Нет у помещиков прав на землю никаких, понятно вам?

— Самая правда, — вмешался чернобородый, — ничья земля, земля божья! Кто ее пашет, под тем и быть ей, покуда пашет… Верно говорю?

Шум нарастал.

— А что насчет силы тут толковали, — продолжал молодец, сходя с крыльца, — так вздор все это! Сила вся в народе! Сколько их, помещиков да чиновников? Тысячи. А народ — это миллионы! Разве может кто народ одолеть, когда он разом дружно станет за правду?

Парень остановился. Вокруг него тотчас образовалось кольцо.

— А за правду стоять надо! — воскликнул он, поворачиваясь кругом. — Стоять крепко! Слыхали про Антона Петрова?

— Кто таков этот Антон, сказывай!

— Не здесь об этом говорить. Разве подальше отойдем…

Четверть часа спустя на пустыре за городом шла горячая беседа. Парень с жаром объяснял крестьянам: земля принадлежит им, управлять ею должна община, мир; верить в царя, надеяться на мировых посредников — гиблое дело. Он рассказал им о подвиге Антона Петрова из села Бездна Казанской губернии.

Разговор захватил юношу целиком. Наконец-то он стал лицом к лицу с сельским людом! В суровых бородатых лицах читал он негодование и видел доверие к себе. Легко и просто было ему с этими тружениками земли. А те засыпали его вопросами.

— А сам-то, сам-то кто таков будешь? — допытывался тот же старик.

Парень расхохотался.

— Спохватился, дедуся! Да зачем знать-то тебе? Человек я… такой вот, как ты, как все… — И вдруг, нахмурившись, заговорил резко, отрывисто: — За правду стою! Не могу видеть, как баре народ грабят! Вот и вы стойте за правду, как Разин Степан стоял, как стоял Пугачев, как Петров Антон сложил свою голову. Да и как не стоять? К примеру, дворовых людей возьмем. Ну что им делать без земли?

— Сами добудем ее… землю, — послышался хриплый возглас. В круг вступил худощавый человек лет тридцати, по виду дворовый.

— Ну, а как думаешь добывать ее? — прищурился агитатор.

— А это на что? — и дворовый протянул вперед жилистые руки с узловатыми пальцами. — У помещика заберем, ведь не один я… Правду ты сказал, у нас сила!

— Эх, воин! — усмехнулся кто-то из толпы. — А против войска царского с чем пойдешь, с вилами?

— И то верно, — подхватил парень, — с вилами да с дубиной войска не осилишь. Правда, войско тоже из мужиков набирают, да только и нам сплоховать нельзя. Без оружия воевать пустое дело. А оно в городах. Вот и выходит, что крестьянам надо друзей в городах искать. А они есть там, их друзья. Не одни баре да слуги царские в городах. Вот и смекайте…

— А я ищу вас, господин Заичневский, — раздался вдруг насмешливый голос.

Юноша обернулся и увидел офицера, своего дорожного спутника.

— Вы, кажется, увлеклись, мой дорогой, — цедил он, злорадно улыбаясь, — а ведь экипаж ждет.

Словно кумач рубахи бросился в лицо проезжему молодцу. Казалось, он был готов кинуться на пришельца. Сдержался.

— Благодарю, господин… Шереншпигель.

— Шеренвальд! — резко поправил офицер и, круто повернувшись, зашагал по дороге.

А юноша снова обратился к своим бородатым друзьям.

— Поклон вам, люди добрые! Готовьтесь стать за правду.

Потом очень тихо добавил:

— Только остерегайтесь бунтовать, покуда нет еще меж вами приготовленности, покудова согласия полного по всем деревням не будет да силой не запасетесь. Памятуйте, о чем толковали сегодня. Может, еще доведется свидеться. Не поминайте лихом.

И, взмахнув рукой, зашагал вслед за офицером к городу, где ожидал его почтовый экипаж. На пригорке остановился, оглянувшись на крестьян. Те оживленно толковали о чем-то между собой. А еще через полчаса дорожная пыль заслонила от глаз путника город Подольск.

На третьи сутки до родного Орла оставалось еще добрых сто верст и несметное количество ухабов. Студенту Московского университета Петру Григорьевичу Заичневскому не терпелось. Он спешил домой на летние каникулы. Хотелось скорее обнять родных, пожать руки друзьям, посмотреть, что делается в эти полные тревоги дни в губернии и особенно в деревнях.

Шел 1861 год. Весной, вскоре после объявления «воли», почувствовалось приближение грозы. Ощущал ее и Заичневский. Ехал он в родные места полный радости и ожидания, жадно оглядывал каждый лесок, каждую деревеньку. Вдоль дороги буйно зеленели майские хлеба на крестьянских пашнях. Рядом с ними расстилались темные массивы запоздалой пахоты. Это помещичьи земли. Да, тульские и орловские землевладельцы не ждут нынче доброго урожая. Даже поздние посевы дались им нелегко. Поговаривают, что кое-где крестьян выгоняли на барщину при помощи войск. А что творится в Тамбовской и Казанской губерниях! Если так пойдет дальше, петербургскому тирану не усидеть на троне и года. При одной этой мысли» Заичневскому становилось весело. Радовала и недавняя беседа в Подольске. Первый опыт! Нет, не так уж трудно объяснить крестьянину, что конец терпению настал и что пора всем вместе выйти на «доброе дело». Надо только, чтобы смелые люди дружно принялись за работу.

Конечно, предстоит борьба, и еще какая! Враг силен, в его руках власть, оружие, деньги, опыт и преданные престолу слуги. Взять хотя бы Шеренвальда. Сейчас он сидит впереди и дремлет. Его отвратительный затылок мозолит глаза всю дорогу. Еще в Москве непрошеный попутчик приставал с расспросами, а после Подольска вдруг затеял политический спор. Заичневский не сдержался и выпалил все, что накипело на душе.