Осторожно, женское фэнтези. Книга вторая - Ирина Шевченко

Если речь о книге, не знаешь, конечно. В жизни все не так.

В моей жизни…

Я встряхнулась, отвела взгляд от видневшегося за кладбищенской оградой здания лечебницы и по-детски скрестила пальцы. Пусть все получится. Пусть все закончится. Чем скорее, тем лучше.

— Все готово, — послышалось гулко из склепа. — К сожалению, удастся визуализировать только то, что происходило внутри, снаружи слишком много свободных потоков…

— Элизабет, — позвал меня Оливер. — Я не уверен, что вам нужно это видеть, — сказал, когда я подошла и поздоровалась с Крейгом и некромантами. — Зрелище, полагаю, будет неприятное.

Инспектор согласно закивал, некроманты флегматично пожали плечами.

— Я справлюсь, милорд, — обещала я, воодушевившись примером мастеров смерти. Отнесусь к этому, как к просмотру ужастика. В крайнем случае закрою глаза.

Спорить ректор не стал. Просто взял за руку.

В небольшом ветхом склепе, каменной коробке без каких-либо украшений, если не считать таковыми выщербленные временем прямые пилястры и искривленные ромбы решетки на окнах и двери, вопреки ожиданиям, было довольно светло и не обнаружилось ни гроба, ни саркофага. Сначала я подумала, что обитателя усыпальницы непочтительно выдворили за стены последнего приюта, а потом, увидев перильца уходящей вниз лестницы, поняла, что в склепе есть еще и подземная честь. Но нам туда было не нужно.

Зеркала, о которых говорил Рысь, тоже не соответствовали тому, что я успела себе представить. Маленькие, ненамного больше того, что я носила в кармане, квадратные или прямоугольные. Они были расставлены на металлических штативах или прикреплены к стенам чем-то, очевидно, липким, похожим на комки оранжевого пластилина. Общая обстановка наводила скорее на мысль о площадке для фотосъемки, а не о месте проведения некромантического ритуала. Но тем спокойнее будет… наверное… Напряжение наряду с едва уловимым запахом гнили все-таки витало в воздухе.

Высокий бородатый мужчина, похожий чем-то на Антона Павловича с портрета в школьной хрестоматии и бывший у некромантов, судя по всему, главным, указал каждому, где ему встать, чтобы не мешать зеркалам-проекторам, и приложил палец к губам, призывая соблюдать тишину. Минуту-две он настраивался. Ловил направление энергетических потоков, и бледно-зеленое свечение, окутывавшее его руки, медленно наливалось силой. Затем гнутые лучики-щупальца осторожно поползли от кистей мага в разные стороны. Я старалась не смотреть слишком пристально: и Крейг, и Оливер, все так же удерживающий мою руку, до сих пор считали, что я отрезана от магии, и пока мне не хотелось открывать им обратное. Но побороть любопытство было нелегко, и я вглядывалась тайком в сплетаемый некромантом рисунок неизвестного и непонятного мне заклинания, и сжимала невольно теплые пальцы ректора, чтобы не потянуться к тонкому кружеву чужих чар…

— Не волнуйтесь, — шепнул мне мужчина.

Воспользовался ситуацией и обнял за плечи. Избавил от волнений, называется.

А в следующий миг я была уже рада тому, что он рядом. Растянувшаяся между зеркалами туманная паутина дрогнула, и в просвете дверного проема проявилась узнаваемая фигурка Лидии. Пока — ничего пугающего, но сердце забилось быстрее. Женщина, точнее — ее тень, шагнула вперед, взмахнула рукой, сотканное из сиреневой дымки лицо стало четче. Я подумала, что ей бы понравился цвет.

— Она что-то говорит? — едва слышно пробормотал Оливер, разглядевший, как и я, движение губ призрака. — Кому?

Ответом на его вопрос за спиной у сиреневой Лидии расплылось темное пятно. Выпустило толстые длинные отростки и вцепилось в шею женщины. Быстро, резко. Сдавило, приподняло над каменным полом гробницы…

И всё.

— Дольше готовились, — разочарованно выговорил Крейг, поняв, что продолжения не будет.

— Сделали, что смогли, — развел руками «Антон Павлович».

— Толку с вас, — махнул на него старик. — Ну, кто что видел? Рассказывайте.

— Мужчина, — произнес уверенно ректор, сняв ладони с моих плеч, но не отходя далеко. — Приблизительно моего роста. Скорее всего, маг.

— Да известно, что маг, — поморщился на это замечание инспектор. Обернулся к убирающим зеркала некромантам. — Чары на нем искажающие или картинка не успела стабилизироваться?

— Думаю, и то, и другое, — отозвался бородатый. — Времени не хватило, конечно, но и работающее заклинание на нем было.

— Как знал, гад, — выплюнул Крейг со злостью. — А ты чего молчишь, стажер? Я тебя как самого глазастого звал.

— Я плохо рассмотрел, — виновато признался Рысь. — Тут, прямо передо мной, пятно какое-то на паутине было…

— У-у, пятно, — укоризненно покачал головой полицейский.

— Было пятно, — вступился за оборотня один из некромантов. — Наверное, сеть расплелась. — Поглядел на старшего, на недовольном лице которого крупными буквами было написано, что его сети не расплетаются никогда, и выдвинул новую версию: — Или фонило что-то в этом углу. Артефакт на ком-то из присутствующих, или сам склеп — место-то старое и аж трое магов похоронено.

— Ясно, что опять ничего не ясно, — вздохнул Крейг. — Расходимся, что ли?

— Почему она пришла именно сюда? — спросила я ректора, разглядывая склеп уже снаружи. — Кто тут похоронен? Может быть, есть связь?

— Если и есть, мы ее не нашли, — ответил он. — В гробнице покоятся одни из первых преподавателей нашей академии: отец и двое сыновей. Сыновья погибли во время попытки прорыва демонов, раньше демонологи часто допускали фатальные ошибки. Отец умер через семь лет после этого и был погребен тут же. Лидия никакого отношения к этой семье не имеет. Как и никто другой в академии, насколько нам известно. Вероятно, библиотекарь просто выбрал место подальше от ворот и сторожки.

— Сторож тоже ничего и никого не видел, — поняла я.

— Он тут не ночует. Кладбище охраняется заклинаниями.

— Плохо охраняется.

— Не от того, — поправил меня ректор и тут же сменил тему: — Вы же не откажетесь от чашечки кофе?

От ответа я ушла весьма оригинальным образом — в яму, в которую не упала сразу после прибытия. Норвуда в этот раз поблизости не было, а у милорда Райхона реакция оказалась похуже, чем у оборотня. Я увидела, как он выбросил вперед руку, как блеснула на одном из длинных пальцев золотая печатка, небо стало выше и дальше, и разверзшаяся земля приняла меня в неласковые объятия… При том, что сегодня я не мечтала никуда проваливаться, это было особенно обидно. И очень больно.

А провалиться мне захотелось, когда я оказалась в приемном покое лечебнице, и человек, с которым я надеялась не встречаться в ближайшие дни, спросил с привычной насмешкой: