Дети судьбы - Джеффри Арчер

Зачем она пошла на этот дурацкий благотворительный вечер, когда ей полагалось быть в Мэдисоне вместе с мужем? Когда она ездила с Флетчером, она всегда везла его домой. Зачем она уступила его настояниям, что он охотно сам поведёт машину? Он сказал, что в пути у него будет время подумать, — к тому же, добавил он, это ведь очень недалеко. Когда он съехал с дороги, то был всего в пяти милях от дома.

Рут Давенпорт приехала в больницу через несколько минут после Энни и сразу же стала выяснять всё, что возможно. Поговорив с дежурным администратором, Рут смогла заверить Энни в одном:

— Флетчера будет оперировать сам Бен Ренуик. Он — лучший хирург в штате.

Чего она не сказала Энни, так это того, что Ренуика поднимали с постели только тогда, когда было очень мало шансов спасти пациента.

Затем приехала Марта Гейтс. Рут повторила ей всё, что выяснила. Она подтвердила, что у Флетчера сломаны три ребра и лодыжка и разорвана селезёнка, но больше всего врачей беспокоила большая потеря крови.

— Но, конечно, в такой больнице, как «Сент-Патрик», есть достаточный банк крови, чтобы справиться с этой проблемой.

— Да, обычно так. Однако у Флетчера самая редкая группа крови — AB, резус-фактор — отрицательный. А когда в прошлом месяце в Нью-Лондоне на шоссе 95 опрокинулся школьный автобус и у водителя и его сына оказалась кровь этой группы, Флетчер настоял, чтобы всю эту кровь отсюда сразу же отправили в Нью-Лондон. И у нас ещё не было времени восполнить эту потерю.

Зажглась дуговая лампа и осветила вход в больницу. Рут поглядела в окно и сказала:

— Приехали стервятники. Энни, я думаю, тебе нужно с ними поговорить. Это, возможно, — единственный шанс найти донора для твоего мужа.

Когда Су Лин встала в воскресенье утром, то решила не будить Ната до последнего момента: в конце концов, она ведь не знала, когда он лёг в постель.

Она села на кухне, сварила кофе и начала просматривать утренние газеты. Жители Мэдисона, кажется, хорошо приняли речь Флетчера, и последние опросы показывали, что разрыв между ним и Натом сократился ещё на один пункт: преимущество Ната теперь составляло три процента.

Су Лин отхлебнула кофе и отодвинула газету. Она всегда включала телевизор, чтобы узнать прогноз погоды. Ещё до того, как включился звук, на экране появилась Энни Давенпорт. Су Лин подумала: «Интересно, почему она стоит перед фасадом больницы „Сент-Патрик“? Может быть, Флетчер собирается объявить о каком-то нововведении в области здравоохранения?» Через минуту она уже знала, в чём дело. Она побежала вверх по лестнице, чтобы разбудить Ната и сообщить ему новость. Удивительное совпадение! Или вовсе не совпадение? Как научный работник Су Лин мало верила в совпадения. Но сейчас у неё не было времени над этим задуматься.

Сонный Нат выслушал Су Лин, и сон с него мгновенно слетел. Он быстро надел вчерашний костюм и не стал ни бриться, ни принимать душ. Одевшись, он сбежал вниз, а ботинки стал надевать только в машине. Су Лин уже сидела за рулём, включив двигатель. Как только Нат захлопнул дверь, машина сразу же тронулась с места.

Радио всё ещё было включено на непрерывные суточные новости, и Нат слушал последний бюллетень, пытаясь завязать шнурки на ботинках. Репортёр на месте событий сообщил последнее: сенатору Давенпорту делают искусственное дыхание, и если не найдётся человека, который может дать пациенту четыре пинты крови AB, резус-фактор — отрицательный, врачи опасаются за его жизнь.

За двенадцать минут они доехали до больницы «Сент-Патрик». Су Лин нещадно превышала скорость; правда, в воскресенье утром на улицах было очень мало машин. Пока Су Лин искала место для стоянки, Нат побежал в больницу.

Он увидел Энни в конце коридора и позвал её. Она обернулась, удивлённо посмотрела на него и подумала: «Почему он бежит»?

— Я приехал, как только услышал, — прокричал Нат, всё ещё на бегу, но все три женщины продолжали смотреть на него, как кролики, попавшие в луч света автомобильных фар. — У меня та же группа крови, что у Флетчера, — выпалил Нат, останавливаясь перед Энни.

— У вас группа AB, резус-фактор — отрицательный?

— Да, — ответил Нат.

— Слава Богу! — воскликнула Марта.

Рут сразу же бросилась в отдел интенсивной терапии и вернулась в сопровождении Бена Ренуика.

— Мистер Картрайт, — он протянул Нату руку. — Меня зовут доктор Ренуик, и я…

— Старший консультант больницы, я знаю о вас, — Нат пожал протянутую руку.

— Наш медбрат готов взять у вас кровь.

— Ну, так начнём, — сказал Нат, снимая пиджак.

— Сначала нам нужно сделать несколько анализов.

— Валяйте!

— Но боюсь, мистер Картрайт, чтобы спасти сенатора Давенпорта, нам нужно взять у вас по крайней мере три пинты крови, а для этого вы должны подписать несколько бумаг в присутствии юриста.

— Зачем юриста? — спросил Нат.

— Потому что есть шанс, что у вас будут неприятные побочные эффекты, и уж точно вы очень ослабеете, и может оказаться, что вам придётся провести несколько дней в больнице.

— На что только не идёт Флетчер, чтобы помешать мне вести предвыборную кампанию!

Все три женщины впервые за этот день улыбнулись, а Ренуик повёл Ната к себе в кабинет. Нат обернулся, чтобы что-то сказать Энни, и увидел, что с ней — Су Лин.

— А теперь мне остаётся решить ещё одну проблему, — сказал Ренуик, садясь за свой стол и перебирая несколько бумаг.

— Я подпишу всё что угодно.

— Эту бумагу вы не можете подписать, — сказал хирург.

— Почему?

— Потому что это — бюллетень для заочного голосования, а я больше не уверен, за кого из вас двоих буду голосовать.

51

— Потеря трёх пинт крови как будто не сделала мистера Картрайта анемичным, — отметила дежурная медсестра, положив перед доктором Ренуиком данные обследования.

— Возможно, нет, — сказал Ренуик. — Но для сенатора Давенпорта это было чертовски важно: ему спасли жизнь.

— Верно, — согласилась медсестра. — Но я предупредила сенатора, что, несмотря на предвыборную кампанию, ему придётся пробыть в больнице ещё недели две.

— Не думаю. Он наверняка потребует, чтобы его выписали через неделю.

— Возможно, — вздохнула медсестра. — Но как я могу этому помешать?

— Никак, — ответил Ренуик, перевернув папку, лежащую перед ним, обложкой вниз, чтобы медсестра не могла прочесть имена Натаниэля и Питера Картрайтов, написанные на ней. — Пожалуйста, устройте мне приём для них обоих.

— Да, доктор, — ответила медсестра и вышла из комнаты.

Как только дверь за ней закрылась, Бен Ренуик ещё раз прочёл содержимое папки. Последние три дня он только об этом и думал.

Уходя вечером домой, он запер папку в свой личный сейф. В конце концов, лишние несколько дней ничего не изменят в деле, которое он хотел обсудить с этими двумя людьми и которое оставалось в тайне последние сорок три года.

Нат был выписан из больницы в четверг вечером, и никто из персонала больницы не ожидал, что Флетчер останется в больнице на уикенд, хотя его мать пыталась убедить его, чтобы он как следует отдохнул. Он напомнил ей, что до выборов остаётся всего две недели.

Бен Ренуик продолжал напряжённо думать, что ему делать, — точно так же, как думал доктор Гринвуд сорок три года назад, но доктор Ренуик пришёл к противоположному выводу: он чувствовал, что обязан сказать правду.

Два политических противника договорились встретиться в кабинете доктора Ренуика во вторник в шесть часов Уфа. Это было единственное время перед выборами, когда у них обоих в расписании выдалось свободное время.

Нат прибыл первым, потому что у него на девять часов утра была назначена поездка в Уотербери.

Флетчер приковылял в кабинет доктора без двух минут шесть, досадуя, что Нат пришёл до него.

— Как только сниму гипс, — сказал он, — я дам вам ногой под зад.

— Вам не следует так говорить с доктором Ренуиком после того, что он для вас сделал, — улыбнулся Нат.

— Почему? — спросил Флетчер. — Он влил в меня вашу кровь, и теперь я — только наполовину тот, что был раньше.

— Вы ошибаетесь, — возразил Нат. — Вы — вдвое тот, что были раньше, но всё ещё половина меня.

— Дети, дети! — воскликнул доктор, неожиданно поняв всё значение этих слов. — Я хочу обсудить с вами кое-что посерьёзнее.

Флетчер и Нат замолчали, услышав, каким тоном доктор сделал им замечание.

Доктор Ренуик встал из-за стола, отпер сейф, вынул оттуда папку и положил её на стол.

— Несколько дней я думал, как мне преподнести вам эти конфиденциальные сведения. — Он постучал пальцем по папке. — Я этого никогда бы не узнал, если бы сенатор не попал в аварию, которая чуть не стоила ему жизни, и мне не пришлось сравнить данные, касающиеся вас обоих. — Флетчер и Нат молча посмотрели друг на друга. — Даже вопрос о том, сообщить ли вам об этом обоим вместе или порознь, имел этическое значение, и, во всяком случае, по этому вопросу теперь вы знаете, что я решил. — Флетчер и Нат молча посмотрели на доктора. — У меня есть лишь одна просьба — чтобы то, что я вам скажу, осталось тайной, разве что вы оба захотите — повторяю, оба, — предать это гласности.