Путь к Заоблачным Вратам. Старинная проза Китая - Сюань Лин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Новый владыка Яньло шествует в присутственную залу! — завопили они.
По обеим сторонам залы рядами выстроились сановники приказов, ведающих добрыми и злыми делами, судебные чины шести отделов, разные судьи и мелкие демоны-исполнители. Сыма Мао с нефритовой табличкой{401} в руках вошел торжественно в залу и поднялся на возвышение, где стоял трон. После поклонов, которые свершили перед ним чины всех приказов и стражи, новый государь Яньло потребовал принести табель с приговорами.
«Много чудес и удивительных деяний рождается в пределах Четырех морей и Пяти хребтов, — подумал он, — а Верховный Владыка отвел мне всего половину суток. Если я не кончу всех дел, он посчитает меня за полное ничтожество и накажет, то-то будет позор!» — Тут в голове сюцая родилась одна мысль, и он, обратившись к подчиненным, сказал:
— Владыка для расследования дел отвел мне всего половину суток. За такой срок, конечно, не проверить приговоров. Принесите-ка какие-нибудь особо старые, наиболее трудные и запутанные дела, пролежавшие не одну сотню лет без решения. Я расследую несколько, и мои приговоры станут образцом для вас, судей Темного Царства.
— Есть у нас четыре дела, которые валяются уже больше трехсот лет. Государь, разреши их!
— Несите сюда!
Принесли старые судебные дела. Сюцай развернул свиток и прочитал:
Дело первое: «О несправедливой казни верноподданных».
Истцы: Хань Синь{402}, Пэн Юэ, Ин Бу.
Ответчики: Лю Бан, государыня Люй.
Дело второе. «О злой каре, которую повлек добрый поступок».
Истец: Дингун.
Ответчик: Лю Бан.
Дело третье: «О захвате власти».
Истица: госпожа Ци.
Ответчица: госпожа Люй.
Дело четвертое. «О принятии вынужденной смерти в минуту опасности».
Истец: Сян Юй{403}.
Ответчики: Ван И, Ян Си, Ся Гуан, Люй Матун, Люй Шэн, Ян У.
Перелистав свитки, сюцай громко расхохотался.
— Отчего же они до сих пор не решены? — спросил он. — Чиновники шести отделов должны были расследовать злодеяния, указанные в бумагах, однако до сего дня это не сделано. Сразу видно, что прежний владыка Яньло, следуя заведенному порядку, привык откладывать дела в долгий ящик.
И он приказал демонам-исполнителям привести для показаний истцов и ответчиков, которые упоминались в четырех делах. Приказ нового владыки вызвал переполох во всей преисподней и внес большую сумятицу. На этот счет есть такие стихи:
Тайный суд всегда совершался, как исстари заведено.И в темном приказе, и в светлом мире равновесье царило давно.
Но вот сегодня сюцай Сыма Мао, нарушив весь ритуал,Жалобы сразу за тысячу лет представить ему приказал.
— Подсудимые доставлены, владыка! — доложили демоны-исполнители. — Можно вершить суд!
— Подайте первое дело! — распорядился Сыма.
Один из судей громко прокричал:
— Слушайте имена по делу первому! — И он назвал имена пятерых, упомянутых в первом свитке.
— Истцы: Хань Синь, Пэн Юэ, Ин Бу — все здесь. Ответчики: Лю Бан, государыня Люй — оба здесь.
Сыма подозвал Хань Синя.
— Ты сначала служил Сян Юю, имея лишь чин ланчжуна{404}. Занимая сей пост, ты не внимал его речам и не следовал его планам. Впоследствии ты встретил Лю Бана — основателя династии Хань и удостоился чести стать его полководцем. Ты, как говорится, толкал его колесницу вперед, за что получил титул князя. Ответствуй, почему ты поднял мятеж, за который в конце концов и был казнен? И отчего нынче ты выступаешь с жалобой на своего господина?
— Ваше величество, владыка Яньло, я подробно все объясню. Действительно, я удостоился милости ханьского государя, став его полководцем. Верой и правдой служил я ему: проложил дорогу в горах, чтобы незаметно переправиться в Чэньцан; ради ханьского князя я трижды усмирял государство Цинь. Я даже спас князю жизнь у Жунъяна, пленил вэйского Ванбао, разгромил войска Дая, полонил Се — удельного князя Чжао. На севере я усмирил княжество Янь, а на востоке — Ци, захватив свыше семидесяти городов. На юге я нанес поражение двухсоттысячной армии Чу, умертвил знаменитого полководца Лун Це. В горах Цзюлишань я в десяти местах устроил засады и разгромил чускую армию, после чего послал шесть генералов против Сян Юя и принудил его принять смерть у переправы на Черной реке — Уцзян. Мне казалось, что все эти великие подвиги обессмертят в веках не только меня, но сынов моих и внуков, принесут им богатство и славу. Кто мог подумать, что основатель Хань, завоевав Поднебесную, забудет мои заслуги и даже понизит в чине! Дальше — больше. Государыня Люй вместе с Сяо Хэ, придумав коварнейший план, оклеветала меня во Дворце Вечной Радости. Государь, не разобравшись, приказал схватить меня, связать и казнить, как мятежника, а род мой в трех поколениях весь истребить. Я знаю, что на мне нет вины, так за что же такая жестокая кара? Свыше трехсот пятидесяти лет душит меня эта неотплаченная обида. Низко склоняюсь пред тобой, о владыка, и прошу свершить суд справедливый!
— Если ты действительно был смелым воякой и не мыслил о бунте, неужели никто не постоял за тебя, никто не дал доброго совета? Ведь тебя оклеветали, обманули, спеленали, будто младенца. На кого же ты намерен теперь жаловаться?
— На полководца по имени Куай Тун. Он предал меня, как говорится, на полпути.
Сыма приказал демонам немедленно привести на допрос Куай Туна.
— Хань Синь сказал, что в начале пути ты был с ним, а потом убежал с полдороги, не выполнив долг полководца. Почему ты так поступил?
— Дело не в том, что я будто бы бросил Хань Синя на полпути, а в том, что он вовремя меня не послушал. В свое время, когда Хань Синь разгромил и прогнал Тянь Гуана — князя Ци, я послал в Лоян{405} прошение, в котором требовал даровать ему титул князя, чтобы задобрить и успокоить людей Ци. Ханьский государь, узнав об этом, очень разгневался.
— Ублюдок! — закричал он, охваченный яростью. — Страна Чу еще не повержена в прах, а он уже мечтает о титуле князя!
В это время Чжан Цзыфан, который шел позади ханьского владыки, шепнул ему на ухо:
— Государь! Когда берешь в услужение людей, помни о крупном и не разменивайся на мелочи.
Государь, сразу переменив тон, сказал:
— Большой человек должен иметь титул настоящий, а не поддельный! — И он приказал составить бумагу с печатью о присвоении Хань Синю титула князя Трех Ци{406}. Я понял, что государь относится к Хань Синю с подозрением, и когда-нибудь пойдет против него. И тогда я посоветовал Хань Синю выступить против Лю Бана и, соединившись с Чу, расчленить Поднебесную на три части. Мне хотелось узнать о замыслах Хань Синя, и он мне сказал:
— Когда я принял пост полководца от Лю Бана, мы дали клятву друг другу, что ни он не предаст меня, ни я его. Я не могу нарушить свое слово.
Много раз я пытался убедить его и приводил разные доводы, но всякий раз он отвергал их, а как-то даже сказал, что я подбиваю его на предательство и бунт. Испугавшись расправы, я сделал вид, что лишился рассудка, и бежал в родные места. Потом Хань Синь помог ханьскому государю разгромить Чу, а вскоре стряслась беда во Дворце Вечной Радости. Раскаиваться было уже поздно!
Сыма обратился к Хань Синю.
— Почему же ты не послушался Куай Туна? У тебя было что-то на уме?
— Один ворожей по имени Сюй Фу нагадал мне, что я проживу семьдесят два года и до самой смерти мне будут сопутствовать почет и слава. Вот почему я и не захотел тогда выступать против ханьского владыки. Мог ли я предполагать, что смерть меня настигнет раньше?
Сыма приказал немедля привести на допрос ворожея Сюй Фу.
— Ты предрек, что Хань Синь проживет семьдесят два года, а на самом деле он погиб, когда ему исполнилось тридцать два. Ты всуе творишь свою волшбу и лживо вещаешь о злой и доброй судьбе. В погоне за деньгами ты морочишь голову людям. Мерзко, очень мерзко!
— Выслушай меня, о владыка Яньло! — вскричал гадатель. — Есть поговорка: «Жизнь человека может продлиться, а может прерваться». Поэтому нам, ворожеям-звездочетам, трудно судьбу предсказать. Как показало гадание, Хань Синь должен был дожить до семидесяти двух лет. Я говорю истинную правду. Но сей муж так много убивал в своей жизни, что это повредило его скрытым достоинствам. Вот почему пресеклись его годы. О владыка, в моем гадании не было никакой ошибки.
— Каким же образом он себе навредил? Объясни подробней!
— В самом начале случилось, что Хань Синь, отвергнув чусцев, подался к жителям Хань. Однажды он заблудился, но, к счастью, два дровосека вывели его на дорогу в Наньчжан. Опасаясь, что чуский князь послал за ним погоню, а дровосеки смогут проболтаться, он мечом зарубил их обоих. Быть может, говорить об этих простолюдинах и не стоит, но все ж они ему сделали доброе дело, а он отплатил им черной неблагодарностью. Это — самое крупное его преступление. Недаром есть стихи:
