Властелин колец - Джон Толкин

Множество других жильцов дома Элронда во тьме следило за их уходом, прекрасными голосами желая им доброго пути. Не слышно было смеха, не было песен и музыки. Наконец члены товарищества повернулись и медленно растаяли во тьме.

Они перешли через мосты и пошли по крутой извилистой тропе, которая вела из долины Раздола. Наконец они дошли до высокой площадки, поросшей вереском, где ветер свистел в зарослях. Здесь они бросили прощальный взгляд на последний домашний приют, мягко мерцавший внизу, и двинулись в ночь.

У брода через Бруинен он оставили дорогу и свернули на узкую тропу, бегущую через поляну к югу. Цель их заключалась в том, чтобы в течение многих милей и дней идти к западу от гор. Местность была гораздо более неровной и пересеченной, чем зеленая долина великой реки в диких землях по другую сторону хребта, и они поднимались медленно. Но на этом пути они надеялись избежать недружелюбных глаз. Шпионов Саурона редко встречали в этой пустынной местности, и дороги тут были известны только жителям Раздола.

Гэндальф шел впереди, с ним шел Арагорн, узнававший местность даже в темноте. Остальные двигались сзади в ряд, и Леголас, у которого было самое острое зрение, замыкал его. Первая часть их путешествия была тяжелой и утомительной, и Фродо мало что запомнил, кроме ветра. Много бессолнечных дней ледяной ветер дул с гор, и никакая одежда не могла защитить от его холодных пронзительных пальцев. Хотя путники были хорошо одеты, им редко бывало тепло – и в движении, и на отдыхе. Они беспокойно спали до середины дня, укрывшись в углублениях или в зарослях колючего кустарника, покрывавших местность. После полудня очередной дежурный поднимал их, и они обедали. Еда была, как правило, холодная и невеселая: они редко отваживались разжигать костер. Вечером они вновь пускались в путь, всегда по возможности придерживаясь южного направления.

Вначале хоббитам казалось, что, хотя они бредут до изнеможения, продвигаются они вперед медленно, как улитки, и никогда не дойдут до гор. Каждый день перед ними открывалась одна и та же картина, но постепенно горы становились ближе. К югу от Раздола они поднялись высоко и повернули на запад. У подножья главного хребта расстилалось дикое нагромождение мрачных холмов и глубоких ущелий, полных бурлящей воды. Тропы были редкими и извилистыми и часто приводили их только к очередному крутому спуску или подъему.

Они уже две недели находились в пути, когда погода изменилась. Ветер внезапно стих, а потом повернул круто к югу. Облака растаяли, и показалось бледное солнце. Наступил холодный ясный рассвет после длинного утомительного ночного перехода. Путешественники достигли невысокого хребта, увенчанного группой древних падубов, чьи серо-зеленые стволы, казалось, были высечены из камня окружающих скал. Их темная листва блестела, а красные ягоды сверкали в свете восходящего солнца.

Дальше к югу Фродо видел тусклые очертания гор, которые, казалось, преграждали тропу, избранную товариществом. Слева от этого хребта поднимались три пика. Самый высокий и близкий возвышался, как зуб, усыпанный снегом, его голая северная вершина была еще в тени, но на склонах ее солнце отражалось красными отблесками.

Гэндальф стоял рядом с Фродо и глядел вперед из-под руки.

– Неплохо, – сказал он. – Мы достигли границ местности, которую люди называют Холлин. Множество эльфов жило здесь в те счастливые дни, когда она называлась Эрегион. Мы прошли по прямой сорок пять лиг, хотя наши ноги проделали гораздо больший путь. Местность и погода теперь будут мягче, но, возможно, опаснее.

– Опасность или нет, но я приветствую настоящий восход солнца, – сказал Фродо и отбросил капюшон, подставляя лицо свету утра.

– Но горы перед нами, – сказал Пиппин. – Должно быть, ночью мы повернули на восток.

– Нет, – возразил Гэндальф. – Просто в ясном утреннем свете видно далеко. За этими холмами хребет изгибается на юго-запад. В доме Элронда много карт, но я думаю, вы не позаботились взглянуть в них.

– Я один раз смотрел, – сказал Пиппин, – но ничего не запомнил. У Фродо для таких вещей голова лучше.

– Мне не нужна карта, – сказал Гимли, который подошел с Леголасом и смотрел вперед со странным блеском в глубоко посаженых глазах. – Там земля, где в древности работали наши отцы, и мы изобразили эти горы во многих изделиях из металла и камня и во многих песнях и сказаниях. Они по прежнему высоки в наших снах: Бараз, Зирак, Шатур.

Только однажды видел я их издали, но я знаю их и знаю их названия, потому что под ними лежит Казад-Дум, обитель гномов, которую теперь называют Черной Ямой – Морией на языке эльфов. Вон там стоит БаразинБар, Красный Рог, жестокий Карадрас, а за ним – Серебряный Зуб и Облачная Голова: Келебдил Белый и Фануидол Серый, которые мы называем Зиракзигил и Вундаснатур.

Здесь туманные горы разделяются, и между их рукавами лежит затемненная долина, которую мы не можем забыть: Азанулбизар, долина Димрилл, которую эльфы называют Нандугирион.

– К долине Димрилл мы и направляемся, – сказал Гэндальф. – Если мы преодолеем переход, который называется воротами Красного Рога, на дальнем склоне Карадраса, мы по лестнице Димрилл спустимся в Глубокую долину гномов. Там лежит Зеркальное озеро и там из ледяных ключей начинается река Сильверлоуд.

– Темна вода Келед-Зарама, – сказал Гимли, – холодны потоки Кибал-Нале. Сердце мое трепещет, когда я думаю, что смогу увидеть их вновь.

– Пусть принесет радость их вид, мой добрый гном! – сказал Гэндальф.

– Но мы не сможем оставаться в этой долине. Мы должны будем идти вниз по течению Сильверлоуд в таинственные леса и дальше к великой реке, а потом…

Он замолчал.

– Да, и что же потом? – спросил Мерри.

– К концу путешествия, – сказал Гэндальф ему. – Мы не можем слишком далеко заглядывать в будущее. Будем довольны тем, что первая часть пути прошла благополучно. Я думаю, мы отдохнем здесь, и не только днем, но и ночью.

Прекрасен воздух Холлина. Много зла должно обрушиться на страну, прежде чем она совсем забудет эльфов, если они когда-то жили в ней.

– Это верно, – сказал Леголас. – Но эльфы в этой местности были чужды нам, лесному народу, и деревья и травы не помнят их. Я слышу лишь, как камни оплакивают их:

– Глубоко они копали нас, прекрасно они обрабатывали нас, высоко они воздвигали нас, но они исчезли. Они исчезли. Уже давно увидели они Серебристые Гавани.

Этим утром они разожгли костер в углублении, окруженными зарослями падуба, и их ужин-завтрак был веселее, чем все с момента их выхода. После еды они не торопились ложиться спать, потому что могли выспаться ночью. Они не собирались отправляться в путь до вечера следующего дня. Только Арагорн был молчалив и не знал отдыха. Через некоторое время он оставил остальных и взобрался на возвышение, там он стоял в тени дерева, глядя на юг и на запад и как будто прислушиваясь. Потом вернулся к краю углубления и посмотрел на своих смеющихся и разговаривающих товарищей.