Птичья песня - Яна Ветрова

собственно, и закончили. Один коготь создан из сотни, значит, им предстояло отловить четыреста экземпляров. Четыреста из бесчисленной стаи хищных существ, жаждущих заполучить тело, тысячи лет назад загнанных в отдельный мир. Из-за неумелых колдунов бабочки вырвались и атаковали соседние планеты, разлетелись выше и ниже по спирали, предпочитая, конечно, молодые миры с яркой магией. Совет бросил все силы на то, чтобы изловить страшных существ. Даже той паре, что выпустила бабочек, было позволено искупить вину, помогая в их поимке.

Но на то они и были авантюристами, что качество для них стояло далеко не на первом месте. Главное – быстрее выполнить заказ и получить деньги, а как – неважно. Женщина была на тот момент беременна, и случилось, что во время начавшихся внезапно родов бабочка каким-то образом попала в ещё не рождённое дитя. Муж с женой решили, что сами разберутся быстрее, чем дождутся помощи – в тот момент они находились в мире с угасшей магией, и не оставалось времени искать других колдунов. План состоял в том, чтобы на пару секунд заморозить время для бабочки, тогда родители с ребёнком продолжат жить в настоящем, а бабочка всегда будет отставать на миг. И вот муж остановил время. Точнее, попытался – но никому не стоит играть со Временем.

Лис тявкнул, как будто рассмеялся удачной шутке, и потребовал налить ему сливок.

– Вышло так, что из-за неумелой и поспешной магии я родился спустя семьдесят лет в будущем.

– Это вы что же, путешественник во времени? – спросила я. – Прибыли из будущего?

– К сожалению, не совсем так. Я вот что скажу, птичка: времени нет, есть состояние. Настоящее – это та точка, в которой происходят изменения. Сейчас я говорю с вами, и с каждым моим словом меняется ход истории. В прошлом и будущем изменения невозможны. Там всё выглядит так же, как здесь и сейчас, но на самом деле люди там всего лишь фантомы.

Меня выкинуло в момент рождения другого ребёнка, и я занял его место, родившись у случайной женщины. Будущее очень подвижно. Фантомы людей, предметов, городов постоянно меняются. Я шёл в школу и мог обнаружить, что школы нет. В один день у меня было двадцать одноклассников, а на другой двоих недоставало, и никто не помнил о них. Моя мать вечером носила короткую стрижку, а утром у неё могли быть волосы до лопаток, сменившие к тому же цвет с чёрного на рыжий. В моём мире не было ничего постоянного, но я не знал другой жизни, пока в одиннадцать лет меня не выкинуло в настоящее. Я пробыл там два дня, в панике, не понимая, где я и как вернуться обратно. Я нашёл свой дом, но там жили другие люди. Одна из моих школ – старое кирпичное здание – стояла на месте, но никто не узнавал меня. Да и я не узнавал школу, потому что её только что построили. Ведь я попал почти на шестьдесят лет назад от своего рождения! Ни у кого не было телефонов, одежда казалась старомодной. Это был новый для меня мир, где ничто не менялось. Стояла жара, я спрятался в парке и переночевал на лавочке. Когда я проснулся, всё осталось прежним – и дома, и школа. Я снова пошёл в свой дом, и там жили те же люди, что и вчера. Тогда они вызвали участкового. К счастью, на следующее утро меня выкинуло обратно в будущее, но меня не оставляли мысли о том мире. Меня выкидывало ещё несколько раз, и через некоторое время я научился контролировать эти прыжки. Однажды я понял, что это и есть настоящее. Тот момент, когда слова имеют вес, а поступки приводят к ощутимым последствиям.

В шоколадном торте попадались пропитанные ликёром вишенки. Я вытаскивала их и кидала лису, который уже выковырял все из своего куска. Шоколад он не уважал.

– Чуть позже я научился перепрыгивать через настоящее в прошлое, – продолжал дедушка. – Это было удивительно! Если в будущем всё постоянно меняется, то чем глубже в прошлое, тем оно плотнее, словно наскальная живопись на полотне времён. Но даже в ближайшем прошлом нельзя заговорить с людьми, они просто не слышат. Нельзя и спасти человека, если знаешь, что он умрёт от несчастного случая… Я не смог спасти свою настоящую мать, когда она умерла во время родов, не смог остановить отца, когда тот, вернувшись домой, принял яд. Это было первое, что я попытался исправить, когда обнаружил, что могу путешествовать в другие миры, создавая этот небольшой замшелый островок.

Лис положил голову на стол и прикрыл глаза, но уши его стояли торчком – он внимательно слушал.

– …предметы в прошлом будто прибиты гвоздями. Но там я многому научился. Я садился за стол к мастеру и наблюдал, как он пишет картину. Я слушал, как люди говорят на мёртвых языках. Я следил за рождением великих поэм! Я видел, как строились пирамиды!.. Впрочем, это не так важно. Важно то, что я совершил ошибку, на исправление которой ушло много лет. Ещё кофе?

Я кивнула. Кофейник оставался полным, а кофе не остывал.

– Как я уже говорил, в настоящем любое слово имеет вес. Я сразу пообещал себе, что ни в коем случае не буду влиять на решения людей, не буду подсказывать им, не буду пытаться изменить будущее. Буду незаметным. Уже тогда я знал, что есть события, которые зависят от любой мелочи – как цвет волос женщины, которая родила меня. Кстати, вы с ней знакомы.

– Как это?

– Мы вместе ехали в автобусе, – усмехнулся старичок, – нет-нет, меня не было там, с позволения сказать, в двух экземплярах. Она сейчас всё ещё носит своего собственного ребёнка и вот-вот родит. Но вернёмся к сказке или не сказке.

Есть те события и предметы, которые остаются неизменными, например, пирамиды – как стояли, так и стоят. В отличие от моей школы, которую то реставрировали, то сносили и строили новую, а иногда и вовсе разбивали на её месте сад… Я пообещал себе не вмешиваться ни в те, ни в другие события. Но когда мне было около тридцати, я путешествовал по родному миру моих родителей и увидел её. Темноволосая, голубоглазая, высокая… Сообразительная, острая на язык. Я влюбился по уши, очаровал её. Я рассказал ей всё о себе, и она поверила – прошло не так много времени с тех пор, как поймали последнюю алую бабочку, и живы были свидетели тех событий. Я пообещал ей, что стану жить как обычный человек. Мы построили домик на окраине её деревни, и настали счастливые дни. Но недолго