Пламя и лёд - И. Беров

Вампир быстро отбросил ставшее ненужным тело оборотня и с азартом вгляделся в одинокую темноту дальних уголков дома магов.

Враги, безусловно, были сильны, но и Никсалорд теперь чувствовал себя не просто лесным проводником. Охотник — так сам себя ощущал Никс Летаврус, принявший облик своей тайной ипостаси. Кантр не зря иногда называл его именно так: «охотник». «За оборотнями», — так наемник мысленно закончил фразу своего учителя, когда его когтистая рука на ощупь отыскала в полумраке потерянный охотничий нож. Широкое лезвие, оставшееся все таким же прямым и острым, послушно легло в несколько широкую руку. Никс никогда не задумывался над тем, почему его вампирский облик не совсем похож на человеческий, а напоминает скорее какого-нибудь горного тролля, обращенного в слугу ночи.

Что-то едва прошмыгнуло в воздухе — оборотни принюхивались к воздуху, с каждым новым вдохом стараясь определить происхождение странного запаха крови, невидимым покрывалом парившей в воздухе. Никс знал, что это была его кровь. Кровь, пролившаяся во время его ранения, но на полу все же было несколько капель крови и их собрата оборотня.

Летаврус на мгновение прищурился, вспоминая о капающей красной струйкой пронзенной пасти. Звери тоже чувствовали это, и в их действиях появилась некоторая осмотрительность.

Они выжидали чего-то, словно действовали по чьей-то команде. Никс это знал — кровь оборотня сообщала ему об этом, вампир пока не знал только имени таинственного покровителя.

Когда первые шорохи лап отчетливо простучали по полу всего в сотне шагов от него, Никс стремительно помчался на своих врагов, намереваясь продолжить ночную охоту.

Густав был последним из магов Воды, оставшимся в живых после страшного нашествия зверей ночи. И вот теперь они возвращались. Цокающие звуки, дразнящие его слух каждую ночь, теперь снова пришли из глубин таявшегося в душе страха, чтобы в очередной раз замучить испуганного человека.

И даже храбрый наемник, справившийся с шайкой лесных отбросов, не внушал старому Густаву надежд на спасение. Ариниус обманывал его, когда обещал прислать значительную помощь и поддержку. Густав как-то вспоминал свои детские мечты о возможности увидеть в бою легендарных Белых Грифонов — великих рыцарей, облаченных в крепчайшие доспехи, наделенные магической силой; воинов, несущих на концах своих мечей добро и справедливость в удаленные места Лаударума.

— Что ты здесь делаешь? — голос прозвенел над самым ухом.

От неожиданности Густав даже вздрогнул.

— Не ожидал меня увидеть? — ночная гостья легко улыбнулась своими пухлыми губами, с которых впоследствии сорвались нотки истеричного смеха.

— Одри? — Густав провел рукой перед своими глазами, шепча защиту от мороков и иллюзорных чар. — Ты же умерла…

— Разве? — гостья ловко мотнула головой, не соглашаясь с глупыми речами своего бывшего наставника.

Аккуратные каштановые волосы беспорядочно упали на прекрасное женское тело.

Густав хотел что-то спросить у своей гостьи, но его мысли хаотично разбегались от одного только взгляда на бывшую ученицу.

Голубоглазая, худенькая, с молодым, еще почти девичьим телом, она была предметом частых восхищений старого мага. Все уроки магии давались этой девице также легко, как обычные занятия вышиванием или уборка личных покоев. Одри была просто создана для магии, и Густав всегда утверждал это, присутствие такой ученицы вызывало у старого мага Воды одни лишь положительные эмоции.

Одри легко сделала пару шагов в направлении Густава, едва заметно шевеля бедрами.

— Не подходи ко мне…

— Что?

Густав смотрел на свою бывшую ученицу и не мог оторвать от нее глаз. Он знал, что так не должно быть, что такой опытный маг, как он, должен в одно слово остановить представшую перед ним магиню. Магия — вот то оружие, которым одолевала Густава его бывшая ученица. Это было опасно, и все же магу было очень приятно, что его ученица превзошла своего учителя.

Между тем Одри издала еще один язвительный смешок, а ее пухлые губы смачно причмокнули.

Только сейчас Густав сообразил, что его ученица стоит перед ним совершенно обнаженной. Никакие чары не могут противостоять силе молодости и красоты, порожденными самой природой. Красота женского тела притягивала одинокого, пусть и пожилого мужчину, подчиняя все его существо лишь одному желанию.

— Ты — оборотень, — пальцы Густава сложились в знакомом жесте, помогая силам водяной стихии встать на защиту своего служителя.

— Ты только сейчас заметил это, — Одри продолжала расхаживать перед магом, но сосредоточенная в его руке сила заставила женщину-оборотня отступить. — Мы каждую ночь приходим в свою обитель и составляем тебе компанию, помогая скоротать ту малую толику времени, которую ты выделяешь на сон.

— Чего ты хочешь?

Женщина на миг остановилась и на ее лице промелькнула звериная улыбка.

— Я хочу власти.

— Власти?

Женщина кивнула.

— Власти над чем?

Грудной раскатистый смех зловещим эхом отражался от каменных сводов комнаты, служившей Густаву маленькой библиотекой:

— Да хоть над этим дурацким городишкой.

— У тебя ничего не получится, — Густав до сих пор до конца не осознавал всей глубины своих действий, но он знал только то, что стоящее перед ним зло нужно остановить. И остановить любой ценой, но сначала ему нужно было получить хоть какие-то сведения относительно творящихся в городе событий, а Одри была для мага единственным ключом к информации. — Наместник присылает каждый день все новых и новых солдат…

— Тупых наемников, набивающих себе карман за счет бедных горожан, — хороша армия, ничего не скажешь, — Одри вызывающе смотрела на своего учителя. Талантливая ученица без труда раскрыла его замысел, но у нее было целых две причины не огорчать своего учителя. — Нас пока что мало, но благодаря этим дурням с длинными пиками наша стая скоро увеличится втрое, вот увидишь. Так что мы даже рады прибытию нового мяса, что вы зовете солдатами южных земель.

— Скажи мне, моя ученица, кто вами руководит?

Плечики женщины смущенно сжались:

— Этого даже я не знаю.

— А кто знает?

— Тарик, — Одри спокойно перевела взгляд на свои стройные ноги, как бы имитируя утрату, — Тарик, к которому ты всегда питал не очень теплые чувства.

— Потому что он был вором! — воспоминания о хитром проныре, тащившем все, что только можно унести, к старьевщику в ломбард, прожигали сердце старика. Сколько полезных снадобий сбагрил этот мерзавец перед тем, как Густаву удалось его разоблачить! Тарику повезло только в том, что оборотни добрались до него раньше Густава. Но от глаз старого мага не укрылась нежность, промелькнувшая во взгляде его бывшей ученицы при упоминании имени этого негодяя.