Спальня, в которой ты, он и я - Эмма Марс

Незнакомец с предельной осторожностью взял меня за руку и деликатно подвел к постели, которая тоже была застелена черным бельем, своего рода шелковый катафалк. Он не спеша уложил меня лицом вверх.

Странное дело, как только я легла на постель, откуда-то с потолка раздалась музыка, пролившаяся на нас многозвучным дождем, мало-помалу становясь все громче и громче.

Эта мелодия была мне незнакома, однако не могу не отметить, что она удивительным образом соответствовала обстановке: протяжное пение, монотонное, завораживающее. Мотив строился в пределах одной октавы, простой, но волшебно-чарующий женский голос выводил слова на непонятном мне языке. Что-то вроде григорианских культовых песнопений. Слова ничего не значили, поэтому оставалось только пуститься по волнам мелодии, поддавшись очарованию голоса, до самой кульминационной точки.

Мужчина тем временем снимал с меня одну за другой все детали наряда – в этот вечер я была одета довольно скромно, – а затем продолжил плавными движениями рисовать на моем обнаженном теле линии кожаными ремешками плети. Судя по его точным и выверенным жестам, я могла догадаться, что он сдерживает силу своих хорошо развитых мышц.

– Мелодия называется «Forever without end», – любезно сообщил мужчина тихим голосом.

Именно это внушала мне его плетка, которая, как оказалось, была детально знакома с расположением моих самых чувствительных эрогенных зон. Она безошибочно определяла лучшие и задерживалась там, где в ответ на ее нежные прикосновения зарождалась трепетная волна. Кожа у основания шеи с удовольствием приняла эти ласки. И плечи отдались с благодарностью, непрерывно подрагивая, даже легкие болевые ощущения не помешали наслаждению. Небольшой участок кожи, не имеющий названия, между ухом и затылком, демонстрировал удовлетворение и отраду. Что уж там говорить про груди, живот и внутреннюю поверхность бедер, которые, дрожа от восторга, раздвигались все шире при каждом прикосновении, как будто с любопытством ожидали продолжения истории, которую в первый раз слышали.

Все мое тело напряглось, нетерпеливо надеясь узнать больше – или почувствовать? Больше? Сильнее?

– Как мне нравится, – с томным вздохом прошептала я, сама не понимая, о чем говорю: о музыке или ласках.

Внезапное вторжение наконечника кожаной палки мне во влагалище вырвало из горла отчаянный крик. Мужчина растирал мою вульву ритмичными движениями, не сильно, но достаточно, чтобы сделать больно. Выгнув спину и выпятив вперед чресла, я выставила лобок ему навстречу.

– Ой! Больно!

И тут же получила удар плетью по животу, без предупреждения, несильный, но довольно болезненный, так, что я почувствовала ожог на коже, которой коснулись ремешки плети.

– Вы не имеете права меня бить!

Я рассердилась и приподнялась на локтях, но он с силой опрокинул меня назад, на постель, и удержал рукой, чтобы я не смогла подняться и освободиться.

– Я не бью вас, а только стегаю.

– Ах так? Попробуйте объяснить это различие моей коже!

– Не трать слова… Отдайся чувствам.

Я и не думала отказываться от ощущений, более того, мой гнев усилил сигналы, посылаемые телу. После каждого нового резкого удара плетью я с нетерпением ждала следующего, пытаясь заранее представить себе его силу и стараясь предугадать, на какую часть тела обрушится плеть. Он по очереди исполосовал мои груди, сначала одну, потом другую, мой живот и ляжки, бедра и боковую часть ягодиц, тщательно избегая трогать лицо, искаженное гримасой страдания и… наслаждением.

Невольно я еще раз испытала приступ паники, когда мужчина неожиданно сел на меня верхом, коленями прижав к кровати мои руки, чтобы я не двигалась. Почти раздавленная массой его тела, я с ужасом поняла, что он злоумышляет: контакт правой руки с холодным металлом, удерживающий зажим на запястье, потом точно так же оказалась скована моя левая рука.

Я в наручниках.

Я открыла глаза, чтобы понять, что происходит и как этот таинственный человек собирается продолжить мои мучения, но ничего не увидела: свет погас и комната погрузилась во мрак. Я ощущала его присутствие разве что по почти неслышному дыханию и еле ощутимому теплу, исходящему от тела, закованного в каучуковую оболочку.

Мужчина словно бы прочитал мои мысли, так как послышался металлический звук застежки молнии, из чего я сделала вывод, что он наконец снял с себя этот одиозный костюм. Но, как оказалось, он обнажил только свой торс, хотя при этом – о, счастье! – на свободу вылетел также и знакомый мне до боли аромат, до сих пор запертый под синтетическим покровом.

Ваниль и лаванда, одним словом – Луи. Или мужчина, который надушен его одеколоном?

Последние сомнения исчезли, когда я услышала голос, прозвучавший естественно, без обычной язвительности, присоединившись к чувственному запаху тела:

– Не бывает тьмы настолько темной, чтобы затмить тебя…

О чем это он? Рискну предположить, что Луи имеет в виду… мою красоту.

Плетка оказалась не единственным аксессуаром, который он припас к сегодняшнему свиданию.

– О, нет! Только не это!

Но он властной рукой засунул металлическое яйцо, аналог того, что находилось в одном из приглашений, мне во влагалище.

Не удостоив меня объяснением, он только сказал:

– Так надо.

Я не совсем понимала, что происходит. Я услышала его удаляющиеся шаги, а потом – двойной щелчок замка входной двери, ее открыли и тут же заперли опять.

Неужели он в самом деле ушел?

Другого объяснения я не успела придумать, так как во мне вдруг зашевелился источник плотского наслаждения – яйцо. Оно ожило внезапно, как я решила, по сигналу дистанционного управления. У меня были скованы руки, и я ничего не могла поделать, я не могла контролировать ни его мощность, ни траекторию движения в моем чреве, ни, тем более, продолжительность вибраций.

Первый оргазм накатил и буквально взорвал мои внутренности. Но я не чувствовала себя разорванной на кусочки, наоборот, я вся сжалась в комок из пламени и чувственного наслаждения, представляя собой как бы современную скульптуру в виде влагалища, очумевшего от сексуального удовольствия.

– Нет, это не то… Я хочу тебя, – я почти рыдала, пребывая в состоянии острой фрустрации и в то же время охваченная чувственным экстазом.

Я хотела, чтобы все скорей закончилось. Нет, мне хотелось все начать снова. Но мне осточертели эти дурацкие игры с механическими утехами. Я хотела именно его. Мне хотелось чувствовать его в себе, и без промедлений, сейчас же!

Поэтому в тот момент, когда он вошел в номер и пересек порог, я жалобно прошептала, почти как в бреду, признательная, готовая отдаться: