Возвращение Крестного отца - Марк Вайнгартнер

Майкл рассыпался в благодарностях.

Джо поднялся со скамейки.

— Кто бы ни придумал собрать этих ребят из пиццерий, — сказал он Тому, когда тот отвязывал лодку от причала, — идея отличная! В ЦРУ ведь тоже есть что-то подобное — специальное подразделение, которое появилось совсем недавно. Их называют хамелеонами. Рассказываю я об этом потому, что вас это все равно не коснется. Так вот, хамелеон живет себе обычной жизнью и даже жиреет, пользуясь спонсорской помощью ЦРУ, пока в один прекрасный день не бросает все, чтобы выполнить наше задание. Уверен, однажды такой хамелеон станет президентом США!

Корлеоне смотрел вслед удаляющейся лодке, на его лице играла лукавая улыбка. Он уже знал по крайней мере троих хамелеонов: парня, который проиграл на выборах Джимми Ши, сына подкупленного семьей сенатора, который делал вид, что добывает нефть в Техасе, и, конечно же, Рэя, сына Питера Клеменца, владельца сети супермаркетов.

— Пора проведать Руссо, — объявил Майкл Хейгену. — У тебя появился дополнительный стимул.

— Ты уверен?

Майкл кивнул:

— Парни Джерачи либо справятся, либо нет, мы готовы к любому развитию событий. Новость Джо меня немного обескуражила, хотя, по сути, она ничего не меняет, только лишний раз подчеркивает, что нам нужно двигаться вперед. Единственное уязвимое место — наш мальчик в Министерстве юстиции. Наживку Билли уже проглотил, с готовностью предав Франческу и нас ради продвижения по служебной лестнице. Должно пройти еще немного времени, прежде чем он станет полезным и мы призовем его к ответу. Так что лучше начать с Руссо. Если ты, конечно, готов!

— Я готов! — с вызовом сказал Хейген.

— Это серьезный шаг.

— Я давно ждал этого дня. Очень и очень давно!

— Ну тогда все в порядке, — удовлетворенно проговорил Майкл, целуя старшего брата в щеку.

Глава 30

Менее чем через год после постройки первых сооружений на земле Джерачи их снесли, чтобы вернуть уплаченные налоги. Ник заявил, что у него есть ребята, которые выполнят работу за разумную сумму, но «агент Айк Розен» заметил, что и сносить нужно с умом. Действовать следовало крайне осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания. Боевиков разослали по домам, обязав в назначенный срок явиться на военную базу на одном из Багамских островов.

Первыми на Остров свободы по личному приказу директора ЦРУ Альберта Соффета отправились три кубинских экспатрианта. Логика была простая: если что-то пойдет не так, кубинцам будет проще смешаться с местным населением и исчезнуть, чем людям Джерачи. Ник был в бешенстве: он хотел, чтобы в первой группе был один кубинец (в качестве проводника и переводчика) и двое сицилийцев, чтобы задать положительный настрой операции. «Давайте только попробуем, — увещевал Джерачи руководство ЦРУ, — и увидите, как гладко все пройдет». Кубинцы приземлились на безымянном коралловом острове в нейтральных водах, где их ждал катер, украденный с виллы Эрнеста Хемингуэя. Родину они так и не увидели, потому что катер взорвался в открытом море при весьма подозрительных обстоятельствах. ЦРУ объявило, будто пилот оказался шпионом кубинского правительства. Все это Джерачи услышал не из первых рук, а от агента Розена. Терять людей Нику совсем не хотелось, но что, если диктатора устранит боевик другой семьи? Зачем было собирать и готовить итальянцев, если на остров с самого начала собирались отправить кубинцев?

Примерно через неделю Розен сообщил, что на Кубу отправляется очередная группа из трех человек, на этот раз на гидроплане. Лететь придется на максимально низкой высоте, ориентируясь на сигнал разведчика, который будет ждать на берегу. Джерачи предлагалось порекомендовать одного бойца. Ник настаивал на двоих, и тогда ему ясно дали понять: либо один, либо поедут одни кубинцы. Джерачи выбрал Кармине. Сицилийский soldato заверил босса, что все будет в порядке, он один справится за двоих.

Через несколько дней Джерачи сидел в своем летнем убежище за бассейном и пытался сосредоточиться на двухтомнике о военном искусстве Древнего Рима, который не мог дочитать вот уже семь лет. В дверь постучали. Подняв глаза, Ник увидел Шарлотту, явно пребывающую не в лучшем расположении духа. Чем дольше они были женаты, тем меньше ей нравилось принимать сообщения для мужа, особенно от тех, кто отказывался представляться.

— Неизвестный мужчина просил передать, что они на месте. Именно так и сказал: «Они на месте». Ты понимаешь, о чем речь?

— Да, конечно! — обрадовался Ник. Лучше и быть не могло!

— Как книга? — ехидно поинтересовалась жена.

— Не книга, а книги! — уточнил Джерачи. — А ты сама когда в последний раз что-нибудь читала? К твоему сведению, я заканчиваю первый том!

За окнами было еще темно, когда Хейген вышел из холла чикагской гостиницы и поймал такси, чтобы не опоздать на встречу с Луи Руссо. Тереза крепко спала, утром ей предстояла встреча в чикагской галерее искусств, где проходил национальный слет работников музеев. А завтра они отправятся в Саут-Бент проведать не только Эндрю, но и Фрэнки Корлеоне, который в этом сезоне играет за «Летучих ирландцев». Фрэнки достал билеты на итоговый матч против университета Сиракуз, где когда-то училась Тереза. В общем, выходные обещали быть увлекательными.

Хейгену хотелось взять напрокат лимузин, но это было бы слишком предсказуемо. Таксист оказался на редкость болтливым и без умолку трещал о какой-то футбольной команде. Тому было о чем подумать: он ведь не нервничал, выпил всего две чашки кофе, да и в машине не жарко… Почему же он так потеет? Наверное, все дело в давлении, и доктор не шутил, сказав, что, если срочно не начать лечение, в один прекрасный день Том лопнет, как напившийся крови клещ. Водитель продолжал нести ерунду, а Хейген не думал его останавливать: чем больше болтает, тем меньше запомнит своего пассажира.

Руссо ждал в собственном частном клубе, где-то у черта на куличках, а точнее, на границе со штатом Висконсин. Несмотря на раннее утро и отсутствие машин, поездка заняла больше часа. Тому показалось, что еще целый час он шел по бесконечной автостоянке к зданию клуба — белому амбару из крашеного шлакобетона. Надо же, клуб совсем маленький, а выступают в нем звезды первой величины, певцы вроде Джонни Фонтейна, комики, танцовщицы! Так и сегодня яркая вывеска над входом гласила: «Гектор Сантьяго, король румбы!» Концерты никогда не рекламировались, но в публике недостатка не было. Рядом с амбаром находился пруд размером с городской квартал. Темная вода тускло поблескивала за высокими кедрами. На другом берегу виднелось непримечательное трехэтажное здание без единого окна, по всей видимости, склад, переоборудованный под казино. Ночью по зеркальной поверхности пруда скользили гондолы. Своим клубом Руссо гордился безмерно: по многочисленным рассказам, даже деловые партнеры никогда не уезжали, не посетив его бесценное казино. Против собственной воли Хейген восторгался колоссальным объемом проделанной работы и дерзостью Луи Руссо, с которой он купил всех полицейских округи, раз его посетители так неспешно скользят по пруду к незаконному объекту игорного бизнеса.

За клубом в небольшом коттедже было нечто вроде пансиона, самую большую комнату которого Руссо забрал под офис. Чтобы попасть в заветную комнату на втором этаже, Хейгену пришлось пройти через металлоискатель, а потом — через стальные двери, какие часто встречаются в банковских хранилищах. Как и предполагал Том, у дверей кабинета сидели два головореза с автоматами наперевес. Один из них лениво обыскал гостя, а второй кивнул в сторону кабинета.

— Неужели сам consigliere моего друга Микки! — воскликнул Руссо, сверкая бриллиантовыми запонками. — Какая честь!

Поблагодарив Руссо, Том сел в предложенное кресло. Нос остался стоять, словно подчеркивая собственное превосходство.

— Майкл Корлеоне, — начал Хейген, — готов поддержать ваши притязания на пост capo di tutti capi и отказаться от места в Собрании в пользу Ника Джерачи, если мы договоримся по некоторым вопросам.

— Эй, вы это слышали? — спросил Руссо стороживших у двери телохранителей. — Послушай, ирландец, там, откуда я родом, сначала целуются и только потом идут в постель. Понял, о чем я?

Хейген кивнул:

— Я наполовину немец, дон Руссо, и совсем не хотел вас обидеть. Просто всем известно, вы человек занятой, и мне казалось, вы оцените, если я перейду сразу к делу.

— Хочешь кофе? Черт, где мои манеры! Может, пропустим по рюмочке, ирландец?

— Кофе достаточно, — ответил Том. Не рассказывать же Руссо о давлении! — Спасибо вам большое.

Нос нахмурился:

— Ты в порядке? По-моему, здесь не жарко.

— Все хорошо.

— Моя мама говорила, что «все в порядке» говорит скорее не о состоянии, а о настрое.