Поэзия и проза Древнего Востока - Сборник

Ибо это — высшее состояние в жизни.

А кто не поддался воззрениям ложным,

Кто добродетелен и наделен знаньем,

Кто подавил в себе стремленье к усладам,

Тот освободился от новых рождений.

Сутта о Муни («Сутта — нипата», 207–221)

От близости рождается страх,

От дома рождается пыль.

Быть бездомным, быть одиноким -

Вот чего хочет муни.

Если он родившееся вырвал с корнем,

Нарождающемуся неоткуда взяться.

Говорят о таком, одиноко живущем:

«Сей великий мудрец узрел стезю покоя».

Любви ему ничто уж внушить не может.

Ведь, постигнув вещи, он уничтожил ее семя.

Он — муни, конец рождений и смерти зрящий;

Он отбросил сомненья; он не может быть назван.[677]

Все обители и прибежища он знает,

Но из них ни одного не желает.

Он — неалчущий, невожделеющий муни;

Он уже на том берегу; он покоен.

Он все одолел, все знает, он премудрый.

Что бы ни случилось, он незапятнан.

Все ушло, жажда исчезла,[678] он свободен,-

Вот таким мудрые знают муни.

Сосредоточенный, праведный, мудростью сильный,

В созерцании находящий усладу,

Он очищен от язв и скверны,[679] он свободен, -

Вот таким мудрые знают муни.

Он живет один, молчалив и серьезен;

Ни хула, ни хвала его не волнуют;

Он — как лев, не вздрагивающий от шума,

Он — как ветер, неуловимый сетями,

Он — как лотос, к которому не липнет влага;

Он ведет других, сам никем не ведомый,-

Вот таким мудрые знают муни.

Он подобен столбу в местах омовений,

При котором всяк говорит, что хочет.

Вот таким — бесстрастным, сдержанным в чувствах,-

Вот таким мудрые знают муни.

Неуклонный, словно челнок ткацкий,

О праведном и неправедном размышляя,

Отвращается он от дурных деяний,-

Вот таким мудрые знают муни.

Самообузданный, он не делает злого.

Молод иль нет — он всегда сдержан.

Негневливый сам, никого не гневит он,-

Вот таким мудрые знают муни.

Ест он то, что подадут другие.

Дадут ли из полного блюда или остатки,

Он берет, не славя подателя и не ругая,-

Вот таким мудрые знают муни.

Целомудренный, он живет одиноко,

В расцвете юности ни к чему не влечется.

Противны ему лень и беспечность, -

Вот таким мудрые знают муни.

Мир познав, он высшую истину зрит,

Он переплыл поток, пересек океан безбрежный.

Вот таким — непривязанным, порвавшим путы,-

Вот таким мудрые знают муни.

Мирянин с женой и праведник бескорыстный -

Как сравнить их, столь непохоже живущих?

Мирянин волен отнять жизнь у другого.

Всегда защищает живых сдержанный муни.

Как синегорлому павлину в полете

Никогда не достичь быстроты гуся,

Так мирянину не сравниться с бхикшу,[680]

С одиноко в лесу размышляющим муни!

Сутта об отречении («Сутта — нипата», 405–424)

Я поведаю об отреченье,

О том, как отрекся Зрящий,

О том, как, все обдумав,

Он избрал отреченье от мира.

«О, как тесно жить в доме,

В этом вместилище пыли!

Отреченье — жизнь на просторе»,-

Так решив, он отрекся от мира.

Отрешившись, он отвратился

От грехов, совершаемых телом,

Уничтожил проступки в речи,

Очистил свое пропитанье.[681]

Отмеченный лучшими знаками,

Пошел к Раджагахе Будда,

И в главный город магадхов[682]

Вошел он за подаяньем.

Тут увидел его Бимбисара,[683]

На террасе дворца стоявший,

И, узрев богатого знаками,

Сказал своим приближенным:

«Взгляните на него, почтенные!

Он чист, высок и прекрасен,

Добродетелей преисполнен

И вперед глядит лишь на сажень;

Вниз глаза опустил, собран…

Нет, он не низкого рода!

Эй, слуги, бегом бегите

И, где живет он, узнайте!»

И посланные царем слуги

Побежали за ним следом,-

Куда направится бхикшу?

Под каким укроется кровом?

Он же, собранный и разумный,

Сдержанный, себя обуздавший,

От двери к двери переходя,

Быстро наполнил кружку.

А затем, собрав подаянья,

Вышел из города муни

И повернул к Пандаве,[684] -

Так вот где он жить будет!

Когда он вошел в жилище,

Послы подошли поближе,

А один из них, возвратившись,

Царю обо всем поведал:

«Этот бхикшу, великий царь,

На восточном склоне Пандавы

Сидит, как могучий тигр,

Как лев в горной пещере».

Слово вестника услышав,

Царь на колеснице прекрасной

Отправился, поспешая,

Прямо к горе Пандаве.

Там, где кончалась дорога,

Кшатрий сошел с колесницы[685]

И, пешком добравшись до места,

Вошел в хижину к бхикшу.

Усевшись, царь обменялся

С ним приветственными речами.

А затем, после приветствий,

Сказал он такое слово;

«Ты, юноша, совсем молод,

В нежном возрасте, почти мальчик,

Как родовитый кшатрий,

Красотой великой отмечен.

Я — царь, украшение войска,

Первейший из героев,-

Дарую тебе богатство.

Скажи мне, откуда ты родом?»

«В Косале,[686] царь, прямо

У подножия Гималаев

Есть земля, что славится всюду

Могуществом и богатством.

Из славного племени сакьев,

Прародитель которого — Солнце,

Я ушел, отрешившись от мира,

Не стремясь ни к каким усладам.

В наслаждениях видя опасность,

В отречении зря защиту,

Я буду прилежно трудиться -

Для меня только в этом радость!»

Сутта о стреле («Сутта — нипата», 574–593)

Воистину жизнь смертных

Беспричинна и непонятна,

Краткосрочна и беспокойна,

Исполнена мук тяжких.

Невозможно ведь так сделать,

Чтоб не умереть, родившись.

За старостью следует смерть,-

Таков закон непреложный.

Как у плодов созревших

Страх поутру сорваться,

Так и у тех, кто родился,

Вечный страх перед смертью.

Ведь, как кувшины и чаши,

Что сделал из глины горшечник,

Все когда-нибудь разобьются,

Так прервется и жизнь смертных.

Глупец и мудрец ученый,

Старик и юноша нежный —

Все они кончат смертью,

Над всеми — власть смерти.

И когда она их настигнет

И они отсюда уходят,

Не удержать тогда отцу сына,

Родичу не защитить родного.

Подряд, как коров на бойню,

Смерть уводит с собой смертных

А родные глядят им вслед,

Тоскуя и горько плача.

Как видишь, мир поражен

Старостью и смертью.

Но мудрецы не скорбят,

Непреложность закона зная.

Ведь тебе не известен путь,

Каким он пришел и ушел.

Не зная конца пути,

О чем ты рыдаешь?

И если бы тот, кто скорбит,

Как безумный, себя терзая,

Выигрывал этим хоть что-то,

То же делал бы мудрый.

Но скорбью и горьким плачем

Не обретают покоя.

Лишь сильней становятся муки,

Слабеет и сохнет тело.

Тот, кто себя терзает,

Становится худ и бледен.

Но ему не вернуть умерших.

Тщетны рыданья и вопли.

Не убивающий скорбь

Страдает еще сильнее;

Рыдающий над покойным

Попадает во власть скорби.

Взгляни на этих людей,

Спешащих к перерожденью,[687] -

Они, в лапы смерти попав,

Как рыбы в сетях, бьются.

Все ведь бывает не так,

Как о том помышляешь.

Знай же — разлука эта

С родными неизбежна.

И пусть даже сотню лет

Ты проживешь или больше,

Все равно от близких уйдешь,

Расставшись с жизнью здешней.

Так перестань же рыдать!

Послушай совет архата,[688]

О покойном скажи себе:

«Мне его не найти больше».

Когда загорается дом,

Пламя тушат, залив водою.

Так и тот, кто мудр и учен,

Тверд и исполнен достоинств,

Разгоняет возникшую скорбь

Тут же, как ветер — солому.

И если счастья желаешь,