Го юй (Речи царств) - Автор Неизвестен

Когда Чжао-ван вернулся [в столицу][2039], Лань Инь-вэй стал добиваться встречи с ним, и Чжао-ван хотел схватить его, но Цзы-си[2040] сказал: “Прошу выслушать его, возможно, у него были основания [покинуть вас]”. Ван послал человека сказать Лань Инь-вэю: “В деле при Чэнцзю вы отвернулись от меня, недостойного, но сейчас осмелились прийти ко мне. Почему вы так поступаете?”

Лань Инь-вэй ответил: “В прошлом Ва[2041] только усиливал накопившуюся [в народе] ненависть, что привело к поражению при Боцзюй, поэтому вы оказались в трудном положении [при Чэнзцю]. Но допустимо ли ныне снова подражать Цзы-чану?! Я покинул вас при Чэнцзю, желая предостеречь вас, правитель, думая, что вы осознаете свои заблуждения и исправите свои ошибки. Ныне же я посмел явиться, чтобы посмотреть, какими стали ваши добродетели и сказать; по-видимому, правитель помнит о пережитом страхе и видит совершенные в прошлом дурные поступки, как в зеркале. Однако если вы не видите [совершенных в прошлом дурных поступков] как в зеркале, а увеличиваете их [число], значит, управляя владением, вы не проявляете любви [к народу], и разве в этом случае я буду возражать против смерти? Тогда мне остается только умереть от руки начальника приказа, ведающего наказаниями. Обдумайте мои слова, правитель!”

Цзы-си сказал: “Прикажите восстановить его в прежней должности, чтобы показать, что вы не забыли о понесенном поражении”.

После этого ван встретился с Лань Инь-вэем.

[224][2042]

Когда усцы вторглись во владение Чу, Чжао-ван бежал во владение Юнь. Хуай, младший брат правителя владения Юнь, хотел убить Чжао-вана, но правитель владения Юнь, носивший имя Синь, остановил его.

Хуай сказал: “Пин-ван убил моего отца[2043], [и если его наследник Чжао-ван] в своем владении является правителем, то вне его он для меня враг. А тот, кто при встрече с врагом не убьет его, не человек!”

Правитель владения Юнь ответил: “Слуга правителя не меняет отношения к господину в зависимости от того, находится ли тот во владении или вне его и не действует в зависимости от того, упадок или расцвет сил у господина. Служить господину нужно всегда одинаково, независимо от того, высокий или низкий пост[2044] он занимает. К этому следует добавить, что вражда может быть только между занимающими равное положение, а между не занимающими такового вражды быть не может. Когда низшие проявляют жестокость к высшему, это называется преступным убийством господина, а когда высшие проявляют жестокость к низшему, это является [заслуженной] карой. Тем более это относится к [лишению жизни] правителя. Когда господин карает слугу, какую это может вызвать вражду? Ведь если все будут считать господ своими врагами, разве сохранится различие между высшими и низшими?! Наши предки служили правителю, руководствуясь добром, чем завоевали славу среди чжухоу, и эта слава, начиная с Доу Бо-би[2045] и до настоящего времени не утрачена. Ныне вы хотите [убийством Чжао-вана] нанести ей ущерб, а этого нельзя делать!”

Хуай, не послушав совета, ответил: “Я думаю о своем отце и не могу обращать внимания ни на что другое”, после чего правитель владения Юнь бежал вместе с Чжао-ваном во владение Суй.

Когда Чжао-ван вернулся [в столицу], он выдал награды, в том числе и Юнь Хуаю. Цзы-си, увещевая вана, сказал: “У вас два слуги, одного из которых следует наградить, а другого — казнить, но вы равным образом наградили и того и другого, что вызывает опасения у всех чиновников”.

Чжао-ван ответил: “Вы говорите о двух сыновьях Цзы-ци?[2046] Я знаю, что один из них выполнил правила поведения в отношении правителя, а другой выполнил правила поведения в отношении отца. Разве нельзя их наградить равным образом?”

[225]

Цзы-си вздохнул, находясь во дворце. Лань Инь-вэй сказал: “Я слышал, что благородный муж вздыхает только находясь в одиночестве, когда думает и вспоминает о возвышениях и падениях [правителей], происходивших в прошлом, а также когда скорбит об умерших. Во всех остальных случаях он этого не делает. Занимаясь делами управления, благородный муж думает о справедливости, вкушая напитки и пищу, думает о правилах поведения, пируя с другими, думает о веселье, веселясь, думает о добре[2047], но не вздыхает. А вы, занимаясь государственными делами, вздохнули, в чем же дело?”

Цзы-си ответил: “Хэ-лу смог разбить наши войска[2048], а когда Хэ-лу умер, его наследник, как я слышал, намного превзошел своего отца, поэтому я и вздохнул”.

Лань Инь-вэй возразил: “Печальтесь, если не совершенствуются дела управления, и владение У пусть не внушает вам тревог. Рот Хэ-лу не жаждал прекрасных явств, его уши не радовала развратная музыка, глаза не развращала [женская] красота, тело не мечтало о покое, с утра до вечера он усердно стремился к высокой цели и печалился о бедствиях народа, Услышав что-либо доброе, он изумлялся, [словно увидел драгоценность], получив одного ученого мужа, радовался, словно получил награду, допустив ошибку, непременно исправлял ее, совершив недоброе дело, всегда опасался [последствий]. Поэтому он привлек к себе народ, что помогло ему осуществить свои цели.

Я слышал, что ныне Фу-ча[2049] склонен утомлять силы народа, стремясь к осуществлению собственных желаний, что он снисходительно относится к своим ошибкам и отвергает увещевания. Останавливаясь на ночлег всего лишь на одну ночь, он обязательно возводит террасы с башнями и строит пруды, и в пути его всегда сопровождают шесть видов домашних животных[2050] и предметы для забавы. Фу-ча сам заранее обрек себя на поражение, разве он может нанести поражение другим? Вы должны совершенствовать добродетели для отпора владению У, и владение У погибнет!”

[226]

Когда Вансунь Юй[2051] находился во владении Цзинь для установления дружественных отношений, Дин-гун устроил в его честь угощение, на котором Чжао Цзянь-цзы[2052], гремя яшмовыми подвесками, помогал в совершении церемоний.

Чжао Цзянь-цзы спросил Вансунь Юя: “Существует ли до сих пор [знаменитая] белая яшмовая подвеска в Чу?” “Да”, — ответил Вансунь Юй. Цзянь-цзы [снова] спросил: “В течение какого времени она считается драгоценностью?”

Вансунь Юй ответил: “Она никогда не считалась драгоценностью. Тот, кого в Чу считают драгоценностью, носит имя Гуань Шэ-фу. Он умеет составлять наставительные речи для ведения дел, связанных с чжухоу, поэтому у чжухоу нет придирок к правителю нашего ничтожного владения. Есть еще И-сян, историк, записывающий речи правителя, который умеет рассуждать о сводах поучений, [оставленных прежними ванами], что позволяет приводить все дела в порядок. Он с утра до вечера докладывает правителю нашего ничтожного владения