Последняя кровь первой революции. Мятеж на Балтике и Тихом океане - Владимир Виленович Шигин

Вечером 15 октября эсерам стало известно, что суд над арестованными минерами назначен на 17 октября. Это значило, что уже через день-два они убудут на гауптвахту, вполне удовлетворенные не слишком серьезным наказанием, и саперный батальон, а за ним и другие воинские части успокоятся. Исходя из этого, стало очевидным, что восстание надо форсировать. Поэтому срок его начала был определен на 16 октября. При этом план восстания ни в организационном, ни в стратегическом отношении разработан не был. Восстание решено было начать с минного батальона в бухте Диомид, где призыв к восстанию, естественно, нашел дружный отклик, а там уж действовать по обстоятельствам. Восстание должно было переброситься на корабли, в порт и воинские части гарнизона. Не теряя времени, «Александр» и «Аня» начали интенсивную агитационную работу среди минеров, побуждая их к немедленному выступлению.

16 октября около 5 часов утра в темноте группа эсеров в количестве до 20 человек на шлюпках прибыла в бухту Диомид, в расположение минного батальона, где была встречена ожидавшими их минерами-активистами. Разделившись на несколько групп, эсеры вошли в казарму 1-й роты с криком: «Бей офицеров, довольно им кровь нашу пить!» Это послужило сигналом к началу мятежа. Рота в полном составе немедленно поднялась и бросилась ломать пирамиды и разбирать винтовки. В этот момент восставшими были зверски убиты фельдфебели 1-й и 4-й рот, унтер-офицер 1-й роты и тяжело ранен командир 2-й роты капитан Юшкевич, которые пытались воспрепятствовать выступлению минеров. По данным властей, капитану Юшкевичу нанесено было ранение штыком. Причем орудовал штыком не какой-нибудь обиженный солдат, а эсерка Сара Ааронова. Остается только удивляться, откуда в бывшей курсистке было столько звериной жестокости! Она же расстреляла из револьвера и унтер-офицера 1-й роты Кухаренко, выпустив в уже упавшего унтер-офицера весь барабан. Убивал унтер-офицеров и минер Парневов. Потрясенные зверским убийством своих начальников солдаты были выгнаны из казармы на плац.

Там уже действовали Абрам Морозов («Александр») и эсер минер Петренчук. Они построили солдат, после чего направили колонну к казармам, занятым двумя ротами 10-го полка, с намерением захватить у них пулемет. Впрочем, часть минеров категорически отказалась участвовать в мятеже и сразу же вернулась в казарму. Остальные двинулись к пехотинцам. Однако по пути колонна нарвалась на патруль 10-го полка, под начальством ефрейтора Морозова, и вступила с ним в перестрелку. Раненный двумя пулями ефрейтор успел добежать до своих казарм и сообщить начальнику отряда полковнику Рацулу и солдатам, что на них готовится нападение. По приказанию полковника Рацула роты были выведены из казарм и рассыпаны в цепь.

В это время к цепи стрелков приближались вооруженные минеры в количестве около ста человек. На окрик из залегшей цепи: «Стой, кто идет» минеры ответили «свои» и продолжали идти с ободряющими возгласами и пением революционных песен. Тогда патруль стрелков открыл по минерам беглый огонь. Из отряда минеров раздались крики «Ани» и других: «Не стрелять, свои», в результате чего стрелки перестали стрелять. Минеры снова запели революционные песни, и «Александр» двинул их вперед. Видя колебание своих стрелков, прекративших стрельбу, полковник Рацул приказал офицерам открыть огонь из пулемета. При этом пулеметчики стреляли в основном поверх голов, чтобы было меньше жертв. Сделав несколько неудачных попыток захватить пулемет, минеры вынуждены были, отстреливаясь, отступить и рассеяться по лесу, оставив на месте убитыми «Александра» и двух минеров. Кроме того, 6 минеров было ранено, трое из них вскоре умерли. Один из минеров, шедший впереди, при падении в канаву был схвачен стрелками. В 10-м полку в этой перестрелке были убиты ефрейтор, унтер-офицер и дневальный, и, кроме того, были ранены два офицера минного батальона. Побродив по лесу, минеры побросали винтовки и вернулись в свою казарму. Для них революция уже закончилась.

Утром, с наступлением рассвета, весь район бухты Диомид был тщательно обыскан властями при помощи стрелков, а возвратившиеся в казарму минеры 1-й роты арестованы. При обыске были обнаружены и арестованы также четверо «штатских», которых задержали сами минеры, чтобы получить прощение за содеянное. Сдали властям минеры и своего активиста-эсера Дмитрия Парневова. Несколько других наиболее активных участников выступления минеров не стали дожидаться развязки, а, пользуясь темнотой, успели перебраться на шлюпках в город, где и скрылись.

* * *

Несмотря на то, что уже в самом своем начале восстание потерпело неудачу, уцелевшие эсеры, выбравшись из расположения минного батальона, поспешили в район флотских экипажей и военного порта, чтобы попытаться разжечь огонь мятежа уже там.

В то время, когда в 12-м Восточно-Сибирском стрелковом полку, расположенном рядом с частью Сибирского флотского экипажа, оканчивались утренние занятия, одним из эсеров в порту был дан гудок пожарной тревоги.

Услышав тревогу, портовый надзиратель и портовые полицейские бросились к котельному помещению, откуда был подан гудок, узнать, в чем дело, но увидели возле него сбегавшихся со всех сторон боевиков, которые на вопросы, что случилось и почему дан гудок, кричали:

— Это не ваше дело и вам тут делать нечего, поворачивайте отсюда!

Один же из боевиков, спустившись вниз к бухте, кричал:

— Товарищи, собирайтесь быстрее, надо ковать железо, пока оно горячо!

Вскоре собралась тысячная толпа рабочих и матросов со стоявших у стенки порта миноносцев, которая с криками «ура» направилась к выходным воротам из порта. Впереди толпы и по ее сторонам шли специально подготовленные боевики, которые и направляли движение. Раздавались крики: «Товарищи, что же вы стоите? Идемте в экипаж»… Вслед за этим группа рабочих, возглавляемых боевиками, всего около 400 человек, направилась по Шефнеровской улице по направлению к флотским казармам, начав концентрироваться на площади около экипажной церкви. Этой толпой руководил с крыльца церкви боевик — писарь ремонтной кузницы порта Гаврюшин. Ему помогала и прибывшая сюда с мыса Диомид эсерка «Аня».

Дойдя до ворот флотского экипажа, толпа остановились. Боясь вооруженного караула, далее двигаться никто не решался. Подбадривая себя и давая знать о себе единомышленникам за забором, по команде Гаврюшина и «Ани» собравшиеся периодически дружно кричали «ура».

Вскоре на шум и крики рабочих из нижних ворот казарм выбежала группа матросов и присоединилась к толпе. В этот момент капитан Соколовский, вызвав отделение стрелков 12-го полка, загородил матросам выход из нижних ворот, а затем, при содействии 2-го отделения, стал разгонять кричащую толпу, из которой стали раздаваться крики:

— Не стреляйте! Не стреляйте! Кому вы служите… долой царя… будем выручать товарищей минеров! Товарищи матросы, давайте нам и сами берите винтовки! Не уходите же, товарищи! Бей их камнями!

По команде Соколовского взвод стрелков взял на прицел. Поняв,