Напряжение растет - Владимир Ильин

Через час такого движения Федор признался, что больше идти не может. Дождь кончился, над головой разошлись тучи, демонстрируя вечернее небо уже с первыми искорками самых ярких звезд. Холод никуда не ушел, дыхание сопровождалось облачками пара. Ткань, пропитавшись водой, слегка хрустела от мороза. Приходилось прятать ладони в карманы и рукава.

— Еще немного продержишься? — попросил его Артем, с тоской глядя по направлению движения тропы.

— Продержится, — ответил я за брата и взял его на руки.

Холод, сковавший землю и опавшую траву, позволил ускорить путь, а отпечатки подошвы Артема проступали особенно четко. К следующей просеке удалось выйти через семь минут.

— Все, можно разводить костер, — вымотано произнес наш поводырь, чуть ли не падая на землю. — Придется со спиртом ражигать, весь хворост вымок.

— Я пройдусь, — предупредил товарищей, вповалку садившихся на землю, устроил Федора рядом со Светой и направился к левому ответвлению лабиринта.

Совсем скоро путь разделился на два, заставив всерьез подумать над дальнейшим решением. Ветка дороги слева привлекала округлым расширением вроде полянки — судя по следам от гусениц, техника тут разворачивалась по широкому кругу. Так что можно было присмотреть это место под привал с ночевкой. А вот справа отчетливо слышалось тявканье. Шагнув вправо, замер, а затем все же вернулся обратно. Будет нечестно забрать загадку себе целиком.

— Там щенки, возможно, — сообщил я отдыхающим ребятам.

Те устали настолько, что даже не сдвинулись за все это время. Разве что Артем рукой придвигал к себе тоненькие ветки, выуживая их из под опавшей листвы. А от сообщения встрепенулся один лишь Федор.

— Откуда тут щенки, — отмахнулся Паша. — Тут танком все прошли несколько раз. Все звери давно сбежали.

— А тех, кто не сбежал, выловили. — Меланхолично согласился Артем.

— Вот и я думаю. А может, и не щенки вовсе?

Через какое-то время понимание пробилось сквозь усталость.

— Задание? — Предположила Света.

— Еда? — Разгорелись глаза Артема.

— Одежда? — Вздрогнул Паша зябко.

Света уже поднялась и перехватила Пашину дощечку — не как трость, но как оружие.

— Волки, — с испугом произнес Федор, глядя в том направлении, откуда я пришел.

— Не бойся, не обидим мы их, — поднял я Федора и посадил на шею.

Тут, в просеке, такой способ движения был возможен — ветви даже тех деревьев, что с самого краю, срезаны тяжелой техникой до самого верха, ничто не будет цеплять.

После поворота просека вильнула еще один раз, но, ориентируясь на жалобное тявканье, мы выбрали верный рукав и через десяток минут стояли возле деревянного частокола из неотесанных жердей в три метра высотой, закрывавших круглую площадку в два десятка метров диаметром. Меж жердей было достаточно пространства, чтобы разглядеть высокий столб под десять метров с синим пластиковым контейнером на вершине. А еще — пять грязно-серых тощих волков, жмущихся друг к другу у самого столба, дрожа от холода и голода и жалобно потявкивая.

Дождь и мороз не прошли для них даром — никакого навеса на площадке не было, не говоря о загоне или будке.

— Варварство, — зло прошипел я, сильно дернув ограду.

— Пять — это много, — философски отметил рядом Артем.

Пригляделся к жердям — те оказались перевязаны бечевкой, скрученной достаточно надежно, чтобы не поддаться от удара, но оснащенной вполне простым узлом, распускающимся от небольшого усилия. Только вот дождь и холод слегка усложнили этот процесс.

— Максим, ты чего делаешь? — Спохватился Паша, когда я снял первый узел.

— Выпускаю волков, — глухо отозвался я, костеря про себя организаторов.

— Максим, это волки, — мягко произнес Артем, встав рядом. — Очень и очень голодные волки.

— Они тут помрут, если не выпустить.

— Видишь ли, тут есть один нюанс… — Нервно подбирал он слова, когда я развязывал нижние крепления.

— Ничто не может встать между мной и хорошим делом! — Категорично подытожил, не желая слушать возражения, и резко дернул жердь, открывая дорогу и отходя в сторону.

Волки, подтверждая свой ум, тут же серыми молниями ринулись в прореху, не задерживаясь ни на секунду, и скрылись за ближайшим краем леса, с треском врезавшись в переплетение ветвей. Только ветром обдало, и будто не было их никогда.

— А кого они будут есть? — Шепнула позади Света.

— Ну-у… — Растерялся я.

— Других зверей в лесу нет.

— Хм…

— Других участников?

— Тогда мы спасем и их! И это будет уже второе хорошее дело, вот. — Смутился я.

Рядом звонко хлопнул открытой ладонью по лицу Артем.

— А если бы они напали на нас?! — В легкой панике спросил Паша. — А если они вернутся?!

— Но ведь не напали, — смущенно почесал я затылок.

— Как ты вообще дожил до четырнадцати лет?!

— Мне тринадцать, — поправил я его.

— Вот! И имеешь все шансы не дожить!

— Да хватит вам паниковать. Вот, теперь у нас место для ночевки есть, даже с забором.

— Я не буду ночевать там, где спали волки! — Категорично заявил Артем.

— Тогда у нас есть отличный забор для розжига костра!

— А плот из чего делать будем?

— Найдем уж из чего, — буркнул я, ощущая тень вины.

Может быть, надо было пройти мимо. Только не чувствовал я в этих зверях ненависти и злости. Обида — та была. Словно и не дикие вовсе.

Да и не те в лесу люди, чтобы им бояться волка.

— Контейнер, — подсказал Федор, запрокинув голову вверх.

То, из-за чего все затевалось, по-прежнему венчало столб.

— Король деревьев, ваш выход, — обратился я к Артему.

Тот фыркнул, но на столб залез довольно сноровисто, подцепив за лямку и скользнув по гладкой поверхности обратно.

Чуть позже, на огне костра, устроенного на обнаруженной мной ранее поляне, кипел котелок с водой на треноге, а в другом котелке подходила каша с тушенкой.

Все это богатство оказалось внутри контейнера — вместе с набором ложек, слегка туповатым ножом, кружками и двумя пятилитровыми канистрами воды. Открывалки не было, но справились и так.

Вокруг будущего пиршества обеспокоенно ходил Паша, то и дело помешивая кашу и пробуя на готовность.

По другую сторону костра осторожно распарывал ткань контейнера по шву Артем. Доставшееся нам было решено нести на руках, а контейнер использовать как подложку для плота — материал герметичен, судя по тому, как пережил дождь.

Слева Света неторопливо ворошила угли в костре и время от времени подкладывала жердочки — от влаги в дереве огонь потрескивал и некоторое время дымил.