Пятьдесят на пятьдесят - Стив Кавана
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Драйер подробно и обстоятельно напомнил присяжным суть показаний полиции и экспертов и подчеркнул, что попытки оспорить данные доказательства со стороны адвокатов защиты могут быть и обоснованными, но присяжные вправе отнестись к ним и как просто судебному крючкотворству, призванному отвлечь их внимание от сути дела.
– Господа присяжные, я прошу вас вынести в отношении обеих подсудимых обвинительный вердикт. Если вы считаете, что одна из них заслуживает кредита разумных сомнений, то предоставьте его ей. Хотя по крайней мере одна из этих женщин – убийца. Может, это Александра, которая пыталась подкупить свидетеля и подделать дневник своего отца? Может, это София, волос которой был найден в ножевой ране на груди ее отца? Мы, выступающие от имени народа, призываем вас задуматься о том, что у обеих имелись и мотив, и возможность убить своего отца и что криминалистические улики связывают с этим ужасным преступлением обеих сестер. Спасибо за внимание.
Потом встал Эдди. В руках у него было с полдюжины страниц – речь, написанная и готовая к произнесению. Кейт подумала, что это будет что-то смелое, что-то волнующее, связанное с презумпцией невиновности и основой нашей судебной системы и конституции. Она думала, что Эдди должен был начать работать над этой речью еще много дней назад, дополняя и редактируя ее по мере накопления доказательств. И когда она была готова, репетировать ее перед зеркалом, как и она сама. Доводя ее до окончательного блеска. Оттачивая каждое слово, чтобы подача была идеальной, а заложенное в ней послание – громким и ясным.
Присяжные молча ждали. Эдди бросил листы на стол защиты, рассыпав их в разные стороны.
– Мне не нужно зачитывать свою речь. Мне даже не нужно говорить с вами о доказательствах по этому делу. Все вы внимательно слушали и свидетелей, и защитников. Я знаю это. Так что не буду зря отнимать у вас время. Поступите правильно. Оправдайте Софию Авеллино.
И с этими словами он сел на свое место.
Если б у него был микрофон, он бы его уронил.
– Мисс Брукс, – произнес судья Стоун. – У вас есть что сказать присяжным?
Кейт сглотнула, посмотрела на написанную ею речь, перевернула страницы и положила их на стол лицевой стороной вниз. Потом поднялась на ноги, поправила блузку и, обойдя стол защиты, встала перед присяжными.
– Моя клиентка… – начала она и тут вдруг умолкла.
«Моя клиентка убила своего отца, своего друга Хэла Коэна, фармацевта, кассиршу, возможно, Майка Модина, возможно, своих мать и мачеху, а также бог знает скольких еще людей».
Как можно представлять в суде человека, который, как ты знаешь, виновен в том, в чем его обвиняют? Как можно стоять и говорить присяжным, что он невиновен? Почему это должно было произойти на ее самом первом судебном процессе? Эти вопросы вертелись у нее в голове, словно шарики для лото в прозрачном барабане.
– Господа присяжные, я написала свою заключительную речь еще до начала судебного процесса. Как меня в свое время и учили. Готовиться к защите клиента необходимо задолго до начала судебного процесса, и именно так я и поступила. Я знала, на какие моменты следует обратить особое внимание, и знала, какие проблемы возникнут в этом деле. Я написала свою речь, имея в виду все эти моменты. И хотела бы напомнить вам об этих моментах. Ненадежность улик криминалистической экспертизы, пробелы в версии обвинения, мотивы убийства другой подсудимой…
Кейт выдержала еще одну паузу. В зале воцарилась тишина. Двое присяжных сели чуть прямее – они слушали. И пока не понимали, к чему все идет.
Кейт тоже.
– Но я не собираюсь этого делать. Я думаю, вы и сами знаете, что сложилось у вас в головах. Я уверена, что вы уже как следует разобрались с доказательствами. Единственное, о чем я вас попросила бы, – это быть справедливыми и беспристрастными и вынести тот вердикт, которого заслуживает моя клиентка.
Кейт не сказала присяжным, какого вердикта заслуживает ее клиентка. Она произнесла свою речь, ни разу не солгав своим первым присяжным.
Она держалась прямо и верно и вернулась к столу защиты с высоко поднятой головой и чистой совестью.
До вынесения вердикта.
Глава 49
Эдди
Есть в английском языке два слова, способные более всех прочих вселить ужас в сердце судебного адвоката. И сейчас эти два слова, поступившие в виде текстового сообщения пару секунд назад, смотрели на меня с экрана моего мобильника.
«ОНИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ».
Присяжные отсутствовали в зале ровно сорок восемь минут.
За сорок восемь минут можно много чего успеть.
Но вот чего никак нельзя успеть за сорок восемь минут, так это вынести справедливый и взвешенный вердикт по самому сложному судебному делу об убийстве в истории города Нью-Йорка. Это просто нереально. Наверное, у присяжных возник какой-то вопрос, подумал я. Это не вердикт.
Такого просто не может быть.
Но это был он. Где-то в глубине души я это знал. Я выбросил свой кофе в урну и повернул обратно к зданию суда.
Прошел под развевающимися, порванными, выцветшими звездами и полосами, которые свисали с флагштока перед зданием суда. Сидящий на нем ворон протестовал против моего появления.
Погибло уже так много людей… И не исключено, что погибнет еще больше, прежде чем все это закончится. Когда я был ребенком и рос в маленьком холодном доме в Бруклине, моя мама говорила мне, что никаких страшил и подкроватных монстров не существует. Истории, которые я читал в детстве о чудищах и ведьмах, уводящих детей от родителей в лес, она называла просто сказками. Никаких монстров не бывает, говорила она.
Она ошибалась.
Лифты в здании уголовного суда – старые и жутко медленные. Когда один из них наконец доставил меня на мой этаж, я вышел из кабины, проследовал со всей остальной толпой по коридору в судебный зал и занял свое место за столом защиты рядом со своей клиенткой.
Когда присяжные вошли в зал, воцарилась гнетущая тишина.
Документы они уже передали секретарю. Все бумаги были оформлены в совещательной комнате. Моя клиентка попыталась что-то сказать, но я ее не
