История Персидской империи - Альберт Олмстед

В те дни Неемия видел, что Шаббат нарушался работой на давильном прессе, вязанием снопов и погрузкой их на ослов; в город везли вино, виноград и инжир. Жители Тира продавали свои товары, особенно рыбу. Неемия приказал запирать ворота в сумерках перед Шаббатом и не открывать их до конца священного дня. Когда мелкие торговцы разбили лагерь за воротами города, Неемия лично пригрозил им арестом, и они больше не приходили.

Его внимание привлекла проблема смешанных браков, которая уже поставила в тупик Эзру. Евреи брали себе в жены женщин из Ашдода, Аммона и Моаба, и их дети говорили не на еврейском языке, а на языке своих матерей. С характерной для него энергией Неемия ругал отцов, проклинал их, бил, вырывал волосы и заставлял клясться, что они изменятся.

Дружба Элиашиба с Тобиахом была скреплена брачным союзом. Сын Джехояда и внук Элиашиба Манассех женился на дочери Санбаллата Никасо, и Неемия выгнал его. Он убежал к Санбаллату, который на горе Герицим построил для него новый храм, долгое время поддерживавший тесную связь с более древней святыней в Иерусалиме.

В конце концов Неемия рассказывает, как он очистил народ от всего иноземного и дал указания жрецам и левитам, каждому в соответствии с его работой, относительно подношений в виде дров в должное время года, а также первых плодов. Все это и еще гораздо большее было утверждено восемьюдесятью четырьмя жрецами, левитами и народными вождями в официальном соглашении. Имя правителя, конечно, возглавляет список подписавшихся, но подпись Элиашиба, разумеется, отсутствует. С надеждой на то, что церковная организация теперь имеет под собой такую же крепкую базу, какими были стены храма, Неемия теперь мог вернуться в Сузы, так как смерть Артаксеркса была явно уже близка. Он должным образом заканчивает свое повествование: «Помни обо мне, о мой Бог, всегда».

Новые достижения в искусстве

Если мы можем доверять монетам, которые ему приписывают, Артаксеркс не был настоящим Ахеменидом. В противоположность красивому прямому носу своих отца и деда его нос был коротким и изогнутым. Черты его лица были грубыми, борода — жесткая. В начале своего правления он закончил строительство Зала ста колонн в Персеполе. Хорошо обученные рабочие его отца были еще в его распоряжении, и те скульптуры, которые оставалось изваять, были выполнены в самых лучших традициях развитого классического искусства. Следует, однако, отметить значительное изменение стиля. Ксеркс внедрил монументальную классическую скульптуру, ограниченную монументальной архитектурой и зависящую от нее, которую можно сравнить с искусством храма Зевса в Олимпии. В период правления Артаксеркса Фейдиас и его коллеги руководили созданием наружной и внутренней отделки Парфенона в Афинах, а скульпторы в Персеполе завершали отделку Зала ста колонн. В этом новом стиле скульптуры становятся менее величественными и более человеческими в пропорциях, а также независимыми от своего архитектурного окружения; их объединение в одно целое завершается совершенством деталей и техники исполнения.

К 461 г. до н. э. Артаксеркс переехал в Сузы и большую часть оставшихся лет своего долгого царствования оставался там, но ничего не строил. Ближе к концу его правления дворец, в котором Ксеркс и его сын принимали так много греческих посольств, сгорел дотла, и его не стали восстанавливать. После этой катастрофы Артаксеркс возвратился в Персеполь и поселился в бывшем дворце своего отца Дария, который, по-видимому, мало нуждался в ремонте после завершения строительства. Обломки барельефов, приготовленных для иллюстрации надписи Артаксеркса I, в настоящее время можно увидеть разбросанными вдоль стен внутреннего двора к югу от дворца. Они показывают, что художник заменил более ранние монументальные стили новым изысканным и утонченным искусством. Чтобы определить дату создания этих барельефов, осталась одна группа обломков, на которых скопирована процессия данников, изображенная на стенах ападаны Ксеркса, но обрамленная линиями розеток, так как не было места для хвойных деревьев, разделяющих на оригинале каждую группу фигур. Здесь фигурки меньше по размеру, менее значительны и расположены с большими интервалами — тенденция, развившаяся в Эрехтейоне, расположенном на афинском Акрополе.

К этой надписи и еще к одной, обнаруженной в Зале ста колонн, мы можем добавить несколько эпиграфов, выполненных на вазах из алебастра и других материалов, серебряных чашах для питья, «сделанных для дворца» в Экбатане. Сделав это, мы собрали все сохранившиеся свидетельства этого царствования в виде надписей.

Перед своим концом Артаксеркс, по-видимому, возвратился домой в Сузы, чтобы там умереть. Однако похоронен он был в Накш-и-Рустаме, где в ходе раскопок была отрыта его гробница к западу от места последнего упокоения его отца и деда. На его гробнице, как и на гробнице его отца Ксеркса, нет никакой надписи.

Политика Греции и жанр комедии

Перед смертью Артаксеркс потерял интерес к гражданской войне в Греции. Он не возражал, когда Писсутнес в 430 г. до н. э. послал наемников, чтобы освободить порт Колофона Нотий от контроля Афин, и не предпринял никаких действий, когда Афины снова восстановили свою власть там в 427 г. до н. э., так как вскоре он вернулся к персам. Возможно, он улыбнулся, если услышал о том, что Ферекрат в своей пьесе изобразил персов в карикатурном виде и доставил этим неслыханное удовольствие беднякам, или о том, что Аристофан в 426 г. до н. э. назвал свою пьесу «Вавилоняне», потому что в ней был хор рабов, вывезенных из империи и задержанных на Самосе, или потому что он вывел на сцену послов, возвратившихся от царя. Утрата Керасуса и Трапезуса на южном побережье Малой Азии в 425 г. до н. э. представляла для Персии большую опасность. В тот год Еврипид победно заявил, что Азия служит Европе, как рабыня.

Осенью умирающий царь послал Артаферна (сын брата Дария, наместника в Сардах, который вместе с Датисом был полководцем в первом походе персов на Грецию и в Марафонской битве в 490 г. до н. э. — Пер.) к спартанцам с капризной жалобой на то, что он не может понять, чего они хотят. Из многих послов, добиравшихся ранее до царского двора, не нашлось двоих, которые сказали бы одно и то же. Если они будут говорить понятно, то могут отправить своих посланников с Артаферном. Гонец был в Эйоне перехвачен, а депеши, написанные «ассирийскими буквами» (то есть на арамейском языке), переведены на греческий. Аристофан в своей комедии «Ахарнейцы» снова вывел на сцену царского посла и спародировал Геродота. Афиняне в своих надеждах вознеслись высоко, но в Эфесе посланники узнали, что Артаксеркс умер, и в унынии возвратились домой.

Глава 26

РЕШЕНИЕ ДЛЯ СПАРТЫ

Восхождение на престол Дария II Оха

Вскоре после смерти старой царицы-матери Аместрис Артаксеркс и Дамаспия умерли в один и тот же день в конце 424 г. до н. э. Единственный сын Артаксеркса от царицы Дамаспии Ксеркс II был признан его преемником, по крайней мере в Сузах. Ксеркс II поцарствовал всего сорок пять дней и был убит, когда отсыпался после праздничных возлияний. Его убийцей был Секидиан, сын Артаксеркса от вавилонской наложницы Алогун, а помогал тому евнух Фарнакиас, фаворит его отца. Самый влиятельный придворный бывшего монарха Багораз привез тела отца, матери и сына на повозке, запряженной мулом, в Парсу, где они были похоронены в могиле, приготовленной для Артаксеркса, к западу от гробницы Ксеркса в скале Накш-и-Рустам. По возвращении новый царь приказал забить Багораза камнями до смерти, потому что, по его утверждению, тело царя было погребено без его согласия. Бывший соперник Багораза Меностан стал новым bazarapat.

Другим сыном от вавилонской наложницы был Ох; имя его матери было аккадским — Космартидена, хотя оно означало, что эдомитский бог «Кос дал дочь». Артаксеркс женил его на Парисатис, его единокровной сестре от третьей вавилонской наложницы Андрии, и сделал его сатрапом Гиркании. Позже он уехал в Вавилонию.

Секидиан неоднократно требовал, чтобы он приехал в Сузы. Также неоднократно Ох обещал повиноваться, но искал лишь отсрочки, чтобы собрать армию и объявить царем себя. Ему удалось склонить на свою сторону командующего конницей Арбария, сатрапа Египта Арсамеса и евнуха Артоксареса, изгнанного некоторое время тому назад в Армению. К 13 февраля 423 г. до н. э. под своим новым именем Дарий он был признан в Вавилонии.

Хотя и Дарий, и Парисатис были по рождению наполовину вавилонянами, ничто не указывает на то, что эта сатрапия от этого получила какую-то выгоду. Вместо этого в Вавилон поспешил приехать Энлиль-надиншум, возглавлявший компанию ростовщиков клана Мурашу, чтобы приветствовать своего нового господина и проследить, чтобы привилегированное положение компании «Мурашу и сыновья» сохранилось. Чтобы поселиться так, как подобает его положению, 13 февраля он снял жилье на крепостном валу Бела вблизи развалин Эсагилы; у его домовладельца было хорошее вавилонское имя Апла, но его отцом был египтянин Гармахис. За этот дом «до приезда царя» он заплатил огромную сумму в размере 500 граммов серебра. Очевидно, на это время столица была переполнена народом. К несчастью для Энлиль-надиншума, он не понял, что толпы народу предвещали немедленный отъезд Дария в Сузы, и спустя одиннадцать дней мы уже обнаруживаем, что он едет назад в Ниппур и возмещает свои потери тем, что взимает с двух бедных женщин в два с лишним раза больший процент, чем обычно.