Светорада Янтарная - Симона Вилар

– А ты позови – и узнаешь.

Он тут же поцеловал ее долгим поцелуем, так что у нее перехватило дыхание.

– Я все та же, Стемушка, – шептала Светорада у его губ. – С тобой – хоть за видокрай![135]

Но он не звал. Она и сама понимала, что сейчас это невозможно. Даже их ночные встречи были делом непростым, а исчезни однажды севаста Ксантия, ромеи все небо и землю перевернули бы, разыскивая ее. Это их земля, их держава, за измену которой – а то, что хотела Светорада, и было изменой – ожидала бы кара страшная и неминучая.

Поэтому любовники ловили каждый миг своего счастья. Понимая, как оно кратковременно и что им грозит, они отдавались своей любви без остатка. А потом опять негромко беседовали, опасаясь касаться только одной темы: как быть дальше.

– С кем ты прибыл в Царьград? – решилась все же спросить Светорада, устраивая голову на сильном плече Стемида.

Какое– то время он молчал, будто раздумывая. Потом белозубо усмехнулся, отбросил со лба прядь волос.

– С кем? Да с «рысятами» своими. Они у меня знаешь какие! Даже Ингельд твой говорил, что у них и его людям поучиться есть чему. Да и Олег…

Тут он умолк, словно опасался сказать лишнее. И вдруг сообщил, что ведь и Светораде кое– кто знаком из его хирда. Помнит ли она кривоносого Глоба-ростовчанина? Или мерянина Киму?

– Неужто у тебя не только варяги в отряде?

– А где ты видела, чтобы на Руси служили только варяги? Наших там немало.

И он поведал, что как– то Олег послал его в Ростовские земли, и там Стема встретил своих, ну и взял кое– кого в дружину, из самых неболтливых, конечно, кто про них со Светкой не проговорится. Того же Глоба, Киму– мерянина, а еще Орма, сына ярла Аудуна, некогда приютившего Стемку со Светой.

Светорада сказала, что не прочь встретиться с ними.

– Нет, – отказал Стема. – Не должны они ничего знать, я их специально держу в стороне, чтобы не прослышали о тебе.

Опять он что– то скрывал. Она молчала, в глубине души обиженная его скрытностью, и Стема видел это. Но отвлек ее, поведав новости про Ростов. Хорошие новости: все там живы и здоровы, город растет, крепнет. У Скафти с Русланой первое хозяйство в округе, из Русланы преотменная хозяйка получилась. Правда, Скафти, узнав в воеводе Олега бывшего приятеля, тоже хотел было в его хирд податься, но Руслана топнула ножкой – и он угомонился. Да и не взял бы его с собой Стема. Этакого болтуна и бахвала только к Олегу и приводить, чтобы наплел ему небылиц с три короба. Скафти до сих пор похваляется, что первым бойцом– поединщиком в столице Хазарии был.

– Был, – подтвердила Светорада. И рассказала Стеме всю необычную историю поединщика Гурга– Скафти, которого они с Русланой из плена высвобождали.[136]

– Надо же, – удивился Стема. – А я его болтуном считал. Скафти же мне о том ни гу– гу. А он… Я ведь тогда о тебе тосковал, многие то видели, вот небось и пожалели меня, не теребили душу. Однако знаешь… Может, я и призову Скафти в Киев. Когда там все… Ну, в общем, когда потребуется.

И умолк. Опять тайны, тайны.

Светорада не хотела ни о чем гадать. Понадобится – Стема сам все ей скажет. И она улыбалась, ласково гладила мужа по щеке. Ее Стемушка, ее соколик. Она целовала его сильную грудь, рассматривала шрамы, особенно страшный рубец подле левого соска, который когда– то едва не отнял его у нее… Но отнял их друг у друга на долгие годы, на целых восемь лет. Ей исполнилось двадцать шесть, Стемиду уже под тридцать. Сколько времени упущено! И еще неизвестно, что их ждет.

И опять в предутренней мгле Стемид провожал ее к Влахернским воротам, а она говорила, что если все сладится, то вновь пришлет ему перстень. Ах, ночи были так коротки и им так не хотелось расставаться!..

Дорофея за это время просто извелась от страха. Да и княжна – расслабленная, довольная, с отсутствующим сияющим взглядом и запекшимися от поцелуев губами – явно не походила на богомолицу. Но Влахернский дворец встречал их обычной сонной тишиной. Как– то после обеда, когда Светорада сладко выспалась и вышла прогуляться в сад, ей повстречался Константин Дука, который, проходя мимо, вскользь заметил:

– Знал бы кесарь, какая ревностная верующая его невеста! Ни единой ночи дома не проводит.

Об этом стоило задуматься. И как бы Светораду ни тянуло к Стемиду, она осталась в тот вечер во Влахернах. А на другой день получила приказ явиться к императору в Палатий.

Лев принял ее в своих личных покоях. С ним была Зоя, патриарх, паракимомен Самона и еще несколько видных сановников империи.

– Наконец– то мы получили письмо от самбазилевса Александра. Вы рады, Ксантия?

Светорада выглядела скорее растерянной, чем довольной. Но заставила себя улыбнуться.

– Что сообщает кесарь?

– Лично вам – ничего. И это удивляет нас.

«А меня – нет, – подумала Светорада. – Наверняка этот легкомысленный человек уже нашел себе новое развлечение. Да и арапчонок Хассе, как я слышала, отправился с ним в паломничество».

Ее поразило другое – с каким равнодушием она думает о своем августейшем женихе. Но ведь теперь у нее есть Стема! Это придавало Светораде сил, и она вполне спокойно сказала, что такое паломничество, как путь к гробу Господнему, не может не настроить человека на благочестивый лад. Так что все мирское Александр, скорее всего, оставил на потом, на то время, когда надо будет думать о дальнейшем, а не о своей святой миссии и покаянии.

– Хорошие слова, дочь моя, – поддержал ее патриарх. – Я вижу, что не ошибся в вас, и по– прежнему надеюсь, что вы благотворно повлияете на нашего кесаря. А то, что Александр не упоминал в письме о севасте, – теперь Евфимий повернулся к императору, – это его обычная уловка. Не может мужчина равнодушно смотреть на такую красоту. Я – священник, но признаюсь, что тоже нахожу госпожу Ксантию привлекательнейшим творением Господа нашего.

Светорада увидела, что Зоя при этих словах не смогла сдержать недовольной усмешки. Если учесть, как ныне в Палатии превозносили красоту августы, Зое было не очень приятно слышать, что сам патриарх восхваляет при ней иную женщину. Да еще и Лев поддержал патриарха:

– Да, госпожа Ксантия достаточно хороша, чтобы Александр радовался при мысли, что скоро их обвенчают. Но, похоже, сейчас его действительно волнует другое. Ведь большая часть его письма посвящена сообщению о том, что он видел множество кораблей у побережья Сирии, среди которых могут быть и корабли Андроника Дуки. Но мы надеемся, что, пока дети Дуки у нас в заложниках, а поддерживавший его Николай Мистик в изгнании, этот мятежник не решится напасть на империю. Кстати, о кораблях. Нам также сообщили, что в бухте Золотой Рог видели корабль мятежных русов. Неужели они столь дерзки, что, позабыв обо всем, что сотворили в прошлом году, вознамерились вновь прийти к стенам богохранимого Константинополя?