Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии - Михаил Диченко

C каждым годом понижалась доля образованных делегатов съездов. В итоге, делегаты XIII съезда, заклеймившего Троцкого в 1924 г., имели рейтинг образованности в два раза (!) ниже уровня времен революции и гражданской войны.

В 1924 г. было обследовано несколько губернских партийных организаций, и по некоторым из них процент политнеграмотных среди членов партии доходил до 70 %. В среднем, по нескольким губерниям Центральной России (было проверено 60 тыс. чел.) политнеграмотных большевиков оказалось 57 %![319]

Да что в губерниях! Центральная Контрольная Комиссия, на которую как на арбитра такие большие надежды возлагал Ленин, работала под руководством Сольца, который производил впечатление человека ограниченного интеллекта. Прекрасные душевные качества, к сожалению, не спасают от ошибок в сложных делах. В этом ключе интересны воспоминания Абрамовича о его встрече с Сольцом:

«Насколько я понимаю сейчас, он сам тогда не понимал, куда ведет партию Сталин. Человек он был, видимо, честный, преданный партии, но, кажется, весьма ограниченный».[320]

Вопросы, рассмотренные в данной главе, пересекаются с темами, представленными в одной из самых последних изданных объемных работ по Троцкому. Эту книгу я пишу в 2012–2014 годах. Совсем недавно, в 2012–2013 гг. изданы три тома биографии Троцкого.[321]

Поэтому я не могу пройти мимо этой работы. Но в то же время я не буду писать полную рецензию на нее. Постараюсь указать:

1) наиболее общие черты;

2) самые явные извращения фактов;

Начну с первого. Общая черта всей работы – стремление показать Троцкого в наихудшем свете. Буквально каждая страница сочится презрением авторов (а их аж двое!) к своему герою. Это в полной мере относится к первым двум томам. В 3-м томе этот негатив несколько ослабевает. Если Троцкий говорит, то «демагогически». Или «приняв театральную позу». Удивительно, но даже описывая однозначно положительные поступки Троцкого, авторы умудряются вставлять словечки, оставляющие у читателя впечатление двусмысленности. Например, описывая долгие трудные переговоры в Бресте в 1918 г., авторы указывают, что Троцкий много и напряженно работал. Возвращаясь с переговоров через Варшаву, он приобрел марки для своего сына, увлекающегося тогда филателией. Но прокомментирован этот факт авторами отнюдь не в таком ключе: занятый важнейшими вопросами мировой политики, отец не забыл о подарке для сына по возвращении к семье. Вместо этого этот факт комментируется следующим образом: «Не забывая о собственной семье, Лев Давидович…»[322]

Даже иллюстрации на обложке всех трех томов, которые выбрали авторы, выдают их отрицательное отношение к герою биографии: злые карикатуры из белогвардейских и сталинских журналов и газет. Ничего более умного не смогли придумать, как перепечатать рисунки, вышедшие из-под пера клеветников Троцкого.

При чтении данной биографии читатель должен очень внимательно разделять исторический факт и его комментарий авторами. Очень много собственного мнения авторов, не подкрепляемого ссылками на факты и документы:

1. Рассказывая об объединении интернационалистов большевиками в 1917 г., авторы постулируют, что «очень уж разными были весовые категории тех и других»[323]. Подразумевается, что интернационалистов (сторонников Троцкого) было намного меньше, чем большевиков. Приводится число большевиков – 200 тыс., а интернационалистов – 4 тыс. Но здесь происходит подмена и искажение фактов: 200 тыс. – цифра, озвученная Свердловым на VI съезде РСДРП. А он был объединительным. То есть 200 тыс. – это объединенная партия. Разделить их на большевиков и интернационалистов сейчас не представляется возможным. Только в одном городе – Санкт-Петербурге – интернационалисты были выделены и составляли 4 тыс. А в других регионах партийные организации, пославшие делегатов на VI съезд, оставались, по свидетельству самого Свердлова, не разделенными на большевиков и интернационалистов.

«Горе-историки» берут только петербургских интернационалистов и сравнивают их со всей объединенной партией, в число членов которой входят и эти питерские интернационалисты!

История – гуманитарная наука, но все-таки арифметику не следует забывать. Но если впрямую не посчитать корректно, то какие могли бы историки использовать косвенные методы расчета?

1. Соотношение голосов при выборах в ЦК.

За Ленина проголосовали 133 делегата съезда.

За Троцкого – 131. То есть практически поровну.

Я далек от мысли, что эти сторонники были все разными людьми. Подавляющая их часть голосовала одновременно и за Ленина, и за Троцкого. Но именно это и свидетельствует о примерно равном влиянии в объединенной партии двух объединившихся вождей.

2. Для созыва объединительного съезда был образован специальный орган – «Организационное Бюро» из пяти членов: три большевика и два межрайонца.[324] Ленин был очень жестким, прагматичным политиком, и он никогда бы не допустил такого соотношения в общих центральных органах, которое бы не отражало реального положения. Может, по арифметическому количеству и не было такого соотношения. Возможно, большевиков было больше, чем 3 к 2. Однако закаленный политик Ленин прекрасно осознавал разный политический вес одного сторонника Троцкого и одного рядового большевика. Публицист и оратор, способный повести за собой беспартийную массу – с одной стороны. И курьер подпольной литературы или боевик с опытом нападений на банковские кассы? Эти различия очень хорошо просчитывал Ленин, так упорно склонявший Троцкого и его сторонников к объединению.

3. Описывая демонстрацию 3 июля 1917 г. в Петербурге под большевистскими лозунгами, авторы высказывают сенсационное предположение, что демонстранты были под наркотическим опьянением кокаином:

«В кругах “братишек-матросов” в те дни и недели в моде было употребление кокаина…»[325]

А после «тех дней и недель» мода прошла? А до этого такой «моды» еще не было? К сожалению, авторы не дают себе труд указать источник, из которого они узнали об этом. Не привели ни одного факта, ни одного документа, которые бы подтвердили их фантазию.

4. Авторы порой приводят цитаты из воспоминаний людей, встречавшихся с Троцким на разных этапах его жизни. Но выбор этих цитат!

Приведу пример не собственного вымысла авторов, а цитирование вымысла других, сначала приправленного заезженным комплиментом:

«У него совершенно исключительный ораторский талант, быстрота и находчивость реплик, которые мне редко приходилось наблюдать, и при этом редкая наглость, соответствующая его расе».[326]

Антисемитизм, расизм – как еще это называть? Впрямую, от себя писать такое в своей книге опасно. Но найти цитатку антисемита и вставить ее в книжку? Почему бы нет!

5. А вот пример собственного вывода, в котором не оказалось ни логики, ни смысла из-за стремления авторов в очередной раз уколоть Троцкого:

«Иначе говоря, и здесь Троцкий прибегал к хорошо освоенным им театрально-пропагандистским приемам воздействия на массу, на толпу, нимало не задумываясь о том впечатлении, которое производила на население, да и на красноармейцев новоявленная “черная сотня”»[327].

В таком случае обычно спрашивают: «А ты сам-то понял, что сказал?». Троцкий «хорошо освоил приемы» пропаганды, но не задумывался о действии этих «приемов»! Тогда почему он «хорошо освоил»? Тогда он плохо «освоил» эти «приемы». То же самое касается и еще одного умозаключения авторов:

«Его небольшие по объему статьи, как правило, были легковесным агитационным материалом, но исходили от высшего должностного военного лица, а потому приобретали характер своего рода политических инструкций и даже военных директив»[328].

Что-то одно оставьте, господа! Либо «легковесными агитками» были статьи Троцкого в газете его бронепоезда, либо «военными директивами». Может, одни статьи были агитками, а другие директивами? В общем, неизвестно, что хотели сказать авторы, но ясно одно: запутались в своем желании представлять любое действие Троцкого в негативном свете.

Также авторы запутались в оценке личных качеств своего героя. Сначала они пишут:

«Троцкий был слишком бескомпромиссен, слишком принципиален».[329]

А потом заявляют:

«С характерным для него цинизмом Лев Давидович…»[330]

Что-то с логикой у авторов нестабильно: один и тот же человек не может быть и циничным, и принципиальным.

6. Что бы ни делал Троцкий, все оценивается авторами негативно:

«В борьбе с пьяными дебошами, грабежами, насилиями и другими бесчинствами, творимыми частями Красной Армии, нарком пытался предпринимать меры – от жесткого внушения до расстрелов… Так в Гражданской войне… проливались все новые потоки крови».[331]