Превращения Арсена Люпена - Морис Леблан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шатаясь, словно пьяный, Брежак отступал все дальше и дальше, бормоча:
– Вы с ума сошли!.. Быть не может!.. Вы сошли с ума!
Марескаль неуклонно продолжал:
– Завершаю. Благодаря псевдобарону, которого я по ошибке не стал поначалу подозревать, узница спасается и присоединяется к Гийому Ансивелю. Я нападаю на их след в Монте-Карло, но потом теряю его. Мои поиски безрезультатны – вплоть до того дня, когда мне приходит в голову мысль вернуться в Париж и проверить, не повезло ли вам, Брежак, больше моего и не обнаружили ли вы убежище вашей падчерицы. Таким образом, я на несколько часов опередил вас в монастыре Святой Марии и отыскал некую террасу, где мадемуазель как раз вовсю флиртовала. Однако любовника она сменила; место Гийома Ансивеля занял барон де Лимези, то есть третий сообщник.
Брежак с ужасом слушал эти чудовищные обвинения. Судя по всему, рассказ Марескаля он расценил как правдивый, потому что изложенное логически подкрепляло его собственные подозрения и совпадало с полупризнаниями, только что сделанными Орели и касавшимися ее неведомого спасителя. Брежак больше не пытался возражать, а только время от времени поглядывал на девушку, по-прежнему сидевшую молча и недвижно. Казалось, слова Марескаля ее не касались. Можно было подумать, будто она не столько слушает их, сколько ловит звуки, доносившиеся с улицы. Неужели она все еще надеялась на чье-то чудесное появление?
– И что потом?
– А потом, – ответил комиссар, – он снова помог ей ускользнуть. И признаюсь, мне до сих пор смешно, потому что…
Он понизил тон:
– Потому что я взял реванш… и какой реванш, Брежак! Ну, вспоминаете?.. Полгода назад?.. Меня выгнали отсюда, как лакея… можно сказать, пинком… Но теперь малышка у меня в руках… И все кончено.
Он повернул кулак, словно закрывая ключом замок; жест, вполне красноречивый, четко объяснял, каковы его ужасные намерения относительно Орели. Не выдержав, Брежак воскликнул:
– Нет-нет, это ложь, Марескаль… Конечно ложь! И вы не станете выдавать девушку, ведь она еще совсем ребенок!
– Там, в монастыре, – сурово сообщил Марескаль, – я предложил ей мир, но она меня отвергла… что ж, тем хуже для нее! Сегодня уже слишком поздно.
А так как Брежак, умоляюще вскинув руки, направился к нему, он быстро пресек все возможные просьбы:
– Бесполезно! Тем хуже для нее! Тем хуже для вас!.. Она меня отвергла… и она не достанется никому. И это справедливо. Заплатить свой долг за совершенные преступления означает заплатить его мне за то зло, которое она мне причинила. Она должна быть наказана, и, наказывая ее, я мщу за себя. Тем хуже для нее!
Он скандировал слова осуждения, подкрепляя их то постукиванием ногой по полу, то ударами кулака по столу. Повинуясь своей грубой натуре, он сквозь зубы цедил оскорбления в адрес Орели:
– Посмотрите на нее, Брежак! Разве она собирается просить у меня прощения? Если вы склоняете передо мной голову, то разве она смиряется? А знаете, чем объясняются это ее молчание, эта сила, непоколебимая и непреодолимая? Она все еще надеется, Брежак! Да, она надеется, я в этом убежден. Тот, кто трижды вырвал ее из моих когтей, спасет ее и в четвертый раз.
Орели не шелохнулась. Внезапно Марескаль схватил телефонный рожок и попросил соединить его с префектурой полиции.
– Алло, префектура? Соедините меня с месье Филиппом, спрашивает господин Марескаль.
Повернувшись к девушке, он приложил ей к уху свободный рожок.
Орели не шелохнулась.
На другом конце провода ответили. Диалог был коротким.
– Это ты, Филипп?
– Марескаль?
– Да. Послушай. Рядом со мной находится человек, которого мне бы хотелось кое в чем убедить. Отвечай прямо на мой вопрос.
– Говори.
– Где ты был сегодня утром в полдень?
– В тюрьме префектуры, как ты меня и просил. Я оформил субъекта, доставленного мне от твоего имени Лабонсом и Тони.
– Где мы его схватили?
– В квартире, где он живет, на улице Курсель, напротив дома Брежака.
– Его записали в арестантскую книгу?
– В моем присутствии.
– Под каким именем?
– Барон де Лимези.
– В чем его обвиняют?
– Он возглавлял шайку бандитов, напавших на скорый поезд.
– Ты с тех пор видел его?
– Да, и его только что отправили в антропометрическую службу. Он все еще там.
– Спасибо, Филипп. Это все, что я хотел узнать.
Повесив телефонный рожок, он воскликнул:
– Вот так-то, моя прекрасная Орели! Попался твой спаситель! Сидит в тюряге! Арестован!
– Я это знала, – произнесла она.
– Она это знала! – расхохотался он. – Но все же она ждала! Ах, как смешно!
Полиция и правосудие поймали его в капкан! Он же болван, тряпка, фитюлька, мыльный пузырь, а она все ждет! Стены тюрьмы падут сами собой! Сторожа пригонят ему авто! И вот поглядите! Он появляется через камин или через крышу!
Вне себя, Марескаль изо всех сил вцепился в плечо девушки и нещадно затряс ее, но она по-прежнему оставалась бесстрастной и холодной.
– Ничего не поделаешь, Орели! Надежды больше нет! Спаситель сдулся. Барон в кутузке. А через час настанет и твоя очередь, красотка моя! Тебя остригут и отправят в тюрьму Сен-Лазар! И ты предстанешь перед судом присяжных! Ах, мошенница. Довольно я наплакался из-за твоих прекрасных зеленых глаз, ведь именно из-за них…
Он не закончил своей речи. Выросший у него за спиной Брежак дрожащими пальцами схватил его за шею. Поступок был совершенно неожиданным. Сразу же после того, как Марескаль положил руку на плечо девушки, Брежак, возмущенный подобным оскорбительным жестом, потихоньку подобрался к комиссару. Марескаль упал под его натиском, и оба мужчины покатились по полу.
Драка
