Дикая полынь - Цезарь Солодарь

Одно время было принято считать, что дебютом Бегина в роли террориста было истребление почти всего населения арабской деревни Дейр-Ясин в ночь с 9 на 10 апреля 1948 года. Затем неопровержимо установили, что именно Бегин был инициатором и вдохновителем взрыва иерусалимской гостиницы "Царь Давид" 22 июня 1946 года. Тщательно продуманный и точно осуществленный ультрасионистами с провокационной целью очернить в глазах мирового общественного мнения коренных палестинцев, этот взрыв унес в могилу 95 человек. Около двухсот человек — среди них старики, женщины, дети — были тяжело ранены и остались на всю жизнь инвалидами. Кощунственная деталь: представителей капиталистических стран, чьи учреждения находились неподалеку от обреченного на разрушение отеля, сионистская агентура своевременно предупредила о предстоящем взрыве.

Но и этот взрыв, оказывается, не знаменует начало террористического стажа Бегина. Рассказывая в своих писаниях о молодости премьер-террориста, его биографы весьма недвусмысленно дают понять, что террористические акции он замышлял еще в 1940 году. В ту пору, будучи членом профашистского "Союза сионистов-ревизионистов", он занимался подрывной антисоветской деятельностью в Вильнюсе и других городах Советской Литвы.

Как видите, вот уже более сорока лет исповедует терроризм Бегин! И закономерно пришел к фашизму.

Напомним, что экс-премьер был любимым учеником и последователем основоположника "ревизионного" — вернее, террористического-сионизма Владимира (Зева) Жаботинского, которого даже один из самых реакционных сионистских лидеров Бен-Гурион называл "Зев Гитлер".

Когда Адольф Гитлер двинул свои захватнические армады на Австрию и Чехословакию, вдохновленный этой "решительностью", двадцатипятилетний Бегин предложил немедленно двинуть сионистские отряды на завоевание Палестины. Жаботинский, понимая безнадежность этой бредовой затеи, сначала высмеивал своего сверхстарательного последователя и назвал осуществление его плана "бесполезным скрипом двери". Но менее чем через год "Зев Гитлер" все-таки решил последовать предложению Бегина и высадить военный десант европейских сионистов на берегу Тель-Авива. Жаботинский и Бегин возлагали большие надежды на своих, орудовавших в Палестине, сторонников из террористических банд "Иргун цва леуми" (национальной военной организации). Жаботинский и Бегин рассчитывали на то, что в момент вооруженного выступления иргуновцев будет создано в Нью-Йорке временное еврейское правительство. Однако командование "Иргуна" было схвачено в тот самый час, когда оно обсуждало план Жаботинского-Бегина.

Ушедший с поста израильского премьер-министра Бегин некоторое время хранил молчание. Но в начале 1985 года он направил письмо организаторам митинга памяти Жаботинского в израильском городе Афуле. Письмо воинственное, полное милитаристских и расистских призывов, открыто осуждающее сторонников вывода израильских войск из Ливана. Считая, что его соратники Шарон и Шамир, вошедшие в коалиционное правительство Переса, недостаточно "принципиальны", Бегин, очевидно, решил вернуться на политическую арену. Причем Бегин хочет остаться Бегином.

Правда, в некоторых израильских кругах считают: "Если Бегин заговорил, так и хочется воскликнуть "Да здравствует тишина!".

ОНИ — РЕЦИДИВИСТЫ

С лицемерным возмущением признавая, что после резни в Сабре и Шатиле "весь мир осуждает Израиль", некоторые сионистские газеты и радио "Голос Израиля" начали ожесточенную травлю французских, датских, швейцарских, западногерманских и других публицистов, писателей и общественных деятелей, допустивших с точки зрения сионистских милитаристов "тенденциозные преувеличения" в высказываниях об изощренных зверствах израильских карателей в Бейруте. В большом перечне таких "антисемитов" (многие из них — еврейского происхождения) оказался и я. Сионистским "обличителям" пришлись не по вкусу и мои публикации в "Огоньке", "Комсомольской правде", и выступления по радио в дни ливанской бойни.

Представьте, я действительно заслуживаю упрека. Упрека в том, что в ту пору, не зная еще истинных масштабов изуверских преступлений израильской военщины в Бейруте, не имея еще всех точных сведений о подробностях сговора между Шароном и непосредственными исполнителями варварской резни в Сабре и Шатиле, не прочитав еще в израильской печати, что сам Бегин стал открыто называть разбойничье нападение на Ливан уже не войной "по крайней оборонительной необходимости", а войной "по выбору", не увидев еще многих документальных киносвидетельств страшных преступлений оккупантов, я тогда не сказал то, что со всей убежденностью скажу сейчас.

Все — без какого бы то ни было исключения — беспощадные расправы с мирными ливанцами и палестинцами осуществлялись не только с ведома, но по указанию бывшего министра обороты Шарона и командующего захватническими операциями в Ливане начальника генерального штаба Эйтана. И о любой смертоносной акции, прямо рассчитанной на истребление мирных арабских жителей, заранее знал Бегин. Не случайно апологеты премьер-террориста, отличающегося, по похвальной оценке посла США в Израиле Самюэля Льюиса, "выдающейся твердостью характера среди деятелей нашего поколения", превозносят его за то, что во время ливанской трагедии он, проявляя "твердый характер", стал "настоящим штабным деятелем и не стеснялся вникать в самые на первый взгляд второстепенные оперативные детали".

Такие "детали", как, скажем, преднамеренный артиллерийский обстрел и артиллерийская бомбежка ливанских госпиталей и больниц.

Вспоминаю июль 1941 года на Смоленщине. Мне довелось видеть, как самолеты с паучьими очертаниями фашистской свастики на крыльях прицельно бомбили наши госпитали, хотя летчики не могли не видеть огромных красных крестов на белых крышах "военных объектов". Этот фашистский метод добивания раненых полностью позаимствовали у гитлеровских вояк и те, кем командовали Шарон и Эйтан, кого бросил на ливанскую землю Бегин и снабдил новейшим американским оружием Рейган. Правда, бегиновская клика и в этом случае "модернизировала" зверские гитлеровские приемы полного истребления "неполноценного" народа: если геринговские воздушные пираты прицельно бомбили полевые военные госпитали и полевые медпункты, то израильские летчики сознательно обрушивали смертоносный огонь и на стационарные, точно отмеченные на картах Бейрута, больницы, где врачи Красного Креста из разных стран оказывали медицинскую помощь мирным жителям, раненным снарядами и пулями израильских же войск.

Еще одно существенное уточнение. Я уже говорил о сорокалетнем террористическом стаже Бегина. Но было бы несправедливым недооценивать и террористический опыт Шарона. Разве учиненная в 1953 году по его приказу и при его личном участии повальная резня в палестинском селении Кибии не явилась моделью, по которой двадцать девять лет спустя была совершена ужаснувшая весь мир расправа с мирным населением Сабры и Шатилы! Разве не Шарон в 1976 году под прикрытием "гражданских беспорядков в Ливане" организовал массовое истребление палестинских беженцев в Тель-Заагаре!

Да, оба они, Бегин и Шарон, орудовали в ливанской бойне подобно опытным рецидивистам. В том числе и в кровавой оргии по "чистке" лагерей палестинских беженцев в Сабре и Шатиле, где, по неполным сведениям, было убито три тысячи жителей — среди них беременные женщины, грудные дети, дряхлые старики.

Единственное, что не удалось Бегину, это воспрепятствовать созданию в Израиле комиссии по расследованию резни в Сабре и Шатиле — очень уж единодушен был гнев мировой общественности, очень уж много израильтян вышли на демонстрации протеста (в одной из них участвовало 400 тысяч человек — около 20 процентов всего взрослого населения Израиля!) против преступления, окончательно опозорившего Израиль в глазах человечества!

Бегину и Шарону пришлось дать показания созданной комиссии. Эти показания можно охарактеризовать одним словом — ложь. Я не буду приводить множества уверток и вымыслов, которыми не погнушались военные преступники, чтобы любой ценой выгородить себя. "Не помню", "не знаю", "не слышал" — то и дело встречается в их показаниях. Хотя некоторые члены комиссии не очень-то горели желанием докопаться до невыгодной для Бегина и Шарона правды, оба они были уличены в ложных показаниях. И тогда премьер-террорист и министр смерти прибегнули к испытанному в кругу преступников-рецидивистов способу: начали топить друг друга. Бегин стал валить все на Шарона, в котором он, кстати, подозревал вероломного конкурента, затаившего желание пробраться на пост премьера. Шарон подхватил эстафету взаимного доносительства и стал валить все на Эйтана. Тот сразу же стал копать против Дрори (командующего израильскими войсками в Ливане), а Дрори избрал козлом отпущения Ярона (командующего израильскими войсковыми частями в Бейруте). Но сколько веревочке ни виться…