Объяснение священной книги псалмов - Григорий Разумовский

Пс. 47:12 Да возвеселится гора Сионская, и да возрадуются дщери иудейския, судеб ради Твоих, Господи.

Дщери иудейския значит: города иудейские, или — весь народ иудейский; судьбы — то же, что суды; судьбы Божий — значит: определения суда Божия. Продолжая хвалебную песнь Богу, псалмопевец говорит: в судьбах Господа о царях и народах земли восторжествовала правда Божия: Иерусалим, град Царя великого, в горе святей Его, избавлен от руки врагов, от злоумышлении собравшихся завоевать его царей земных (ст. 3, 5). Пусть же веселится гора Сионская, т. е., Иерусалим, со всеми его жителями, и пусть радуются и торжествуют все города и весь народ иудейский, благодаря Господа за свое избавление.

Пс. 47:13–14 Обыдите Сион и обымите его, поведите в столпех его: положите сердца ваша в силу его, и разделите домы его, яко да повесте в роде инем.

В своей хвалебной песне от лица Божия псалмопевец переходит к народу иудейскому, и в частности к жителям Иерусалима, призывая их обойти город кругом, внимательно осмотреть его и таким образом убедиться, что он не потерпел никакого поражения, или вреда, чтобы некогда рассказать о том своим потомкам. Обыдите и обымите, т. е., обойдите кругом и охватите своим вниманием, своею мыслью, поведите в столпех, т. е., взойдите на башни городских стен (с еврейского, «пересчитайте башни его») и оттуда рассказывайте об этом чуде избавления города от разорения; положите сердца ваша в силу его, т. е., утвердитесь в сердцах своих, лично убедитесь в том, что город с его крепостью остается в прежней его силе и неповрежденности. Разделите домы его, т. е., войдя на наши башни, не ограничивайтесь одним общим обозрением города, но разделите его по частям, по улицам или кварталам, и смотрите на каждый в отдельности, чтобы убедиться, что все они находятся в целости и во всей красе своей, — и все это вы должны сделать для того, яко да повесте в роде инем — чтобы пересказать будущим поколениям. Последними словами псалмопевец в пророческом духе делает намек на то, что настанет некогда время, когда не будет видно ни красота, ни славы града этого, что в будущих поколениях с плачем и громким воплем будут вспоминать о бывшей славе Сиона и города Иерусалима (2 Ездр. 5:60).

Пс. 47:15 Яко Той есть Бог наш во век и в век века, Той упасет нас во веки.

Изречения этого стиха составляют заключительную речь ко всему содержанию псалма. Красив и богат Иерусалим, град Царя Великого! Прекрасна гора Сион с ее святыней — храмом великого Бога! Но они еще более прекрасными становятся для верующего наблюдателя над судьбами мира, который видел угрожавшую граду тому опасность и познал великую силу и великую милость Того, Кто явился сильным защитником святого града. Но Кто же Он? Той есть Бог наш, — не из тех мнимых и ложных богов, которым служат и поклоняются язычники, и которые при внимательном и более близком рассмотрении природы их оказываются не имеющими божественного достоинства, — нет, это Тот Бог, Который от начала веков был Богом Израиля, Который никогда не отступал от верующих в Него и Который всегда спасал и упасет нас во веки, — это Тот Бог, о Котором, подобно псалмопевцу, и пророк Исайя сказал: «Се, Бог наш, на Него же уповахом, и спасет нас: Сей Господь, потерпехом Его, и возрадовахомся и возвеселихомся о спасении нашем» (Ис. 25:9).

Псалом 48

Псалом 48 представляет поучительную песнь, изображающую суетность земного счастья и особенно богатства нечестивых, т. к. ничто не может избавить их от смерти, и они должны умирать, оставляя все свои сокровища и приобретения другим, сами же получать вечное наказание; между тем как душу праведника после его смерти Бог освобождает от ада и принимает к Себе. Сходство содержания этого псалма с Давидовыми псалмами 36 и 61, которые, по многим признакам, написаны были по поводу Авессаломова восстания, дает основание считать и этот псалом составленным по тому же поводу. И хотя в нем нет каких–либо определенных указаний ни на Авессалома, ни на обстоятельства его восстания, но это могло быть следствием того, что псалмопевец, имея в виду горячую любовь Давида к своему мятежному сыну, щадил это родительское чувство любимого царя и намеренно ограничивался в изображении нечестивых общими чертами. Впрочем, вопрос о том, кто мог быть составителем этого псалма, не имеет положительного решения. Некоторые из толковников псалмов приписывают его одному из богодухновенных певцов Кореева потомства и делают это 1) на основании надписания В конец, сыном Кореовым, псалом; 2) потому, что псалом этот стоит в ряду других псалмов, происхождение которых приписывается тому же певцу из племени Корея, и 3) потому, что он и по языку, и по форме изложения имеет некоторое сходство с теми же псалмами. Другие же, как Зигабен, составителем этого псалма считают самого Давида [7, с. 381]. Есть предположения о позднейшем происхождении этого псалма, каково, например, предположение о составлении его в плену вавилонском, но все такие предположения не выдерживают критики ученых исследователей этого вопроса.

Все толковники и ученые исследователи Псалтири соглашаются в том, что псалом этот принадлежит к числу самых темных и трудных для объяснения. В нем в форме притчей идет речь о суде, воскресении и искуплении (ст. 8, 9, 15, 16 и пр.) и дается весьма полезное увещание любить добродетель и удаляться пороков, презирать богатство, бояться Божия суда и быть готовым к смерти, а потому и выражение в конец в надписании имеет соответственное содержанию этого псалма значение, т. е., говорит об окончательной судьбе человека, на которую должно быть обращено все внимание последнего.

Пс. 48:1 составляет надписание псалма, о котором сказано выше.

Пс. 48:2–3 Услышите сия, вси языцы, внушите, вси живущии по вселенней, земнороднии же и сынове человечестии, вкупе богат и убог.

Вси языцы значит: все народы. Внушите значит не только — слушайте, но и возьмите в уши, расслушайте хорошенько, возьмите в толк, поймите. Словами земнороднии (на земле рожденные и от земли созданные) и сынове человечестии псалмопевец обозначает не только современных ему народов, но и будущие поколения всего человечества, и притом людей всякого звания и состояния, и простых и знатных: вкупе богат и убог. В начале своей песни он делает как бы предисловие, показывая особенную важность содержания ее и призывая весь род человеческий к слушанию проповеди или наставления, которое имеет предложить. Таким всеобщим приглашением псалмопевец обнаружил в себе пророческое предведение того, что псаломская проповедь его будет пета или читана во всеуслышание по всей земле и на все будущие времена.

Пс. 48:4–5 — Уста моя возглаголют премудрость, и поучение сердца моего разум. Приклоню в притчу ухо мое, отверзу во псалтири ганание мое.

Премудрость — то же, что мудрость, или слово о высоком, весьма важном предмете.

Поучение значит: размышление, назидание, иногда — утешение. Слово разум в церковно–славянском языке значит: знание, учение, ведение, разумение. Притча — сравнение, уподобление; во псалтири значит: на музыкальном инструменте, на гуслях. Ганание — проблема, предположение, гадание, загадка; в Священном Писании — сверхъестественное откровение, выражаемое притчей. Продолжая начатое предисловие к псалму, пророк говорит здесь, что он выскажет в нем весьма важные истины (премудрость), которые являются последствием размышления (поучение) и содержат в себе предмета глубокого ведения (разум). Чтобы придать словам своим еще большую важность, он присовокупляет: эти истины я предложу слушателям в притче, не как свое, человеческое слово, но как вдохновенное и сообщенное мне свыше, от Духа Божия, к внушениям Которого я приклоняю свое ухо, и затем отверзаю уста свои и провещаваю внушенное мне (ср. Пс. 77:2; Мф. 13:35), и не только провещаю, но и воспою во псалтири, в одушевленной музыкальной песне передам богооткровенную истину как загадку (ганание). «Сказал: во псалтири, — говорит св. Иоанн Златоуст, — для того, дабы показать духовный смысл учения и бывшее ему вдохновение свыше; предложил наставление в виде песнопения для того, дабы сделать речь свою приятной» [5, с. 235]. Такой способ учить других очень древен и был в обычае как у иудеев, так и других народов. Таким образом, соединяя приятное с полезным, тверже напечатлевали свои поучения (Толкование еп. Палладия, с. 222).

Пс. 48:6 Вскую боюся в день лют? Беззаконие пяты моея обыдет мя.

Вот и притча, которая для многих, если не для всех, может показаться неудобопонятною загадкою, о которой пророк говорит выше (ст. 5). День лют, по переводу с еврейского, значит: день бедствия, а по толкованию св. отцов, это день всеобщего Суда Божия, когда Он будет судить всех людей, — это «великий день Господень, по слову пророка Софонии, «день гнева, день скорби и нужды, день безгодия и исчезновения, день тьмы и мрака, день трубы и вопля» (Соф. 1:14–15). В притче своей пророк обращается к самому себе с вопросом: почему я боюсь страшного дня Судного? И сам же на этот вопрос дает ответ: день этот есть день бедствия для грешников, — тогда беззаконие пяты моея обыдет мя. Пята показывает действие, которое осталось позади нас; беззаконие пяты поэтому означает прежде сделанный грех. В ходьбе пята оставляет след на земле глубже, чем вся стопа ноги: отсюда беззаконие пяты означает грех тяжкий, который сделал сильное впечатление на совесть грешника и который труднее изгладить, нежели другие грехи. Пяту блюдет искуситель (Быт. 3:15), значит, беззаконие пяты есть грех, который произошел не от обыкновенной слабости человеческой, но от особенного искусительного нападения диавола. Такие беззакония иногда постигают нас (Пс. 39:13), т. е., как бы бегут за нами вслед и подвергают осуждению (1 Тим. 5:24), и только благодать Божия может удалить их от нас чрез покаяние. Но они иногда обходят нас, как неприятелей на войне, становятся напротив нас на пути спасения и не дают далее совершать его и избежать осуждения. «Предстанут предо мною, — говорит св. Афанасий, — лукавые дела мои, окружая и осаждая меня отовсюду и не давая мне избегнуть мучений» [3, с. 163–164]. Тогда благодать тем же оружием, то есть покаянием, удаляет их от нас.