Нюрнбергский процесс, сборник материалов - Константин Горшенин

Эта особая необходимость в иностранной валюте была частично снижена потому, что нацистское государство бесплатно получало от ведущих германских концернов необходимые шпионские сведения и помощь в области пропаганды.

У меня в руках документ Д-206, составленный в Эссене и датированный 12 октября 1935 г. Он был найден в архиве компании Круппа. Он озаглавлен: «Меморандум». Подзаголовок гласит: «Концерны — распространение за границей официальной пропагандистской литературы при помощи наших иностранных связей». Далее указано, что утром  11 октября районный представитель личного иностранного бюро Риббентропа назначил по телефону на определенный час свидание с г-ном Лахманом. «На мой вопрос, с кем я имею дело и с каким официальным бюро, представитель мне ответил, что он лично не является районным представителем бюро Риббентропа, но что таковым является г-н Лахман. представитель Бормана, который сказал, что он приехал по приказу Бормана».

«Я информировал г-на Лахмана о том, что много лет назад наша фирма предоставила себя в распоряжение официальных учреждений в вопросах внешней пропаганды и что мы полностью выполняли все требования, которые нам предъявлялись».

...Теперь я перехожу к обсуждению программы заговорщиков, которая, как я уже неоднократно замечал, проводилась в жизнь с поразительной быстротой.

По опубликованным, Например, некоторым официальным немецким данным, производство стали возросло следующим образом:

Производство стали

1933 год ― 74 тысячи тонн

1934 год ― 105 -"-

1935 год ― 145 -"-

1936 год ― 186 -"-

1937 год ― 217 -"-

1938 год ― 477 -"-

Производство бензина росло еще более быстрыми темпами: от 370 тысяч тонн в 1934 году до 1494 тысяч тонн в 1938 году. Нацистские заговорщики настолько спешили закончить программу вооружения, что это ясно выдавало их уверенность в неизбежности войны.

В совершенно секретном письме от 21 августа 1936 г., адресованном Шахту, говорилось, что по приказу Гитлера все соединения военно-воздушного флота должны быть готовы к 1 апреля 1937 г. Это характеризует срочность мероприятий в нацистской экономике, обусловливаемых внешними факторами. Таким образом закладывался фундамент для дальнейших агрессивных действий.

«Имеющиеся резервы должны будут использоваться при преодолении этого препятствия до тех пор, пока цель, поставленная фюрером, не будет достигнута; в случае войны на них, при всех обстоятельствах, нельзя будет рассчитывать».

«Если бы война разразилась завтра, то мы были бы вынуждены принять меры, которых мы, возможно, могли бы избежать в настоящее время. Поэтому эти меры должны быть приняты».

После захвата Австрии и Судетской области заговорщики удвоили свои усилия по вооружению для ведения агрессивной войны. На совещании 14 октября 1938 г., незадолго до того как заговорщики выдвинули свои первые требования к Польше, Геринг сказал, что «фюрер поручил ему провести в жизнь гигантскую программу, по сравнению с которой меркнет все то, что было до сих пор. Имеются трудности, которые должны быть преодолены с величайшей энергией и безжалостностью».

Шахт особенно гордился тем, что мог благодаря своим обширным навыкам в финансовой и экономической областях быть полезным фашистской военной машине. В документе ЕС-257, который является копией письма Шахта генералу Томасу, в первом абзаце говорится: «Я с величайшим удовлетворением вспоминаю о работе по перевооружению германского народа как о непременном условии для создания новой германской нации».

В документе ЕС-252, письме, адресованном генералу фон Бломбергу 8 июля 1937 г., Шахт писал: «Руководство военной экономикой уполномоченным в этом случае не могло бы осуществляться независимо от всего остального военного механизма, но должно было бы быть направлено на то, чтобы привлечь все экономические силы для достижения политической цели войны. Поэтому я преисполнен желания участвовать таким путем в подготовке грядущего нового порядка путем издания акта об обороне».

Весной 1937 года Шахт вместе с представителями армии, флота и военно-воздушных сил принял участие в военной игре по военной экономике. Эта военная игра явилась чем-то новым.

Военная игра происходила в Годесберге, в Германии. Я ссылаюсь на документ ЕС-174. Там говорится следующее:

«До того как я начну обсуждать итоги военной игры по вопросам военной экономики, я хочу высказать нашу глубокую признательность вам, д-р Шахт, за то, что вы приняли непосредственное и личное участие в нашем сегодняшнем итоговом обсуждении, несмотря на то. что вы так заняты. Это свидетельствует о вашем постоянном и глубоком интересе к задачам военной экономики, и ваше присутствие здесь является новым доказательством того, что вы стремились облегчить для нас трудности военно-экономической подготовки и укрепить гармоническое сотрудничество с вашими учреждениями».

В меморандуме от 7 января 1939 г., составленном Шахтом и другими директорами Рейхсбанка для Гитлера, указывалось на срочную необходимость сбалансировать бюджет ввиду опасности инфляции. Там говорилось (я ссылаюсь на документ ЕС-369, на абзац в конце страницы 1 этого документа): «С самого начала рейхсбанк сознавал, что успех в области внешней политики может быть достигнут лишь путем реконструкции германских вооруженных сил. Он (рейхсбанк) принял на себя в значительной степени ответственность за финансирование вооружения, несмотря на вытекавшие отсюда опасности для стабильности валюты. Это оправдывалось необходимостью, которая отодвигала на задний план все прочие соображения, необходимостью вооружиться немедленно и из ничего и, кроме того, в замаскированной форме, так, чтобы это делало возможным проведение внушающей доверие внешней политики». Директора Рейхсбанка, будучи экспертами в области денежного обращения, считали, что достигнуто такое положение, при котором дальнейшее производство становилось невозможным.

Это было всего лишь оценкой положения, а не принципом морали, гак как при этом не было никакой оппозиции гитлеровской политике агрессии. Сомнения существовали лишь относительно того, сумеет ли он финансировать эту политику.

Гитлер в своем письме Шахту по поводу ухода последнего из рейхсбанка (документ ЕС-397) воздал высокую дань усилиям Шахта в выполнении программы нацистских заговорщиков. К тому времени вооруженные силы дали Гитлеру возможность захватить Австрию и Судетскую область. Мы считаем, что до того момента Шахт хорошо выполнял свою задачу. В документе ЕС-397, в письме, адресованном Шахту, Гитлер писал: «Ваше имя прежде всего будет всегда связано с первым этапом национального перевооружения».

Подсудимый Функ занял пост Шахта и стал председателем рейхсбанка.

Подсудимый Функ был совершенно не подвержен опасениям инфляции, так как, подобно Герингу, которому он был подчинен по работе в управлении четырехлетнего плана, не признавал никаких препятствий для осуществления планов нападения на Польшу.

В документе ПС-699, в письме подсудимого Функа Гитлеру, написанном 25 августа 1939 г., всего за несколько дней до нападения на Польшу, подсудимый Функ докладывал Гитлеру, что Рейхсбанк готов выдержать любое потрясение в области международной кредитной системы и валюты, которое будет вызвано большой войной. Он сообщил, что тайно перевел все фонды Рейхсбанка, находящиеся за границей в золоте, и что Германия готова встретить все финансовые и экономические проблемы, которые предстанут в будущем.

Таким образом, становится совершенно ясно из письменных документов, действий и речей самих нацистских заговорщиков, что они действительно нацеливали всю германскую экономику на подготовку к агрессивной войне. Говоря словами самого подсудимого Геринга, они дали германскому народу «пушки вместо масла». И мы заявляем, что они также дали истории самый потрясающий пример нации, стремившейся в мирное время к единственной цели — агрессивной войне.

Их экономическая подготовка, запланированная и проводившаяся с безжалостной энергией Герингом, циничные финансовые махинации Шахта и преисполненное готовности соучастие Функа и других были первым неизбежным актом в душераздирающей трагедии, которую их агрессия принесла миру.

[Из стенограммы заседания Международного Военного Трибунала от 10 и 11 января 1945 г.]

Наши доказательства по делу подсудимого Шахта ограничивается вопросом о планировании и подготовке агрессивной войны и участии а заговоре, направленном к развязыванию и ведению агрессивной войны.

Наши доказательства покажут, что до конца 1937 года Шахт был основной фигурой в деле вооружения Германии, экономического планирования и подготовки войны, что без его работы нацисты не смогли бы выжать из своей экономики те огромные материальные предпосылки, которые были необходимы для вооруженной агрессии, что Шахт, полностью зная об агрессивных целях, посвятил свои усилия достижению этих целей, которым он служил.