Страсти по Марии - Жюльетта Бенцони

– Возможно, вы правы, – ответила Мария высокомерно. – Но это меня он позвал с собой! Он меня действительно любил. И я единственная, кто может этим похвалиться…

– Вы также единственная женщина, которую я ненавижу. Из-за того, что временами невозможно было ему помешать говорить о вас. Однако меня он тоже любил. И превосходно умел это доказать…

Мария увидела в углу комнаты деревянное кресло и опустилась в него.

– Оставим это!.. Но я не понимаю, что вас вынудило вызвать меня сюда. Хотели рассказать вот эту историю? Достаточно было бы и письма! Так что скажите мне теперь, где он, и позвольте мне отдохнуть. Ваша откровенность утомляет меня много больше путешествия, а поскольку лорд Холланд не придет…

– Но он придет! Завтра утром непременно!

– Не знаю, чего вы хотите, только я вам не верю. Король казнен, а ваш бог теперь, надеюсь, далеко отсюда!

– Он в башне! А завтра будет там, на площади, потому что эшафот воздвигают для него! Завтра он умрет на наших глазах, вот почему я вас сюда позвала!

Удар был таким неожиданным и сильным, что Марии показалось, что она сходит с ума. Оттолкнув Элен, она бросилась к окну и распахнула его настежь. Наступила ночь, но плотники продолжали свою работу при свете фонарей, и стук их молотков разрывал сердце Марии.

– За что его казнят? Он же ненавидел короля.

– Верно, одно время он был даже любовником королевы. Она ему покровительствовала, но от проигрыша не спасает даже ставка на всех. Генриетта-Мария выслана во Францию, Генрих дал денег на нужды революции, желая спасти свое богатство, но не порвал со сторонниками Карла I на тот случай, если…

– ..если колесо Фортуны повернется вспять?

– За это он и умрет на ваших глазах, в двух шагах от вас…

– Нет! – крикнула Мария. – Я не дам этому свершиться! Я немедленно ухожу!

– Об этом не может быть речи!

Опередив ее, Элен отпрянула назад и закрыла дверь своей спиной, в руке у нее появился пистолет.

– Вы остаетесь здесь, или я вас убью! И не рассчитывайте на помощь своего верного Перана, он заперт по моему распоряжению. И на Хиггинса, это мой человек. Садитесь и не двигайтесь!

Мария повиновалась, чувствуя по яростному возбуждению Элен, что у нее нет другого выхода. Та, продолжая держать пистолет, заняла место напротив. На столе, стоявшем между ними, стояла кружка с пивом, лежал хлеб и копченая сельдь.

– Можете поесть, вам нужно набраться сил. Иначе, когда закончится ночь, я не буду знать, отчего вы упадете в обморок – от голода или от ужаса.

Герцогиня съела немного хлеба и сделала глоток из кружки. Положив голову на спинку кресла, она прикрыла глаза, выжидая, когда Элен последует ее примеру и ей удастся воспользоваться ситуацией. Но не рассчитала своих сил – сон незаметно сморил ее.

Когда Элен, потормошив, разбудила ее, было уже светло и с площади доносился гул толпы.

– Мне говорили, что вы хорошо спите, а я-то думала, что это лишь разговоры. Теперь идемте! Нужно торопиться.

– Вы хотите, чтобы мы пошли туда? Толпа затопчет нас!

– Толпа не настолько плотная, как может показаться. Для всех этих людей осужденный всего лишь пособник. Я хочу, чтобы мы оказались как можно ближе, чтобы он смог увидеть нас вместе, как это было прежде! А знаете, вы сейчас не так красивы, как прежде! – с мрачным удовлетворением добавила она.

Силе приходится уступать. Чувствуя под ребрами пистолет, Мария спустилась по лестнице, прошла через опустевшую гостиницу – все были на улице. Она увидела Хиггинса, который, не удостоив ее взглядом, расчистил для нее проход прямо к приставной лестнице, ведущей на эшафот. Где-то вдалеке послышался барабанный бой. Дождя больше не было, холодный ветер гонял над городом тучи. Толпа, окружавшая двух женщин, безмолвствовала, но в этой тишине было нечто угрожающее. Несмотря на теплый плащ, Мария дрожала от охватившего ее ужаса и холода. Ее взгляд был прикован к палачу, облаченному во все красное вплоть до колпака на голове, прибавлявшего ему росту, к его топору на длинной рукояти, о которую тот опирался обеими руками, к забрызганному уже подсохшей кровью фартуку. Барабанный бой раздавался совсем рядом, заглушая тяжелую поступь солдат в железных кирасах и шлемах. Наконец Мария увидела Генриха.

Одетый в черную перепачканную замшу, в белой с отложным воротом сорочке, со связанными за спиной руками он шел спокойным шагом, с непроницаемым лицом, высоко подняв голову. Потрясенная Мария видела его ставшие белыми волосы, странным образом молодившие его испещренное незнакомыми ей морщинами лицо. И ни одного священника. Он шел один, в сопровождении лишь этих железных людей, изогнув губы в презрительной усмешке.

По ступеням он поднялся твердой поступью и какое-то время стоял неподвижно, пока палач снимал с него куртку, рвал ворот рубашки и срезал с плеч волосы. И тут Элен крикнула по-французски:

– Посмотри, милорд Холланд! Я привезла тебе твою герцогиню!

Ясный взор, которым он скользил по толпе, упал на двух женщин, на Элен, высившуюся статуей возмездия, и на съежившуюся, заплаканную Марию. Она ожидала, что он вздрогнет или хотя бы изменится в лице, может, улыбнется, но у приговоренного даже не потеплели глаза. Они оставались холодными, как и дующий над ними ветер. И лишь когда палач дотронулся до него рукой, чтобы тот стал на колени, он дернул плечом. Мгновение спустя пала его голова, а Мария рухнула на колени и закрыла лицо руками, зашедшись в рыданиях.

Это и спасло Марию от пули: в следующую секунду Элен нажала на курок пистолета, раздался выстрел. Даже если бы она и осталась жива после этого выстрела, раненная, она бы не уцелела под натиском толпы.

Сколько времени оставалась она там? Этого она не знала. Минуту, час, столетие?.. А затем две крепких руки взяли ее под руки и заставили подняться с земли. Ее потащили прочь, а у нее не было сил сопротивляться. Она даже не оглянулась на того, кто пришел на помощь. Ее глаза заливали слезы.

Лишь в гостинице, оказавшись в кресле возле огня, она узнала Жоффруа де Лэга. Склонившись над Марией с платком в руке, он осторожно вытирал ее лицо. Затем поднес к ее дрожавшим губам стаканчик:

– Пейте, это придаст вам сил.

Ром обжег горло Марии, но согрел и вернул ее к жизни.

– Как вы здесь оказались?

– Сначала мне помогла ваша дочь, затем пришедший за вами мужчина. Между угрозой ареста и золотом он выбрал последнее, и я прибыл в «Золотой лев» до вас. Как только вы придете в себя, мы уедем. Ваш Перан, которого держали взаперти в погребе, уже во дворе при лошадях. Как вы чувствуете себя, вам лучше?

– Думаю, что да. Элен, та женщина, что…

– Покончила с собой. Ударом кинжала в сердце. Выпейте еще немного – на улице очень холодно.