Кровь и золото - Энн Райс

И вновь я увидел иконы, тускло освещенные коридоры монастыря, а потом – падающий снег, двух лошадей и Амадео с отцом. Амадео держал в руках икону, монахи бежали рядом, объясняя, что ее нужно повесить на дерево, что татары сочтут ее чудом. Амадео, несмотря на возраст и совсем детскую внешность, оказался отважным всадником и с непокрытой головой дерзко пробивался сквозь снег и ветер – не зря князь Михаил выбрал его в пару отцу и послал обоих с важным поручением.

«Итак, ты поехал навстречу гибели. Отвернись и забудь. Теперь ты знаешь все. Посмотри на чудесную картину на стене, Амадео. Взгляни, какие богатства я тебе подарил. Узри славу и добродетель, кроющиеся в красоте, – они разнообразны и многолики».

Я отпустил его.

Амадео обратил взор на картину.

– Пей, – снова приказал я, прижав горло к его губам.

Но он не нуждался в наставлениях, ибо знал все тайны Крови, и вновь прильнул к моей плоти.

Сколько раз передавали мы друг другу кровь? Не помню. Знаю лишь, что никогда прежде я не исполнял сей ритуал от начала до конца, не считая ночи в роще друидов, а потому предпочел не полагаться на случай. При всем желании я не мог бы создать вампира сильнее.

Пока он пил, я раскрывал ему свои тайны, преподавал уроки, объяснил, какие таланты он со временем приобретет. Я поведал ему о давней любви к Пандоре, рассказал о Зенобии, об Авикусе, о Маэле. Я открыл ему все. Кроме последней тайны.

Хвала богам, я сохранил ее!

Все кончилось задолго до наступления утра. Его кожа чудесным образом побелела, а темные глаза засияли новым светом. Я провел пальцами по каштановым волосам. Он опять улыбнулся искушенной улыбкой, излучавшей спокойное торжество.

– Все позади, Мастер, – сказал он, словно обращался к ребенку.

Мы вместе вернулись в спальню, где он облачился в нарядный бархатный костюм, и отправились на охоту.

Я научил его, как подыскивать жертвы, как пользоваться Мысленным даром, чтобы постичь степень их вины. Я был рядом, пока его тело расставалось с жизнью, обретая бессмертие.

Оказалось, что сила Амадео попросту огромна: он выдержал каждое испытание, и я не сомневался, что совсем скоро он обретет и Заоблачный дар. Он не только мог читать в душах смертных, но и с успехом завораживал их, полностью подчиняя своей воле.

Естественно, что его мысли отныне были для меня закрыты, – с этим изменением в наших отношениях я смирился с трудом. С Пандорой в свое время случилось то же самое, но я надеялся, что мы с Амадео избежим подобной участи.

Мне пришлось объяснить, что теперь я смогу угадывать его настроение только по выражению лица, жестам и взгляду скрытных, неуловимо жестоких карих глаз.

Разумеется, внешне он стал еще прекраснее.

Покончив с разъяснениями, я отвел его в свой тайный склеп – в золоченую комнату с двумя каменными саркофагами – и показал, где следует спать днем.

Он не испугался. Воистину ничто не внушало ему страха.

– Что стало с твоими грезами, Амадео? – спросил я, сжимая его в объятиях. – Что стало с монахами и далеким стеклянным городом?

– Мастер, я достиг рая, – отвечал он. – Вся краса Венеции была лишь прелюдией Темного Ритуала.

И тогда я в тысячный, наверное, раз подарил ему Поцелуй Крови. Он принял ласку и с улыбкой отстранился.

– Совсем по-другому.

– Сладко или горько? – спросил я.

– Сладко как никогда, ведь ты исполнил все желания моей души. И больше не тянешь меня за собой на кровавой ниточке.

– Амадео, любимый, – прошептал я, крепче прижимая его к себе.

Мне казалось, все тяжелые минувшие века я провел в ожидании именно этой минуты. Мне вспомнились осколки былого, обрывки мечтаний и снов. Только Амадео настоящий! И Амадео со мной!

И мы легли спать – каждый в своем саркофаге. Закрывая глаза, я боялся только одного: что блаженство не продлится долго.

Глава 22

Несколько следующих месяцев пролетели в наслаждении свободой и удовольствиями, о которых я прежде и не помышлял. Амадео стал великолепным спутником и учеником, а я нежно, но настойчиво заставлял его усваивать все необходимые знания: с одной стороны, право и государственное устройство, историю и философию, а с другой – секреты вампирского существования. Последние он воспринимал с радостным энтузиазмом, превосходившим все ожидания.

Я думал, что он по молодости захочет попробовать невинной крови. Однако, после того как я объяснил, что чувство вины разъедает сердце, он, к моему удивлению и радости, неизменно охотился только на преступников, не омрачая свою душу.

Он с удовольствием выслушивал мои указания относительно поведения в обществе смертных, и вскоре был готов вновь встретиться со своими прежними друзьями. Он мастерски обманывал мальчиков, а те чувствовали, что Амадео изменился, но не знали и не могли знать, в чем именно, и не осмеливались спросить, дабы не обнаружить своих сомнений и тем не нарушить мир, неизменно царивший в нашем дивном доме.

Даже Риккардо, старший из подмастерьев, ни о чем не подозревал: он считал Мастера великим магом, который с помощью волшебства спас жизнь всеми любимому Амадео.

Но впереди нас ожидала встреча с прекрасной Бьянкой, которую мы не видели с ночи, когда заболел Амадео, и я понимал, что моему ученику предстоит серьезнейшая проверка.

Что она подумает о неправдоподобно быстром выздоровлении Амадео после стычки с лордом Гарлеком? Что придет ей в голову при виде его светящейся кожи и мерцающих волос? А что решит он, заглянув ей в глаза?

Для меня не было секретом, что Амадео обожал Бьянку и дорожил ею не меньше, чем я. Мы должны были с ней повидаться. Мы и так слишком долго откладывали.

И вот наконец в один прекрасный вечер мы, поохотившись, чтобы наши тела казались теплее, отправились к ней с визитом.

Едва мы подошли к дому Бьянки, я заметил, что Амадео расстроен. Как выяснилось, ему очень хотелось рассказать ей обо всем, что произошло, но он знал, что это невозможно, и потому переживал. Только тогда я осознал, как сложно ему таиться и как он молод и даже слаб, невзирая на всю свою вампирскую мощь.

Оказалось, что состояние души Амадео – куда более важный повод для волнений, чем подозрения Бьянки, ибо она выразила только радость по поводу его выздоровления.

Вместе они казались братом и сестрой, и, вспомнив о вырванной у него клятве, я пожалел, что не могу отвести его в сторону и напомнить о ней. Но мы стояли в гостиной среди других гостей, вокруг играла музыка и лилась беседа.

– Пройдемте в спальню, – предложила она. Ее очаровательное овальное личико сияло от счастья. – Я так рада вас видеть. Почему вы не пришли раньше? Конечно, вся Венеция уже знает, что Амадео здоров, а лорд Гарлек вернулся домой. Раз уж вы не могли прийти, то хотя бы написали!