Загадка миллиардера Брынцалова - Лилия Беляева

— Ну что ж, бужу ждать, — смирилась и на этот раз. Хотя бы потому, что любую женщину всегда сложно понять. Тем более что она и сама подчас себя плохо понимает… Мужчины — и это общепризнанно — куда как проще, прямолинейнее по своему внутреннему устройству…

А «Москвичка» все еще висела а воздухе, сотрудники редакции все еще не сыскали надежного спонсора и работали, считай, все на том же неистребимом женском энтузиазме, давая своим верным читательницам массу деловых советов, вроде: «Если из старого мехового пальто получается только жилет — также не стоит огорчаться. Посадите его на легкую подкладку и носите как хотите, например, на работе, если там прохладно». Такие вот дела…

И уже ушел на другую работу Николай Г., бывший помощник пресс-секретаря, один из тех, которые помогали В.А. Брынцалову проводить предвыборную кампанию, когда Владимир Алексеевич баллотировался в президенты.

И было бы вполне естественно, если бы Николай остался с обидой в сердце… Никто же не хочет, чтобы его разлюбливали, чтобы — «вот бог, вот порог»… Мне почему-то понятнее было бы, если бы Николай «понес» своего недавнего шефа… Женская у меня логика, так сказать… И потому в последнем с ним разговоре не таила про себя никаких резких вопросов.

— Не жалеете, что нанялись работать на Брынцалова?

— Не жалею, очень доволен. Мне нравилось общаться с людьми. А людей приходило в предвыборную кампанию очень много, очень интересных людей, разных по характеру. Это мне доставляло огромное удовольствие: объяснять, помогать, даже просто сочувствовать. Они приходили со своими мыслями, предложениями, хотели сотрудничать с Владимиром Алексеевичем.

Присылали письма. Среди этих писем много было наивных, со всякого рода просьбами подарит машину, квартиру, дачу, мотоцикл… Но были и достойные серьезного анализа. Если хотите, я могу показать вам эти письма. Они уже не нужны…

— Хочу. Это интересно.

(Потом мы сходим с Николаем в красиво, добротно отделанный дом на территории «Ферейна», где сыщем на дне шкафа стопки с письмами, и я смогу их прочесть и окунусь в атмосферу «предвыборной гонки», в атмосферу раскрепощенных желаний многих бедствующих людишек, которые почему-то решат, что самое время заставить миллиардера раскошелиться.)

— Николай, никак не могу поверить, что совсем недавно Брынцалов был общительный, принимал в сякого рода «ходоков», удовлетворял чьи-то просьбы, вообще вел себя доброжелательно.

— Тем не менее это было так. Тогда он верил, что нужен России, ее народу. Но с его невоспитанностью… Да, это так, это не изживается легко, просто. Скажу больше — богатство, по-моему наблюдению, провоцирует человека на бесцеремонные поступки. Ему все дозволено. Человек, который богат, считает, что может все. Может себе позволить в присутствии женщины выразиться нецензурным словом, может даже на телевидении, в интервью, сказать такое, что все покраснеют. Вот эта вседозволенность его — она как раз и испортила, мне кажется, его имидж.

— Объяснить ему это, остановить… можно было?

— Знаете, он человек очень самолюбивый, он не любит, когда его учат.

— Выходит, я ему одна сказала то, что думали многие?

— Вы — очень смелый человек. Я бы, скажем, не отважился.

Между прочим, и Николай пытался помочь мне встретиться с женой Брынцалова. Но тоже ничего не вышло.

Так что самый момент спросить его:

— А вы-то сами общаетесь с Натальей Геннадиевной? Находите с ней общий язык? Вернее, находили?

— Знаете, в некоторых случаях я даже сочувствовал ей. Я был у нее несколько раз дома, и она была в таком заплаканном состоянии, и мне хотелось ее пожалеть. Она все говорила: «Какие у вас добрые глаза!» И мне хотелось как-то по-доброму к ней отнестись, чтобы как-то, ну, просто пожалеть человека, сказать ей хорошие, теплые слова. Может, и ей чего-то не хватает…

— Может, она одинокая очень?

— Может. Может, ей не хватает взаимопонимания от Владимира Алексеевича, хочется больше нежности, доброты, тепла. Может, ей не хватает чисто человеческих отношений, теплых, дружеских таких, чтобы он ее понимал, и она его понимала, чтобы в трудную минуту он ее мог выслушать и сделать так, как она хочет. Я думаю, этого нет в их семье. Когда я с ней общался, были случаи, когда просто приходилось ее жалеть. А иногда были случаи противоположные, когда она была не в настроении, могла резко сказать: «Вы не так делаете! Чтобы в дальнейшем так больше не поступали!»

— Насчет чего, например?

— Ну, например, когда я пришел с журналистами. Они хотели взят интервью у Владимира Алексеевича. Кстати, он их сам пригласил. Они принялись снимать его, когда он раздевался для массажа. То есть полуголым, в трусах. Наталья Геннадиевна была возмущена, она протестовала, чтобы они не снимали его в таком виде. А Владимир Алексеевич отнесся к этому по-своему: мол, подумаешь, какое дело, пусть снимают, как хотят. Я оказался между двух огней. Или быть заодно с Натальей Геннадиевной и закрыть камеру рукой, или не мешать Владимиру Алексеевичу и тележурналистам. Как быть? Что лучше? Наталья Геннадиевна потом меня отчитала за это, что не был с ней заодно. Возможно, она и права, но… Или второй случай, когда я привел к ней журналистов, а она рассердилась, мол, без согласования с ней… Хотя я ей звонил по телефону, и она свое согласие дала… Что поделаешь? Человек настроения… Когда доброжелательно встречает, а иногда как будто не замечает. Не только меня, разумеется…

— Если это все кому-то не по вкусу — может уходить, но не «выступать»?

— Разумеется. Не ты платишь — тебе. Обычные капиталистические отношения. Но нам они, конечно, еще в диковинку.

Что же получается? Зачем далеко ходить за ответом, почему Владимир Алексеевич пренебрегает нынче прессой, самой Величественной, Вездесущей четвертой, а возможно, и первой властью? Все очень просто — не оправдали доверия, надоели все эти бессчетные журналисты, опротивели?

Выходит, я попала в самое неподходяще время. Вполне возможно, и Наталья Геннадиевна в том же состоянии — не хочет больше отвечать ни на какие журналистские вопросы?.. Мол, толку-то!

— Вот если бы раньше вы пришли! — уверяют меня в отделе рекламы. — К тому же, посмотрите, с какими вопросами обращаются к жене Владимира Алексеевича из этих новых, лощеных журналистов…

Взяла в руки листок, отпечатанный на компьютере, прочла:

«1. Удовлетворяет ли вас сексуально ваш муж?

2. Какой секс вы предпочитаете, не пренебрегаете ли оральным?

3. В какое время суток вы испытываете наиболее сильное сексуальное влечение к мужу или какому-нибудь другому мужчине?..»

— Ну как? — спросили меня в отделе рекламы. — Вы бы после этого побежали в объятия журналистов?